Обезглавленное древо. Книга вторая. Джори
Шрифт:
– Ты не сможешь держать меня здесь вечно!
– И не собираюсь, – Эдвард спокойно повернулся к выходу, – это только на время карнавала. И не вздумай сбежать, если не хочешь, чтобы я привел тебя назад силой.
Лицо Айка вспыхнуло от унижения. Еле сдерживая слезы, он в бессильной ярости схватил со стола кружку и со всей силы швырнул её об пол. Черепки брызнули в разные стороны, но поднимавшийся по лестнице Эдвард даже не сбился с шага. Айк присел на корточки и закрыл лицо руками.
Удивительно, но стало чуть легче – по крайней
«Ты и есть ребенок», насмехался внутренний голос, «взрослости достиг, а ума не прибавилось. И самообладания тоже, ни на йоту. Ты жалок, Айк! Отец прав, глупо идти через город в разгар праздника, это слишком опасно. Тебе переломают кости, а может быть и убьют, и никто не найдет и не накажет виновных».
– Ну и пусть! – всхлипнул Айк, ползая по полу и собирая черепки. – Лучше сдохнуть, чем жить так! Лучше бы я сдох, ещё не родившись – нет, лучше бы я вообще не рождался!
«И снова детство! Когда ты повзрослеешь?»
– Когда ты исчезнешь из моей головы, – пробормотал Айк, – и перестанешь меня доставать? Ладно, пусть я жалок и пусть я ребенок, но ты ничуть не лучше, потому что ты – это я.
Внутренний голос не нашелся, что ответить.
Пару часов спустя Айк вытащил во двор ведро с грязной водой и выплеснул его под ближайший куст. Прополоскал тряпку, пристроил её сохнуть на остатках изгороди, окружавшей задний двор.
Злость ушла, и он снова впал в печальную задумчивость, граничащую с угрюмостью.
Тягучие летние сумерки медленно опускались на город, теплый ветер шелестел листвой. На востоке всходила луна – сливочно-желтая, окружённая дымчатым сиянием, как кусочек расплавленного масла. Музыка, смех и возбужденно-радостная болтовня сливались в один сплошной ровный гул – далеко, за домами. На улочке, где стоял дом Свершителя, как обычно, было тихо и безлюдно.
Айк философски пожал плечами. Что ж, может это и неплохо – пусть веселятся подальше от их дома. И всё-таки, вопреки разумным доводам, ему стало очень грустно.
Поистине мир – несправедливое место!
Ведь ему всего пятнадцать, жажда жизни переполняет его, а он сидит здесь, в одиночестве, пока все гуляют и веселятся!
«Ну и к Темному всё!», печально подумал Айк. Прислонился спиной к стволу дерева и сполз по нему вниз, на корточки, «очень надо! Хоть фейерверк посмотрю».
Весьма слабая надежда – из-за крыш ничего не будет видно, и он знал это. Но в дом не шёл, а всё сидел, погруженный в свои мысли. Стемнело, но луна, набирая силу, всплыла над крышами, и в ее свете была видна каждая травинка. Улица таяла во влажной серо-голубой дымке, кругом ни единого огонька; нежно, призрачно, сладко благоухал розовый шиповник у изгороди.
Шум праздника усиливался, и вот на главной площади грянула музыка, оповещая о начале карнавала.
Отец, кстати, и не думает выйти и проверить, куда он запропастился. Так уверен в том, что его не
Пережитая обида снова всколыхнулась в душе, и губы Айка скривились в горькой усмешке.
Так оно и есть, толку-то отрицать очевидное, с досадой думал он, кусая большой палец у ногтя. Он никуда не ушел бы, потому что испугался. Одна мысль о том, что отец потащит его назад на глазах у толпы была слишком унизительна, не хотелось даже думать об этом. Ведь он уже взрослый и многое делает наравне с отцом, но тот продолжает обращаться с ним, как с ребенком, которому достаточно пригрозить, чтобы добиться послушания.
Неожиданный шорох заставил Айка вздрогнуть и навострить уши.
Кто-то шел по улице в его сторону. Отчетливо слышались легкие, крадущиеся шаги двух человек.
Ну нет! Неужели опять?!
Айк поднялся, разминая затекшие ноги и спрятался за угол дома. Луна заливала улицу серебристым светом, и он сразу увидел две фигуры, закутанные с ног до головы в плащи с капюшонами.
Странно, что они тут забыли? Если собираются отвести душу на доме Свершителя, то отчего идут так скрытно? Обычно во время праздников народ не церемонится…
Фигуры замерли в десятке шагов от дома и начали шепотом совещаться. Айк не разбирал слов, но один голос точно был женский. Совсем непонятно. Женщины как огня боялись Свершителей… ну, во всяком случае, старательно делали вид, что боятся.
Внезапно Айк понял, что ему это надоело.
Почему он прячется, словно преступник? Их только двое, ему по силам схватиться и с большим числом противников.
Выскочить прямо перед ними и полюбоваться, как они побегут, вопя от ужаса! И гнать до самого конца улицы, чтобы навсегда отучить околачиваться возле его дома и замышлять всякие гадости!
«Хватит отсиживаться в тени!», в смятении думал Айк, стискивая кулаки, «хватит пресмыкаться перед ними! Если ты страшен и отвратителен им – так пусть страх будет настоящим, пусть они трепещут перед тобой!»
И он бросился вперед.
В два прыжка, собрав в плечах и руках всю силу, Айк налетел на темные фигуры. Они отшатнулись с приглушенным вскриком.
Но вместо того, чтобы обратиться в бегство, один из незнакомцев вдруг бросился к Айку и схватил его за запястья. Это поразило и одновременно взбесило его.
Значит, под покровом темноты можно всё, и мы даже не брезгуем прикасаться к Свершителю?!
Не помня себя от ярости, Айк мгновенно высвободил одну руку и уже собирался навесить наглецу в ухо, когда знакомый голос произнес задыхающимся шепотом:
– Айки, это я!
Ошеломленный, Айк отступил на шаг.
– Джори?!
– И Крис! – насмешливо произнесла вторая фигура и восторженно хихикнула. – Ну ты даешь! Всемогущий меня задери, чуть не описалась со страху!
– Крис, следи за языком! – сурово осадил её брат. Откинул капюшон и крепко обнял Айка. – Я так соскучился! Прости, что не смог прийти раньше!