Облачные замки
Шрифт:
Но сейчас мне хотелось только остаться одному.
Если разобраться, довольно забавная ситуация: я разыгрываю из себя Грету Гарбо. [10] Я долгие годы учился не вести себя подобным образом, да и учился-то не на кушетке психоаналитика, совершая под его руководством путешествия в собственное подсознание. Учился я на ходящих ходуном палубах и в темных джунглях, среди заоблачных архипелагов и в мирах, простирающихся за пределами нашего, подобно нескончаемым теням, которые отбрасывает заходящее солнце. Учился в странствиях настолько необычных и рискованных, что сами воспоминания о них были мимолетны и очень быстро меркли. На Спирали мне доводилось сталкиваться с задачами и опасностями, которые помогли мне постичь истинную цену успеха, – и в конце концов мне пришлось встретиться с самим собой.
10
Гарбо (наст. фам. Густафсон) Грета (1905—1990) – выдающаяся американская киноактриса, по национальности шведка. В 1941 г. перестала сниматься и вела исключительно замкнутый образ жизни.
Я раскрыл «Экономист», и глаза мои сразу выхватили конец передовицы: «…самое сенсационное изобретение в области транспортировки грузов со времени внедрения контейнерных перевозок в 1960-х. Несомненно, это изобретение заслуженно озолотит г-на Стивена Фишера и как генерального директора, и как держателя контрольного пакета акций. Однако „Си-Тран“, как и его загадочный создатель, не собирается останавливаться на достигнутом. Естественно, что „Си-Тран“, сделавший утомительные и сложные международные судоперевозки такими же бессмысленными, как и вчерашние границы между странами, будет в дальнейшем способствовать воссоединению растерзанной и еще до конца не оправившейся от посткоммунистической травмы Восточной Европы с Западом, отмеченным, как чумой, отсутствием стабильности и возрастающим экстремизмом. В этом качестве „Си-Тран“ займет достойное место не только в сухих научных трактатах будущего, но и…»
Мелодичный звон колокольчиков оповестил меня, что лифт прибыл на мой этаж. Я поспешно свернул газету, не желая быть застигнутым за ее чтением, и фыркнул сам на себя. Боже мой, боже мой, как бывало говаривал мой старинный дружище Джип, это просто от скуки! Но теперь все, баста. Я с такой силой пихнул пластиковую карточку-ключ в дверь своего номера, что чуть ее не сломал.
Я отшвырнул газету и проверил почту в портативном компьютере. Факс был завален сообщениями, как, впрочем, и автоответчик, – все сплошь поздравления. Нажатием нескольких клавиш я отправил их в офис своей компании – пускай помощники и ассистенты отвечают. Но стоило мне закончить пересылку, как вдруг в центре экрана вспыхнуло окно [11] в формате, специально предусмотренном для срочных сообщений о неполадках в системе. Я внимательно вгляделся в горящие красные буковки.
11
Речь идет о компьютерной программе Windows.
СРОЧНО ВО ИЗБЕЖАНИЕ НЕМИНУЕМОГО УНИЧТОЖЕНИЯ СИСТЕМЫ СОЕДИНИТЕ ПОРТ «К» С ПОРТОМ «Ч» СРОЧНО
Что с чем соединить? Я был уверен, что этот компьютер не только не может соединить упомянутые гнезда, но и вообще их не имеет. Розыгрыш? А может, вирус?
Все это наводило на мысль о подтексте, этаком double entendre. [12] А скорее всего я просто случайно привел в действие какую-то созданную разработчиком программы, но оставшуюся невостребованной инструкцию, которая так и осталась в операционной системе. Я нажал на копку «ОК», и рамка постепенно исчезла, хотя сами буквы с настойчивостью жидких кристаллов еще на несколько секунд задержались на экране, подобные затухающим огонькам. Я закрыл окно и пошел принять душ и переодеться.
12
Скрытый смысл (фр. ).
По идее следовало бы тотчас забыть об этой истории. Однако и час спустя, посвежевший после душа, сидя в баре отеля и вооружившись огромным количеством джина с тоником, я все еще продолжал размышлять об этом. Может, просто потому, что, прекрати я размышлять об этом, мне на ум полезли бы мысли похуже. На террасе, где располагался бар, не было ни души. Администрация отеля расстаралась, украсив это место мраморными статуями, декоративными растениями и зонтиками в полосочку над столиками, однако придать более благородный вид автомобильной стоянке и жалкой поросли карликовых сосен, отмечающих ее границу с территорией соседнего отеля, оказалось выше ее возможностей. Пейзаж, открывавшийся с террасы, был немногим приятнее для глаз, чем широченное полотно проезжей части перед отелем. Тем не менее он действовал умиротворяюще. По крайней мере, за автостоянкой, вернее, над ней тянулась широкая полоса ничем не заслоненного неба. После того как я сутками торчал в выставочном центре, уже одно это притупляло ощущение клаустрофобии, овладевшей было мной. Я заказал еще джина и откинулся в кресле, чтобы понаслаждаться пейзажем.
Над чахлыми деревцами облака устремлялись ввысь, словно неприступные ослепительно белые стены, прорезанные темно-серыми вкраплениями. Белоснежная чистота облаков оставалась незамаранной, невзирая на всю мощь человеческой глупости. В бодрящем осеннем воздухе, слегка согретом солнечными лучами, облака казались застывшими на фоне темной лазури небес, которая увлекала взгляд за собой в бесконечность. Различать фигуры и образы в облаках – дело обычное, но на сей раз картина вырисовывалась четко, как на полотне художника. С обеих сторон облака вздымались отвесными скалистыми уступами. Тот, что справа, был выше и соединялся со второй вершиной, образуя некое подобие буквы «V». Почти верилось, что видишь перед собой петляющую меж отвесных скал широкую дорогу, ведущую к перевалу через могучий горный хребет, над которым, подобно стражу, нависла вершина белоснежной башни. Лучи солнца окрасили башню и дорогу в пламенно-розовые цвета. Эти величественные декорации, достойные великой трагедии, фильма, оперы или чего-то подобного, природа и стечение обстоятельств создали за считанные мгновения, а пройдет несколько минут – и они навсегда исчезнут.
Все это напомнило мне о том, что я теперь могу исчезнуть на несколько дней и полазить по горам, хотя вряд ли мне посчастливится найти такое же девственно-прекрасное место. На несколько дней? Да я могу хоть весь остаток жизни посвятить альпинизму. Ведь я добился успеха, не так ли?
Я так наладил дела в нашей компании, что, когда Барри отошел от дел, я, несмотря на молодость, без труда преодолел ступеньку, отделявшую меня от поста директора фирмы. Но теперь мой друг и заместитель Дейв справлялся с делами даже лучше, чем это когда-либо делал я. Ну и кто я теперь? Всего лишь свадебный генерал. И дело не в том, что Дейв хочет меня подсидеть. Несмотря на все его шуточки в мой адрес, он считается со мной и спрашивает мое мнение по любому вопросу, если я проявляю интерес к нему, вопросу этому. Иногда такое даже смущает меня. Куда бы я ни бросил взгляд, везде чувствуется его рука, твердо держащая штурвал. Дейв повел корабль компании с добродушной властностью, унаследованной от его предков – вождей племени в Западной Африке, при этом еще умудряясь содержать большущее семейство. Он достиг всего, чего я пытался достичь, и даже большего; мои решения бывали хороши, его – еще лучше, и я понимаю, почему так рано, казалось бы, ушел Барри. Но мне едва минуло сорок, я в форме и люблю свою работу – да и что еще мне любить? Годами я выкашивал идеи о том, как лучше устроить наш бизнес, – идеи в большинстве своем сумасбродные, но…
Но внезапно «Си-Тран» превратился в реальность для семнадцати стран, оказался готов к внедрению еще в десяти, а гигантская программа по его расширению должна была раскинуть свои сети далеко за пределы Европы и опутать весь земной шар. Но это уже была не моя забота. Я больше не мог контролировать все дела, да и никто не смог бы. От меня требовалось лишь давать интервью, председательствовать на проводимых изредка собраниях консорциума и грести деньги лопатой. Но не всякий миллион доставил бы мне то наслаждение, которое я получил от сумки, набитой потертыми гинеями, луидорами, реалами и мягкими испанскими унциями. Сумка эта досталась мне ценой тяжких испытаний во время первого плавания по тем незнакомым, бескрайним морям, что простираются между мирами Спирали и так не похожи на наши.
Случилось это два года назад, когда все возрастающие трудности новой системы стали так давить на меня, что я в отчаянии бежал от них, собрал своих старинных друзей, нашел капитана с командой и товары для торговли в незнакомых портах. Год спустя я снова, уже в качестве капитана собственного корабля, пустился в плавание, на этот раз более продолжительное. Продолжительное, полное опасностей и не такое выгодное, как в прошлый раз, но начало было положено.
Дважды уже притягивала меня Спираль, однажды волею случая и любопытства, второй раз по необходимости. Теперь же она не просто притягивала, а неудержимо влекла, и потребность быть там буквально разрывала меня на части. Каков был смысл моей жизни, жизни червяка, застрявшего в Сердцевине? А ведь там, за пределами этого мира, существовала вселенная безграничных возможностей! Сердцевина безнадежно меркла перед буйством ее смелых красок. Но этот мир был известен мне и подвластен мне, насколько он может быть подвластен людям, и даже в большей степени, чем большинству из них. Спираль же обладала любопытной особенностью подчеркивать как сильные, так и слабые стороны. Нет, лучше уж я разберусь со своими проблемами здесь, чем они поднимутся и захлестнут меня там, снаружи.
В конце концов, мне была известна самая главная моя проблема. Здесь или там, в Сердцевине или на Спирали, я оставался одинок. Я избавился от бессмысленности, чувства вины и холодной пустоты моего прошлого. Я твердо решил начать жить заново, найти настоящих друзей, выстроить свои отношения с людьми и даже жениться. Но мне было уже за сорок, и лгали те, кто говорил, что мне не дашь моего возраста, – еще как дашь, если посмотреть изнутри. И я привык жить работой. Не самое хорошее начало. Как я мог изменить эту идиотскую двойную жизнь? Разве впутать в нее кого-нибудь из близких мне женщин? Но Клэр и Джеки знали все это. И обе решили держаться подальше как от Спирали, так и от меня. Теперь они, уж конечно, забыли обо всем – людям свойственно забывать. Там, на Спирали, тоже были женщины, и в немалом количестве, но отношения в тамошней переменчивой атмосфере редко затягивались, ибо чересчур длительная остановка означала там потерю памяти и возвращение в болото серого мира смертных.