Обитатель лесов (Лесной бродяга) (др. перевод)
Шрифт:
В том самом месте была сильная быстрина, происходившая от глубокой впадины в ложе реки.
В первую минуту кусок дерева быстро завертелся, будто попав в водоворот, потом вдруг принял направление, противоположное берегу. Оба охотника едва не испустили крик радости, за которым, однако, скоро последовало разочарование.
Кусок дерева, гонимый подводным течением, разом повернул к берегу. Плывший до того времени островок остановился неподвижно; потом, уступая напору встречного течения, он быстро удалился от берега. Туманный покров, сгустившийся справа и слева, указал обоим охотникам, что плот принял благоприятное направление.
Так прошло около часа, в продолжение которого страх и надежда чередовали друг Друга, потом огни индейских бивуаков стали исчезать в отдалении, в тумане, скоро беглецы находились уже почти вне всякой опасности. Несмотря на это, нельзя было сидеть сложа руки.
Находясь от неприятелей уже на таком расстоянии, что можно было позволить себе передышку, старый матрос стал на задний край плота и принялся грести обломком дерева изо всех сил.
Плавучий островок шел по течению теперь несравненно быстрее, так что удерживаемый канадцем на самом глубоком направлении плот скоро прошел довольно значительный путь. Только теперь три друга могли считать себя до некоторой степени в безопасности.
— Скоро рассветет, — произнес Розбуа, — нам надо пристать к какому-нибудь берегу и продолжать путь пешком. Мы можем оторваться от погони гораздо дальше, нежели плывя на плоте.
— Хорошо, держи к берегу, где удобнее пристать, — отвечал Хозе, — далее мы пустимся пешком по течению реки, чтобы скрыть наши следы от индейцев; в случае же надобности можно будет раненого перенести на плечах, так что мы будем в состоянии подвигаться вперед довольно быстро. Как вы думаете, дон Фабиан, далеко мы находимся от Золотоносной долины?
— Я полагаю, что до долины нам остается всего час пути, и, без сомнения, мы достигнем ее еще до восхода солнца.
С помощью Хозе старик направил свой плот в сторону, и через какие-нибудь полчаса островок ударился с силою в мель. Пока Хозе и Фабиан перебирались на берег, Розбуа взял в руки раненого гамбузино, все еще лежавшего в бесчувственном состояний, и перенес его на траву. Раненый проснулся. При виде местности, столь отличной от той, где он уснул, Гайферос радостно огляделся вокруг.
— Пресвятая Дева! — воскликнул он. — Неужели мне придется опять услышать страшный рев, нарушивший мой сон?
— Нет, любезнейший, индейцы теперь далеко от нас, и мы спасены, — отвечал Розбуа. — Слава Богу, мне удалось спасти все, что дорого моему сердцу — моего Фабиана и моего старого товарища.
При этих словах старик обнажил свою седую голову и с чувством пожал руки Хозе и Фабиану.
Дав несчастному гамбузино несколько минут, чтобы прийти в себя, охотники пустились в дальнейший путь.
— Если вы не имеете сил, не отставая следовать за нами, — обратился Хозе к гамбузино, — то мы можем сделать для вас род носилок. Нам нельзя терять времени, если мы хотим избавиться от краснокожих разбойников, потому что, как только взойдет солнце, они наверняка бросятся за нами в погоню.
Желая избежать вторичной встречи с индейцами, Гайферос почти забыл о страшной боли, мучившей его.
Раненый объявил, что готов следовать за своими освободителями поспешно, как они того желают, и предложил тотчас пуститься в дорогу.
— Однако прежде надо принять некоторые меры предосторожности, — произнес Розбуа, — отдохните несколько минут, пока мы не разберем плот, сослуживший нам такую славную службу, и не раскидаем его по реке. Надо постараться скрыть от индейцев наши малейшие следы.
И трое охотников приступили к работе. Остров недолго противостоял соединенным усилиям их крепких мышц. Стволы деревьев, составлявшие главное основание острова, были все мало-помалу вырваны и брошены в реку. Течением их унесло вниз, и в скором времени от плота, над созданием которого время трудилось столько лет, не осталось ничего.
Когда последний ствол унесло течением, Хозе и Розбуа принялись приподнимать стебли растений, примятых их ногами И сглаживать все следы их пребывания.
Покончив с этим, канадец подал знак, что пора отправляться в путь.
Будучи самым высоким и самым сильным из четверых беглецов, старик вошел в воду первый, причем охотники с намерением отошли подальше от берега, для того чтобы совершенно скрыть свои следы и навести, таким образом, индейцев на мысль, что они продолжают свое плавание на плоту.
Путь их был довольно затруднителен, так что невозможно было скоро подвигаться вперед. Несмотря на то, спустя около часа, растерев себе ноги до крови и будучи вынуждены присесть для отдыха, путники успели все-таки добраться до места, где два русла реки соединялись вместе, образуя дельту, в которой расположена была Золотоносная долина.
Уже начало рассветать, горизонт покрылся на востоке беловатыми полосками, предвестниками приближающегося дня. К счастью, водяной рукав, через который предстояло перебираться путникам, был не очень глубок. Это было весьма отрадное обстоятельство, потому что иначе было бы очень трудно переправить на ту сторону раненого гамбузино.
Розбуа положил раненого себе на плечи, после чего все трое вошли в воду, едва достигавшую им до колен. Вскоре путники очутились на противоположном берегу. Цепь туманных гор находилась на расстоянии не более одного часа пути от дельты. Подкрепив силы сандвичами, охотники снова пустились в путь.
Вскоре характер земного покрова совершенно изменился. Среди мелкого песка появились большие углубления и высохшие размоины от прежних ручьев, низвергающихся в дождливое время года с вершин гор. Вместо длинных и узких рядов ив и хлопчатниковых деревьев, осенявших голые берега, стали попадаться там и сям зеленеющие дубы. Долина, перерезанная небольшими, но глубокими оврагами, замыкалась горным кряжем, известным под названием «Туманных гор».