Обитатель лесов (Лесной бродяга) (др. перевод)
Шрифт:
— Белые люди могут быть спокойны! — воскликнул Антилопа, стараясь успокоить подозрительность мексиканцев. — Это приближается Черная Птица, чтобы вести переговоры со своими новыми друзьями. Смотри, вот он идет впереди без малейшего страха.
Никто из окружавших Антилопу мексиканцев не заметил, как индеец потихоньку распустил свой плащ и под складками его высвободил из-за пояса острый боевой томагавк. Внимание мексиканцев было слишком отвлечено представившимся их глазам новым зрелищем.
Лошади продолжали скакать вокруг повозок, составлявших линию укреплений мексиканцев. Между индейцами, преследовавшими лошадей, вскоре показался Черная Птица.
Авантюристы видели, как он, обогнув табун, начал отрезать лошадям отступление. Лошади и впрямь внезапно остановились перед прогалом, который за несколько часов перед тем был оставлен свободным для прохода индейских уполномоченных. Вдруг в ту самую минуту, когда мексиканцы с беспримерным доверием глядели на описанную выше сцену, весь лагерь огласился криками ужаса.
В одно мгновение перед глазами авантюристов появились темные и свирепые лица, как будто рожденные темнотой.
На лошадях, которые до тех пор казались неоседланными, разом появились всадники с развевающимися перьями, махая пиками и томагавками и оглашая воздух ужасным воем.
Одно несчастное событие еще более увеличило смятение и ужас, произведенные этим неожиданным нападением.
Страшный рев индейцев, внезапно нарушивший царствовавшую до того времени тишину, нагнал такой ужас на лошадей в лагере, что перепутанные животные начали метаться во все стороны.
В одну минуту ремни и веревки, которыми лошади были привязаны к колесам и дышлам повозок, разлетелись вдрызг, а колья, придерживавшие их, повалились наземь. Одурелые от испуга животные стали метаться по всему лагерю, сшибая с ног людей и топча их копытами. Вскоре из лошадей в лагере остались только те, которые искалечили себе ноги о повозки, большая же часть их вырвалась из лагеря на равнину.
Последнее обстоятельство, впрочем, едва не послужило в пользу мексиканцев, потому что индейцы в первую минуту хотели было броситься в погоню за этой живой добычей. Уже некоторые из них повернули вслед за разбежавшимися животными, как голос Черной Птицы, к несчастью белых, остановил индейцев и заставил их воротиться.
Что касаемо индейцев, то неожиданное их появление объяснялось следующим образом.
Апахи употребили против мексиканцев уловку, на успех которой могли рассчитывать только такие искусные наездники, какими вообще слывут индейцы. Дело в том, что индеец может проскакать значительное расстояние, держась лишь одной ногой в седле и повиснув всем туловищем сбоку лошади; к этому-то маневру прибегли в настоящем случае индейцы. Темнота облегчила им выполнение этой военной хитрости, так что авантюристы видели только одних лошадей, вовсе не замечая всадников.
Точно ураган ринулись апахские всадники через незащищенное отверстие в лагерь. Земля застонала под топотом степных скакунов. Видя это, Гомец выхватил было кинжал, чтобы броситься на сидевшего возле него Антилопу, но последний опередил его.
Мгновенно плащ, покрывавший плечи Антилопы, скатился к его ногам, и индеец одним ударом топора разнес череп несчастному авантюристу до самых глаз.
Одновременно с этим возле палатки дона Эстевана раздался воинский клич, который прозвучал столь внезапно и ужасно, что казался нечеловеческим.
Испустивший этот крик Антилопа рванулся с высоты, где прежде сидел, вниз и точно молния упал в гущу белых.
Стократное эхо повторило крик Антилопы.
— Белые даже не собаки! — воскликнул индеец. — Они зайцы и неразумные звери.
С этими словами он уже был подле своих соотечественников.
Страшное смятение распространилось по всему лагерю мексиканцев. В темноте и в испуге все бегали зря, то натыкаясь друг на друга, то принимая своих за неприятеля.
Роковой час смерти пробил для защитников лагеря.
Напрасно они стреляли в индейцев: ни один выстрел не попадал в цель, и апахи даже не обращали никакого внимания на ружейный огонь.
Свирепые дикари, вооруженные томагавками и палицами, накинулись со всех сторон на бедных мексиканцев. Во главе краснокожих всадников в особенности выдавалась вперед высокая фигура Черной Птицы, заметная по неподвижности его правой руки. Как истый предводитель, неустрашимый индеец приказал привязать себя к седлу для того, чтобы иметь возможность распоряжаться лично и насладиться зрелищем кровопролитной бойни. Левая рука служила ему для управления лошадью, которою он старался давить своих побежденных врагов.
В течение нескольких минут томагавки и ножи дикарей произвели страшное опустошение в рядах мексиканцев. Трупы их валялись по всему лагерю. Еще некоторые из них продолжали защищаться с мужеством отчаяния, но большая часть оставшихся в живых старалась спасти свою жизнь бегством. Несмотря на то что авантюристы уже лишились главного средства для своего спасения — лошадей, которые разбежались или валялись мертвыми на земле, страх взял верх, и они, покинув свое последнее убежище, рассыпались по равнине.
Поражение мексиканцев было уже решено наполовину, когда побежденным мелькнул луч надежды.
Со стороны Туманных гор мчались по направлению к лагерю два всадника. К ним присоединилось еще несколько беглецов.
Этот неожиданный случай мог бы немного поправить дело, но, к сожалению, все беглецы, преследуемые по пятам индейцами, были пешие и не могли держаться против своих преследователей, сидевших на конях.
Напрасны были изумительные усилия одного из неожиданно прибывших всадников, который, вырвав томагавк у апахского воина, поражал им насмерть осадивших его со всех сторон индейцев. Товарищ его, которого тоже нельзя было распознать в темноте, успешно помогал ему в его геройских усилиях. Но вскоре на них накинулась такая масса индейцев, что не оставалось никакой надежды на успешное сопротивление.