Обитель душ 2. Эфемерность величия
Шрифт:
— Не делаешь? — Агата почувствовала, как по ее щекам потекли слезы.
— Я только чувствую тепло. — Голос Хонора осип. — Земля теплая. Я ощущаю ее тепло. Мама, это правда, я совсем ничего не делаю. Почему это происходит со мной?
Агата тихо всхлипнула.
— Мама, я стихийник?
Агата вздрогнула. С того самого момента, как из волоса Хонора вырос куст фиалок, и до сегодняшнего дня никто из них не осмеливался озвучивать эту мысль вслух.
— Мама, они придут за мной?
Агата почувствовала, как сотрясаются плечи сына, а ведь теперь она едва могла обхватить его двумя руками. Уже большой пятнадцатилетний юноша, но этот же юноша — ее единственный ребенок! И он в ужасе.
Рывком подняв сына на ноги, женщина потащила его в дом. Внутри дома Хонор пугливо ссутулился на стуле, наблюдая, как мать мечется по всем комнатам и перерывает ящики.
— Мама, это все из-за слухов? — Юноша с трудом сглотнул. — Соседи распускают слухи?
— Это Ховард, — ответила Агата, не прерывая своего занятия. — Это наверняка он. Старый хрыч заприметил тебя еще тогда. Он не поверил моим словам про ошибку с семенами! И в первый раз именно он натравил на нас солдата!
— Думаешь, старик Ховард уже оповестил Инквизицию? — Хонор похлопал себя по щекам дрожащими руками. Ему стало стыдно, что он не смог сдержаться и расклеился.
— Не знаю, — честно призналась Агата. — Но раз уже вся улица болтает об этом, то, считай, в курсе весь Эстер. В рядах наших соседей достаточно добросовестных сплетниц.
— Что ты ищешь?
Агата не ответила, но через секунду на ее ладони что-то мелькнуло, и она бросила предмет на стол.
— Слово-камень, — торжественно провозгласила женщина.
Хонор наклонился к поверхности стола и оглядел находку. Плоский зеленоватый камень, слегка заплесневелый, размером с женский мизинец.
— Святая Земля, они и, правда, существуют. — Хонор выпучил глаза. — Камни, с помощью которых можно связаться с любым человеком во всей Утопии при условии, что у него есть такой же камень?
— Да, правильно, мой умник, — похвалила Агата. — Ты все точно описал.
— Но они же жутко дорогие! — воскликнул Хонор.
— Еще бы, — Агата поморщилась. — Один слово-камень стоит, как четыре наших дома.
— Черт, — выругался Хонор, и женщина легонько хлопнула его по губам.
— Без разницы сколько он стоил, милый. Какой толк пахать на должности королевского служащего, если иногда не позволять себе маленькую роскошь?
— Тебе виднее. — Юноша поднял руки, сдаваясь.
Агата кинулась на кухню и извлекла из ящика глубокую миску. Наполнив ее водой из бочки в углу, она водрузила миску на стол. Осторожно подхватив камешек двумя пальцами, женщина секунды две подержала его над емкостью, а затем уронила в воду.
— Считается, что слово-камни относятся к атрибутике стихийников воды, — сообщила Агата чуть погодя. — Потому что они умеют заряжать эти камни какой-то своей особой энергетикой, и тогда при использовании камней можно четко разглядеть собеседника. А без заряда они едва-едва саму связь могут устанавливать, не то что образы передавать.
— Атрибутика водных стихийников? — поразился Хонор. — Но тогда почему слово-камни не запретили?
— О, это старичье из Совета Старейшин жаждало внести очередные поправки в Закон и добавить их в список запрещенных предметов, но не тут-то было. Смехотворность ситуации в том, что сами члены Совета Старейшин довольно часто используют слово-камни для связи. То есть получается, что внеся поправки, они автоматически зачислили бы себя в ряды преступников.
— Забавно, — ухмыльнулся Хонор. — Но послушай, мама, что ты собираешься делать?
Агата ответила, не отрывая взора от миски:
— Связаться с Королевством Водолея.
— С Королевством, благословленным Воздухом? — опешил юноша. — Но разве у тебя есть там знакомые?
— В Наркиссе, столице Водолея, проживает Гектор, приятель твоего отца. В юности они вместе работали в сфере морских перевозок и часто плавали из Эстера в Тулипан, портовый город Королевства Водолея, и обратно.
У Хонора накопилась куча вопросов, но он не успел их задать, потому что водная гладь в миске внезапно забурлила и сквозь бульканье прорвался сочный бас, наполненный искренним удивлением:
— Ох, Святой Воздух! Надо же! Это собачье дерьмо все еще работает!
Челюсть Хонора медленно поползла вниз.
— Гектор, — позвала Агата. На ее лице сияла улыбка.
Неясный силуэт в бурлящей воде дернулся на голос.
— Кто там? Агата? Агата Роуланд? Ах ты ж, дивная оторва! Сколько лет, сколько зим!
— И я тебе рада, Гектор.
Хонор наклонился к столу.
— Мама, это...
— Хонор, посиди, пожалуйста, в своей комнате. Я потом к тебе зайду, — попросила Агата.
Юноша обиженно нахохлился, но подчинился. В своей комнате он, не зная за что взяться, решил перечитать старый учебник истории. На одной из страниц ему на глаза попалось Пророчество Ксаны. Оно старо, как мир, но вряд ли во всей Утопии сыскался бы человек, который не знал бы его наизусть.
— «Но с пожирателем душ игра его не опасна», — вслух прочитал Хонор. — Поразительно. Что за человеком нужно быть, чтобы касаться голыми руками камня Душ? «Что Сапфир драгоценный, когда-то погасший, встретившись с ним, пробудит свет свой увядший».
Хонор сел на кровать и откинулся на подушку.
«Интересно, каким будет этот «человек из ниоткуда»? Сколько сотен лет пройдет, прежде чем он появится в Утопии? — размышлял юноша. — Почивший с миром Кларанс Дюран, когда-то спасший короля гарпий, взял с того слово, что любая гарпия при появлении «человека из ниоткуда» встанет на его защиту. Кровожадная гарпия на защите правителя. Брр... При одной мысли в дрожь бросает. И эти камни Душ... Что же это за человек? Почему он единственный может касаться их? — Внезапно разум Хонора пронзила мысль, от которой он подскочил. — А может ли быть, что «человек из ниоткуда» настолько идеален, что камни Душ просто не смеют покушаться на его душу? Настолько идеальный... Идеальный правитель...»