Обезьяны
Шрифт:
– Мы полагаем, да, – отзначил Буснер. – Мой союзник мистер Дайкс от морды своих детенышей спонсировал одну особь – молодого самца, лет семь, возможно, из этой вот группы. – Именитый психиатр показал пальцем на играющих детенышей.
– На данный момент в зоопарке нет детенышей человека нужного вам возраста, однако давайте прочетверенькаем ко мне в кабинет «хууу», у меня там хранится полный реестр всех зверей, участвовавших в программе «На страже жизни 2000», и другие учетные книги, думаю, мы сумеем найти там вашего приемного человека.
Хотя окна кабинета Каршимпа смотрели
Команда Найта набилась в эту небольшую комнату вместе с Буснером, Саймоном и Каршимпом. Директор куда-то ускакал, указав, что должен встретить еще одну телегруппу.
Минут пять все наслаждались взаимной чисткой, которая, как всегда у шимпанзе, призвана была установить временную иерархию. Закончив, Каршимп отполз от щетинистой компании и снял с нижней полки шкафа папку-скоросшиватель. Раскрыв ее на полу, он извлек с верхней полки куда более тонкую прозрачную папку, кинув ее к первой.
– Это, – показал он, – и есть реестр программы «На страже жизни». Вы не помните, мистер Дайкс какой номер был у вашего человека «хуууу»?
У Саймона отвисла челюсть.
– Номер «хууу»? Нет, знаете ли, я удетенышил этого человека для моего самца, малютки Магнуса, а он дал ему имя… обозначил его Саймоном.
– Саймоном «хуууу»? Вообще-то мы не даем нашим людям имен, – по крайней мере, в записях они фигурируют под номерами, – мы считаем, это слишком, они же, в конце концов, не шимпанзе, чтобы иметь имена, хотя, конечно, смотрители обозначают их теми или иными именами, так им удобнее работать. И некоторые листовки и книги, выпущенные в рамках программы «На страже жизни», конечно, «уч-уч» обобезьянивают людей. – Для примера Каршимп продемонстрировал листовку, которая призывала читателей подумать, как бы они стали «чиститься с человеком».
– Впрочем, скорее всего, мы сможем найти в реестре имя вашего человека, а по нему найдем и номер. Минуточку… – Каршимп погрузился в изучение реестра. – Дайкс, Дайкс – ага, вот мы и нашли, что искали. Вот он, ваш удетенышевленный человек, номер девять тысяч двести тридцать четыре, спонсорский взнос на пятьсот фунтов – призначусь, весьма щедрое пожертвование. Так, а теперь мне нужно заглянуть в книгу учета животных под этим номером, и мы выясним, что с ним стало. Например, его могли перевести в другой зоопарк или куда-то еще…
– Его ведь не могли «хуууу», – перебил Каршимпа Саймон, – передать как подопытного для какого-нибудь жуткого исследовательского проекта, правда «хууу»?
– В этом вы можете быть абсолютно уверены, мистер Дайкс, – показал начальник отдела приматов, подполз к Саймону и погладил его, успокаивая, – мы вообще не сторонники такого отношения к животным, а ваш-то вдобавок прочетверенькивал по спонсорской программе, так что отправить его в лабораторию было бы просто бесшимпанзечно. Только вообразите себе, что бы нам устроили защитники прав животных, попади в их лапы такая информация!
Каршимп закончил успокоительный массаж щипком и вернулся к книге учета.
– Так, вот он, номер девять
– Куда «хуууу», куда же «хууууу»? – заломил Саймон пальцы, каждый его жест выдавал жесточайшее беспокойство.
– Если вы позволите мне так показать, мистер Дайкс, номер девять тысяч двести тридцать четыре отправился домой.
– Домой «хуууу»?
– Именно так, он попал в то небольшое число людей, что покинули цивилизованный мир и вернулись обратно в Африку. Номер девять тысяч двести тридцать четыре был включен в весьма, я бы показал, сомнительную программу, в рамках которой зверей, содержавшихся в неволе, выпускают обратно в дикую природу. Если вы хотите снова его увидеть, вам надлежит отправиться вслед за ним.
Для Саймона знаки сотрудника зоопарка выглядели молнией среди ясного неба. Пришлось продолжать Буснеру:
– Мистер Каршимп, когда вы показываете, что номер девять тысяч двести тридцать четыре отправился домой, вы имеете в виду, что он и родился в Африке «хуууу»? Что это был дикий человек «хууу»?
– Это крайне маловероятно, доктор Буснер. На Западе в неволе живет столько людей, что отлов новых особей в дикой природе совершенно не нужен, потребность в них возникает крайне редко. Еслипосчитать все зоопарки, тоу наспросто огромное количество людей, их так много, что нам,как и другим, приходится кастрировать самцов, едва только они достигают половой зрелости.
Саймон очень внимательно следил за обменом знаками, и последний жест бросил его в холодный пот. Его землистого цвета морда побледнела, он схватил себяза яйца и замер, во всей позе читались неиззначенные муки.
Буснер не отставал:
– И почему же, мистер Каршимп…
– Пожалуйста, ваше анальное премноговеликолепие, вы окажете мне большую честь, если будете обозначать меня просто Мик.
– «Трррннн» хорошо, Мик, так почему же вы показываете, что эта программа «весьма сомнительная»«хуууу»?
– Ну, как вам известно, – Каршимп принял непринужденную позу, было ясно, что он намерен изложить предмет подробно, – вся мировая антропологияначалась с программы, разработанной Луисом Лики. Он решил, что нужно наблюдать за людьми и другими шимпанзеобразными обезьянами непосредственно в дикой природе, и послал «гррннн» Джейн Гудолл на реку Гомбе, в Танзанию, изучать людей, Диану Фосси в Руанду возиться с горными гориллами, а Бируте Гальдикас [168] на Суматру, наблюдать за орангутанами. Относительно деятельности всех трех самок велись ожесточенные споры, однако они, вне всякого сомнения, внесли поистине огромный вклад в науку. Их работа останется в веках.
168
Гальдикас Бируте Мария Филомена (р. 1946) – канадский (литовского происхождения) зоолог, антрополог, специалист по орангутанам, ученица Луиса Лики. Один из прототипов Людмилы Раушутц.