Обезглавленное древо. Книга первая. Айк
Шрифт:
Большинство клинков были простыми, грубой ковки, но нашлись и два-три меча подороже. Затейливая вязь покрывала клинки и гарды; на черную ткань подклада падали смутные отблески. Эти мечи выделялись среди прочих, как огромные бабочки-махаоны среди луговых мотыльков.
Айк не думал о том, какие мечи хуже, какие лучше. Они все были одинаково прекрасны, он мог смотреть на них бесконечно. Мечта явилась ему во плоти – мечта о великолепном оружии, разящем, как молния.
Разумеется, к тому моменту, как он очнулся, отца и след простыл. Айк рванулся вперед, высматривая
Он потащился дальше наугад, увлекаемый оживленно гомонившими людьми. Внезапно дома расступились, и толпа выплеснулась на широкую площадь. Посередине находился небольшой круглый фонтан; тонкие серебристые струйки лениво падали в чашу из серого, треснувшего камня.
При виде воды Айк ощутил прилив сил. Он протолкался к фонтану и подставил ладонь под живительную струю. Пил долго, жадно, пока не почувствовал, что полон до краев.
Сразу нахлынула усталость, тело отяжелело. Солнце набирало силу и немилосердно жгло его склоненную голову. Жара даже в этот утренний час казалась нестерпимой – страшно представить, каково здесь в полдень!
Айк сидел на краю фонтана и смотрел перед собой застывшим взглядом. Голова переполнилась увиденным, как желудок – водой. Он понимал, что вряд ли разыщет отца и почти не жалел об этом. За один день он увидел и испытал больше, чем за всю жизнь.
Он не знал, сколько просидел так, но толпа вдруг заволновалась, как лес под порывами ветра.
– Везут, везут! – кричали отовсюду. Люди вытягивали шеи, пытаясь разглядеть что-то за спинами соседей. Все головы повернулись в одну сторону. Айк взглянул туда же, но ничего не увидел, кроме леса разнокалиберных ног.
– Что, парень, несладко? – раздался над головой незнакомый голос. – Давай-ка!
И прежде чем Айк сообразил, что сказать, крепкие руки подхватили его и поставили на край фонтана. Тут тоже примостилась куча народу, но теперь Айк мог смотреть поверх голов.
Странная процессия двигалась вокруг площади. Черная лошадь тащила небольшую телегу – обычную телегу, в каких деревенские возили сено с полей. Колеса скрипели и громыхали по булыжнику.
В телеге стоял на коленях человек в длинной холщовой рубахе белого цвета и таких же штанах. Голова поникла, спутанные светлые волосы закрывали лицо. На груди висела табличка с надписью, но Айк стоял слишком далеко и не мог ее прочесть. Зато сразу узнал человека, который вел лошадь под уздцы. Сердце его словно ухнуло вниз с огромной высоты.
Это был отец.
Плащ его куда-то исчез, а грудь крест-накрест охватывала кожаная перевязь – Айк никогда не видел на отце ничего подобного. Волосы убраны в косу, смуглое лицо как всегда сурово и непроницаемо. Эдвард словно не замечал прикованных к нему взглядов.
Айк хотел спрыгнуть на землю и затеряться в толпе, но люди стояли слишком плотно – и мышь не прошмыгнет. Он понимал, что невозможно разглядеть одно лицо в этом беснующемся людском море. Но ему, как часто бывает в таких случаях, казалось, что он стоит на самом виду, что отец вот-вот заметит его.
А люди
Айку стало очень жаль этого беднягу. Каково это, когда в тебя швыряют камнями, а ты даже не можешь убежать!
Телега сделала полный круг и остановилась перед высокой и узкой аркой из серого камня, которую Айк до этого не замечал. Её покрывала резьба, какие-то рисунки и руны. Люди расступились, и вокруг арки образовалось большое свободное пространство.
Эдвард помог сидевшему в телеге человеку спуститься на землю. Тот неуклюже повиновался – руки у него были связаны за спиной. Эдвард вывел пленника на середину освободившегося круга и замер, скрестив руки на груди. Лицо его ничего не выражало, лишь глаза блестели черно и холодно. Айк поежился – он знал этот взгляд.
Из-за арки вышел невысокий человек с пачкой бумаг в руках. Весь в черном, как и отец, он выглядел гораздо богаче – серебряная вышивка так и сверкала под солнцем.
Толпа слегка притихла. Человек остановился в середине круга и громко, нараспев произнес:
– Именем Верховного магистрата города Вьена находящийся здесь Дарин Авенди, плотник, тридцати двух лет от роду, обвиняется в преднамеренном убийстве жены своей, Амелины Авенди, каковая была найдена мертвой под полом в мастерской преступника…
Связанный стоял неподвижно, не поднимая головы, так что волосы почти закрывали табличку. Но теперь Айк, напрягая зрение, все же смог прочитать надпись.
«Убийца» – гласила она.
Внезапно Айк осознал, что нигде не видит отца. Внутри похолодело. Несомненно, он заметил сына и сейчас направляется к нему сквозь толпу, неотвратимый, как смерть. Айк дернулся, чтобы бежать, но куда там, его стискивали со всех сторон. Кровь бросилась в лицо, ноги ослабели.
Но он тут же понял свою ошибку. Эдвард просто зашел за арку и остановился чуть сбоку от нее. В его опущенной руке что-то блеснуло.
– …да помилует Всемогущий Отец твою душу! – закончил читать человек в черном, и Айк сообразил, что упустил главное.
Что они собираются делать с этим бедолагой? Что все это означает?
Толпа вздохнула, качнулась вперед, как вода в наклоненной чаше, и вновь замерла. Человек в черном неторопливо свернул бумаги и отошел в сторону. Теперь Айк хорошо видел арку и неподвижного отца. Воцарилась тишина, настолько полная, что было слышно, как весело чирикают птицы на карнизах домов и плещет вода в фонтане.
Пленник медленно поднял голову и окинул взглядом площадь.
Айк вздрогнул. Он плохо различал возраст взрослых, но человек казался молодым. Во всяком случае, моложе отца. Тот казался Айку совсем старым – шутка ли, тридцать лет!
– Всемогущий знает, что я невиновен! – выкрикнул пленник. Голос тоже был молодой, высокий и словно надломленный. – Я не убивал ее! Я ее любил! Это вы убийцы! Все вы, кто сейчас стоит и смотрит, как убивают невиновного, будьте вы прокляты! Пусть моя кровь падет на вас!