Облик Огня
Шрифт:
— Виновный бежал! — вдруг заорал Дориан Орегх, добивая одного из напавших на него эльфов, непонятно откуда взявшимся камнем. — Схватить странника! — вопил он, будто не замечая восстания нелюдей. Но голос Хранителя Порядка лишь нагромождался на воцарившийся на площади шум и только усиливал панику.
«Чем глубже я погружался в эти события, тем сильнее и чаще сжималась ладонь сопереживания, обхватившая мое трепетавшее в груди сердце. Побег от неминуемой гибели прямиком из-под занесенной косы смерти… Человеку, коих тысячи гибли в обычные дни, каким-то чудом удалось спастись и бежать прочь. Меня всегда трогала эта история и побуждала внутри огромное количество вопросов, на которые я до сих пор не могу найти ответа. Стоила ли одна жизнь сотни жизней людей, эльфов и гномов, унесенных тогда на Штормплац? Не запустило ли то спасение череду событий плавно
Заметки чужеземца, найденные в окрестностях Дастгарда.
Глава II
Шаарвиль. Перепелиное гнездо. Последний оплот. Святой остров. D’lanesvelle. Замок за все время своего существования сменил великое множество названий, и это лишь некоторые из них. Все в Дастгарде в свое время подверглось изменениям, кроме древнейшего дворца, на совесть выстроенного гномами в стиле далеко не присущем для этой расы — вместо грубых угловатых очертаний Шаарвиль имел округлые формы, но все же с высоты птичьего полета замок являл собой идеальный квадрат, а четыре шпиля белоснежных башен были расположены точно по углам здания. И все это было отнюдь не так, что Первые Люди нанимали гномов для постройки столь величайшего не просто замка, а произведения искусства, где бородатые братья отдавали концы и хоронились прямо в фундаменте, чтобы творение стояло крепче. Нет. Люди пришли на ту землю, что сейчас именовалась Дордонией, когда в Шаарвиле уже заседали первые короли гномов.
Никакого дерева. Все на территории замка было сделано из камня, вплоть до скамеек в Красном Саду. По величественным колоннам ныне королевского тронного зала любой чуть соображающий в строительстве простолюдин мог сразу понять, что белые столпы были построены гораздо позже возведения самого Шаарвиля и не имели никакого практического назначения. Мраморные плиты на полу, только что начищенные до блеска служанками, играючи отражали солнечные лучи, попадавшие в зал через окна, размером со взрослого человека. На столе для гостей, усыпанном разнообразными фруктами, сидела синица — птаха время от времени щеголяла из стороны в сторону, недоверчиво поглядывая на застывших у входа паладинов, охраняющих вход в помещение, словно на котов, которые уже не раз таким образом пытались ввести в заблуждение, чтобы потом внезапно наброситься и перекусить её насквозь.
В конце зала рядом с троном, на котором восседал король, стояла высокая женщина в синем платье, ложащемся прямо на пол, и громко что-то пыталась доказать своему владыке.
— Ты не можешь так поступить, Рогар! Ты мне обещал… Нарушать обещания не достойно короля! — восклицала
— Откуда тебе знать, как я могу поступить, а как нет?! — перебивал король, — Лиана едет в Башню Стихий. И это мое последнее слово!
Женщина побледнела и от отчаянья прикусила нижнюю губу, струйки крови начали сочиться наружу.
— Прошу, отнесись к девочке по-отцовски, Рогар, — через некоторое время вновь заговорила она уже более спокойным тоном, — ее вины в этом деле не больше нашей.
Она помялась еще несколько мгновений и продолжила.
— Ответь мне, кто должен взять на себя вину, если ребенок напроказничал? Если натворил что-то запретное?
— Обойдемся без намеков и давления на мои отцовские инстинкты, Антина. Если ты хочешь справедливости, я могу приказать выпороть тебя за то, что не уследила за своей легкомысленной дочерью! — сидя в своем троне, Рогар наклонился вперед, внимательно вглядываясь в глаза супруги. — Но… это будет лишним. Твои глаза уже намокли. Боюсь представить, что будет, когда возница тронет поводья, тем самым положив начало пути Лианы в башню для треклятых магов.
Монарх неприятно ухмыльнулся. Королева была оскорблена, но даже не думала прекращать спор. Она уже собиралась бросить следующий аргумент, но король равнодушно поднял руку, приказывая ей замолчать. Одна лишь синица, до сих пор перепрыгивающая с гроздей винограда на наливные яблоки и обратно, не знающая запретов и не имеющая представления о повиновении, нарушала тишину в зале.
Седая борода Рогара Вековечного добавляла ему мудрости, но своими повадками он скорее смахивал на кузнеца, которому совершенно случайно в наследство досталась корона. Даже сейчас, во время серьезного разговора, он старательно пытался выковырять изо рта на редкость плотно застрявшую между зубов пищу. Король был в бирюзовом шелковом костюме, который благодаря перекрестной шнуровке хорошо подчеркивал его фигуру — для своих лет Рогар был в хорошей форме, а на его шее красовался кулон с единственной женщиной, которую он когда-либо любил. Ремесленник Данаил очень кропотливо выгравировал мать короля под верхней крышкой кулона, за что был удостоен чести нарисовать герб королевской семьи в тронном зале — лев вцеплялся в горло дракону прямо за спиной восседавшего на троне владыки Дордонии.
Стук множества каблуков на другом конце зала эхом заставил королеву утереть выступившие из глаз слезы. В тронный зал вошел Хранитель Порядка со свитой королевских паладинов. Доспехи рыцарей являли собой кровавую схватку: заляпанные кровью панцири, смесь пота и грязи на их лицах, кровоточащие раны, которым требовалась безотлагательная обработка. Но в этот час визит к королю, по-видимому, был важнее всего прочего.
Дориан Орегх ударил себя правой рукой в грудь и преклонил колено. Сопровождавшие его воины последовали примеру командующего.
— Бурлящая бездна! Дориан, я жду твоих разъяснений! — король стукнул кулаками по подлокотникам трона и пробежался взглядом по каждому воину в зале. — Антина, оставь нас, наш с тобой разговор окончен.
Рогар, заметно нервничая, облокотился на спинку седалища и нахмурился в ожидании объяснений вестей, добравшихся до замка незадолго до прихода Хранителя Порядка.
— Казнь странника уже должна была состояться, но неожиданно зазвонил Колокол Войны, Ваше Величество. Это посеяло панику на площади… — Начал оправдываться, опережая вопрос, Орегх и проводил взглядом идущую к выходу королеву.
— А я, по-твоему, оглох? Я хочу знать подробности восстания нелюдей. — выпалил король. — Да, не смотри на меня так, естественно я уже осведамлен о том, что нелюди напали на Штормплац. Каким образом зазвонил в колокол? Мы едва успели повесить его там!
— Остроухие тайно проникли в башню и воспользовались им…
— Остроухие? — Рогар прошипел, словно взъерепенившийся кот. — Я-то был уверен, что нелюди подкупили дозорных, а тут оказывается вон оно как! Объясни мне, хранитель, что нелюди делали в самом стратегически важном месте Дастгарда? Где была стража? Выходит, если бы вчера на нас напали, к примеру, дикари из Сумеречной Пустоши, мы бы уже давно лежали в собственном дерьме, а они трахали бы наших баб?
Хранитель Порядка на некоторое время потупил взгляд.
— Ваше Величество…
Глаза Дориана Орегха были наполнены злостью на самого себя и, если бы перед ним был не сам король, он бы уже дал волю эмоциям и кого-нибудь прирезал, что, кстати, случалось довольно часто. Каждый поживший дастгардец знал, что Хранитель Порядка был неуравновешенным человеком. Говаривали, что однажды он подчистую проиграл в бландж и со злости перебил всех, кто находился тогда за столом и естественно, это были лишь слухи, потому что все свидетели тогда оказались потерпевшими.