Обезьяны
Шрифт:
– Я велел моему научному ассистенту. Прыгуну, сделать ксерокопии статей в сегодняшних утренних газетах. Не хотите взглянуть «хуууу»?
Буснер достал из портфеля несколько листов бумаги и из лап показал Саймону. Тот попытался выхватить их, но Буснер отпрыгнул и не дал художнику этого сделать, одновременно показав:
– Рано, мистер Дайкс, рано, простите мне столь грубый бихевиоризм, но я правда полагаю, что сначала нам нужно пройти тесты, а уж потом читать заметки, вы созначны «хууууу»?
Саймон отрешенно откинулся на спинку стула.
– Хорошо, – с безразличием щелкнул он пальцами, – давайте ваши тесты, хотя, провалиться мне на этом месте, я просто не представляю, что вы рассчитываете узнать.
Работа
Проблемы, с которыми художник столкнулся на простых задачах, стали яснее, когда Саймон принялся за сложные. Легкие нарушения наблюдались везде – в зрении, в слухе, в координации глаз-передняя лапа. Врачи не могли найти никаких доказательств настоящей когнитивной дисфункции, и все же где-то в пространстве между мозгом Саймона Дайкса и его телом что-то такое находилось, что-то мешало им полностью состыковаться. То и дело он неправильно размещал на картинке цифру, букву или фигуру. Когда Буснер и Боуэн показывали Саймону, что он допустил ошибку, он тотчас находил ее и исправлял, но через некоторое время, когда врачи предлагали ему похожую задачу, снова делал ту же ошибку.
Потом Буснер прогнал Саймона через урезанную версию теста Бине в стэнфордской редакции [94] из тридцати двух вопросов, рассчитанную на шизофреников, и аналогичный вариант теста ММЛО – Миннесотского многоаспектного личностного опросника. [95] Саймон сидел над вопросами, на каждый из которых имелся лишь один правильный ответ (объявлявший тестируемого психически здоровым), с его свалявшейся шерсти градом катился пот. Он ни разу не спросил Буснера, почему надо отвечать на эти вопросы, не выражал ни малейшего интереса к происходящему, прося пояснений только в случаях, когда вопросы не стыковались с правилами, по которым жил его воображаемый мир. Так, в анкете ММЛО был раздел, посвященный спариванию, – его Саймон пропустил целиком, вместо ответов обведя кружками все места, где встречалось слово «спаривание», и поставив рядом с каждым таким кружком вопросительный знак.
94
Тест уровня интеллекта (знаменитый IQ), составлен в 1905–1911 гг. французскими психологами Альфредом Бине (1857–1911), учеником Шарко, и Теодором Симоном (1873–1961), учителем Жана Пиаже. Переработан в 1916 г. Льюисом Мэдисоном Терманом (1877–1956), ученым из Стэнфордского университета.
95
Он же СМИЛ (стандартизованный метод исследования личности, MMPI, Minnesota Multiphasic Personality Inventory), опросник для определения типа личности, темперамента и ряда психических заболеваний. Разработан в 40-х г. XX в. психологом СР. Хетеуэем и психиатром Дж. К. Маккинли из Университета штата Миннесота (США).
Буснер и Боуэн в беззначии и безуханье наблюдали за пациентом, пользуясь представившейся возможностью для длительной взаимной чистки. Буснер грациозно соскользнул со стула и положил голову Джейн Боуэн на живот, а она аккуратно расчистила ему шерсть на голове и на шее, то и дело чмокая учителя туда и сюда. Одни предметы, извлеченные из шерсти босса, она глотала – комочки слизи, засохший пот, крошки, частицы пищи; другие – клочки бумаги, пластиковые волокна, гниды, скрепки, засохшие струпья и кусочки экскрементов – складывала в кучку на линолеуме. Когда она закончила, союзники переменили позу, и теперь Буснер принялся чистить спину старшей по отделению. Он пыхтел и урчал, его пальцы расправляли шерсть. Удивительно, сколько мелких кусочков таблеток и порошков гнездится в ее темной гладкой шерстке, подумал Буснер и застучал Джейн между лопаток:
– Похоже, Джейн, надо быть поосторожнее с твоей спинкой, а то, глядишь, наемся успокоительного и захраплю прямо посреди палаты!
В отзнак Боуэн беззвучно расхохоталась.
Саймон ответил на последний вопрос и запустил карандашом в другой конец комнаты, деревянный предмет негромко стукнулся об пол. Буснер вскочил на задние лапы.
– «Хууууу» похоже, вы закончили, мистер Дайкс? – показал именитый психиатр, одной передней лапой держа себя за яйца.
– «Хуууу» да, закончил, кончил, конченный я человек. Ну что, докажите мне, что я сошел с ума, доккторр человечья морда «уч-уч», докажите мне…
Передние лапы художника замерли в воздухе, затем вытянулись вдоль тела. Между тремя обезьянами воцарилось тягостное беззначие – оно длилось и длилось, а Боуэн все ждала, когда же Буснер отколошматит Саймона за дерзость. Ничего подобного не произошло. Диссидентствующий специалист по нейролептикам просто загадочно смотрел на Саймона, нахмурив брови.
Зазвонил видеофон, Боуэн сняла трубку. Махая лапами с сожестикулятником на другом конце провода, Джейн большим пальцем задней лапы расправляла шерсть, которую Буснер неправильно расчесал, и тем же пальцем бросила трубку на место.
– Ухнул техник из лаборатории…
– И «хуууу»? – Буснер расправил брови, приподнялся.
– Анализы и снимки готовы.
– Хорошо, хорошо. Очень даже «грррнн» хорошо. В самом деле, они быстро управились. Покажи мне, Джейн, это все твое влияние, или Уотли тоже лапу приложил «хууу»?
– Кто его знает, Зак, я тешу себя мыслью, что все дело во мне, – отзначила Джейн и принялась чесать колени.
Пациент, который до сих пор не проронил ни жеста, ни звука, воспрянул духом и защелкал пальцами.
– «Уч-уч» а как теперь насчет этих рецензий, отзывов «хуууу»? Разве вы не показывали, что дадите мне их посмотреть, когда я пройду эти идиотские тесты «хууууу»? Вы же показывали «хууууу», человечья вы морда. Человечья морда! Человечья морда!
Саймон подчеркнул оскорбительность своих знаков, схватив Буснерову маску и помахав ею прямо перед мордой именитого психиатра. Тот наконец не выдержал и огрел Саймона хорошим хуком, да так, что сбил художника со стула. На то, что случилось далее, было больно смотреть. Саймон свернулся в клубок и затянул свой странный, низкий вой, скулеж, а его лапы, наполовину закрывая искаженную болью морду, показывали:
– Ах ты подлая сволочь! Ты меня ударил. Сволочь ты, вот ты кто. Никакой ты ни хера не доктор, ты чудовище, сраное чудовище! – После чего Саймон завыл по-настоящему: – «Ааааааа! Аааааа! Аааааа!»
Буснер и Боуэн удивленно переглянулись. Такой реакции на применение силы от психотика – каким бы типом психоза он ни страдал – они никак не ожидали. Буснер внимательно изучил историю болезни Саймона, но до сих пор не мог взять в толк, отчего художник так физически слаб и что с этим делать. Поведение пациента было столь нетипично, что, несмотря на весь свой колоссальный медицинский опыт, Буснер не нашел в себе сил немедленно приступить к успокоению, к ласкам несчастного. Джейн Боуэн пришлось ему помочь – она присела рядом с Саймоном и нежно заурчала, постукивая по лапе: