Облаченные в тени

Матюхин Александр Александрович

— Прекратите! Прекратите немедленно! — прошептала Елизавета, — я вся горю! Как вам вообще не стыдно говорить такие вещи незнакомой девушке?

Молодой человек растерялся окончательно. Он нахмурил брови и зашептал:

— Что же я такого сказал? Я признался в том, что только что сердце мое пронзила невидимая стрела купидона. Увидев вас, госпожа, я уже не смог отвести взгляда.

— Я заметила, — фыркнула Елизавета, к которой постепенно возвращалось самообладание, — так на меня смотреть! Даже Пахом Пахомович на меня так не смотрит! А тут, видите ли, вообще посторонний во всех отношениях человек! Подумать только!

— Пахом Пахомович это тот, который спит? Признаться честно, госпожа, у меня создалось

такое впечатление, что вы нужны ему только как украшение. Он вам нравится?

— Какой вы, однако, наглец! — тихо возмутилась Елизавета, — да, он не нравится мне. Я пошла с ним только ради спектакля. И, хотя это не ваше дело, я бы с удовольствием пошла бы сюда и с кем-нибудь другим!

— Даже со мной?

"Наглец! Каков наглец! Говорит, что влюбился в меня с первого взгляда! Но разве можно верить незнакомым мужчинам? Однако же, он ходит в театр, а, значит, человек образованный и культурный! Наверняка вращается в высшем обществе… Да о чем я думаю? Разве можно влюбиться с первого раза? Я же даже имени его не знаю! Тогда можно спросить. Все одно не умру от вопроса, я так думаю" — подумала Елизавета Анастасьевна восхищенно.

— А хотя бы и с вами, — ответила она и посмотрела на молодого человека в упор. Он не отвел взгляда, и даже в темноте она увидела, что глаза у него ярко голубые, — но мы ведь даже не знакомы. Вы не находите, что это более чем странно — признаваться в любви совершенно незнакомой девушке?

— Странно то, что мне кажется, будто я знаком с вами уже тысячу лет, — ответил он.

"Мне тоже так кажется" — едва не брякнула она, но вместо этого снова отвернулась.

— Меня зовут Николай, — сказал он, — позвольте же узнать ваше имя?

— Елизавета, — дуновение ветерка было бы более слышным, чем произнесенное Елизаветой имя.

— Вот видите, теперь мы с вами знакомы, а, значит, имеем полное право любить друг друга!

— С чего вы взяли, что имеете право на мою любовь? — изумилась Елизавета, — может, вы мне даже не нравитесь? Может, я думаю, что у вас уродливый, длинный нос, косые глаза, а лоб… лоб вообще как у обезьяны, вот!

— Если бы я показался вам столь мерзким, стали бы вы со мной разговаривать?

— Я со всеми разговариваю. Я вежливая. А вот вы невежа! Пристаете к молодым девушкам в театрах, несете всякую чушь… Может, мне не нравятся розы! А вы тут, в своих каракулях пишете…

— Извините меня, если обидел вас чем-то в своей записке, — произнес Николай, — но я же от чистого сердца.

— Да нет, что вы. Мне очень понравилось, на самом деле, — Елизавета перевела дух. Что-то непонятное творилось с ней. Что-то определенно странное, — вы не обращайте внимания на то, что я болтаю, просто, понимаете, мне еще никто ни разу не признавался в любви… Тем более все так быстро, вы же понимаете?

— Очень хорошо вас понимаю.

— А, может, с вашей стороны это вовсе и не любовь? — продолжала Елизавета, — вы подумайте хорошенько, а потом только говорите.

— Давайте встретимся где-нибудь в ином месте и поговорим с вами по душам, — предложил Николай, — театр, на мой взгляд, не место для подобных разговоров.

Елизавета вздохнула. Нахлынувшие внезапно события выбили ее из привычной колеи. Несколько дней назад она и думать не могла, что кто-то пригласит ее на свидание. Нет, были, конечно, молодые люди из видных семей, которые имели на нее виды. Иные родители просто мечтали женить свое чадо на ней, но чтобы она сама согласилась?! Не было такого еще никогда.

— Где же вы предлагаете встретиться?

— В Мариинском парке, что около гимназий, — сказал Николай, — там всегда людно, и вы будете чувствовать себя в безопасности. В месте с тем, там есть прекрасные скверики и лавочки, где бы мы могли разговаривать! Множество мест для прогулок…

— Да,

я была в Мариинском парке, — сказала Елизавета, — там действительно множество прекрасных мест…

— Завтра вечером, если вы не против.

— Я подумаю, Николай, — кивнула Елизавета, — ничего вам не обещаю, но подумаю. Все же несколько страшно, вы же понимаете?

— Я все прекрасно понимаю, — повторил он, слегка улыбнувшись, — буду ждать с нетерпением у входа в парк… а сейчас, позвольте мне удалиться. Время, уважаемая Елизавета, время…

Николай встал и, извинившись, стал пробираться сквозь ряды к выходу. Елизавета Анастасьевна долго провожала его задумчивым взглядом, пока фигурка не исчезла за занавесями, только после этого позволила себе вновь вернуться к событиям, разворачивающимися на сцене. Стоит ли говорить, что оставшуюся часть спектакля Елизавета просидела в глубокой задумчивости, не отвечала на вопросы Пахома Пахомовича, а домой, уже поздним вечером, возвращалась в спешке, едва не забыв в гардеробной пальто.

5

Автомобиль Акакий Трестовича Трупного ревел на всю улицу, да так, что звенели стекла в окнах, и не было слышно криков извозчиков, проносившихся мимо. Была эта конструкция смастерена полностью из металла, черного цвета и с крытым верхом. Изогнутые крылья и широкие колеса придавали автомобилю сходство с каким-то экзотическим африканским животным, непонятно как и для чего забредшим на улицы города.

История автомобиля была еще фантастичней. Лет десять назад под развалинами полностью разрушенного города Копенгагена русские войска обнаружили тайное и хорошо замаскированное убежище, которое тянулось вглубь земли на несколько десятков километров. Убежище представляло собой несколько казарм, выдолбленных прямо в скальной породе, ангар, в котором стоял новехонький МИГ-26, и большой склад вооружения и техники, какую изготавливали еще до Всемирного Потопа. Обнаруженные останки почти ста человек, а также разнообразные записи в журналах, дневниках и на информационных носителях дали возможность восстановить картину произошедшего. Оказалось, что во время Всемирного Потопа здесь укрылись главы правительств двенадцати европейских стран вместе со своими семьями и особо приближенными лицами. Однако наводнением подмыло основные входы в убежище, и они обвалились, перекрыв путь к солнцу тем, кто остался под землей. Так они жили почти три столетия, прокапывая другой путь, который назвали Великим Подкопом. Не зная, что твориться на поверхности, уцелевшие люди планировали встать во главе нового поколения выживших людей. Ясное дело, что техника и вооружение были им нужны для выполнения своей задачи. Не имея никакого специального оборудования, приборов и материалов, почти за три века невольные заключенные прорыли несколько сот километров земли, приблизившись к поверхности, однако, всего на четыре километра. Запас замороженной пищи в специальных отсеках иссяк за двадцать два года до появления в убежище имперских солдат. Перед их глазами предстала сцена массовых убийств, и самоубийств тех, кто уже потерял надежду или просто сошел с ума от голода. В живых ни осталось никого.

Часть вооружения, которая сохранилась в относительной целости, отдали в засекреченные лаборатории при дворе императора, для новейших разработок вооружения. Двенадцать мотоциклетных повозок с колясками перешли в ведомство личной охраны императора. Вертолет МИГ-26 оказался неисправен, его разобрали и переплавили на минимизы.

А автомобиль отдали на нужды полиции. Считалось, что он вообще никогда не поедет, ибо не было известно топливо, которое приводит в движение странный двигатель. Почти три года понадобилось экспертам для того, чтобы выработать нужный для машины состав, основанный на обычной солярке…