Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»
Шрифт:
– Хорошо – одобрил Святослав.
И Икмор пошёл давать указания на стоянку.
А Святослав кивнул на молодого воина и сказал остальным:
– Рабом у меня не хочет быть.
– Зря – сказал Фарлаф и усмехнулся в бороду, – у него раб есть – кивнул на князя, – Добрыней зовут, так он одевается лучше князя. Иноземцы путают.
Все засмеялись, а молодец смутился.
– Так ты князь? – спросил он несколько удивлённо.
– Я князь киевский Святослав! – гордо сказал, чуть улыбаясь. – А ты кто?
– Человек – пожал плечами молодец и закинул саблю за спину. – Мать Собиной (21. Это имя означает – мой родной, мой собственный) звала, а люди нынче Волком кличут.
– Ооо! Волк! Какое имя!– сказал князь – Ты вятич?
– Да.
– Князя Вышеслава?
– Уже нет.
– А что так?
– Я его дружинника убил.
– Убил или победил в честном поединке? – полюбопытствовал Воланд-ярл, его всегда интересовали юридические тонкости.
– Убил в честном поединке. Можно и так сказать. Он на меня напал, я защищался.
– Это убийством не считается – веско сказал ярл. – Князь у вас какой-то обидчивый? Два мужчины могут поссориться. И одному может не повести. Обычная история. С кем не бывает?
– Да, – сказал Халлдор-ярл, – я знаю одного ярла, который поссорился с другим ярлом. И этому, другому ярлу не повезло – он умер. А у ярла, которому повезло, конунг оказался очень обидчивым. И вот теперь, выходя из своего дома, ярл видит не волны Восточного моря, а реку Днепр.
– Почайну – поправил ярла Фарлаф.
– Это название в мой рот не помещается.
Ярлы засмеялись, а Воланд сказал:
– Я и говорю: «С кем не бывает». А наш конунг данов вовсе не обидчивый, а просто жадный.
– А сам? – спросил Халлдор.
– А что «сам»? Тот норманн был не прав. Он захотел больше добычи, под тем предлогом, что он первый ворвался в тот монастырь. А я, между прочим, стал первым его осаждать. Это моя идея была поживиться в монастыре. Норманнский ярл просто предложил помощь, я согласился. Но зачем же наглеть? Бери, что дают! Всё было по справедливости.
– А, – махнул рукой, смеясь, сказал Сумарл, – все они даны жадные, не то, что мы – норманны! Я прав, Сверр-ярл.
– Конечно – сказал Сверр-ярл.
– И мы, свеи, щедрые – улыбаясь, сказал Халлдор-ярл, – я прав, Ари?
– Да – откликнулся самый молодой участник похода.
– Да ну вас, – обиделся Воланд. – Всё было по-честному. И бой был честный. Это признала даже дружина того ярла. И часть её пошла со мной. И многие из них здесь.
– Кто жив остался.
– Не без этого – самодовольно усмехнулся Воланд.
– А ты, Волк, за что убил дружинника? – сурово спросил Святослав парня.
– Я с его жёнкой спал – потупился Волк.
Ярлы одобрительно заржали, и это преступлением у них не считалось. Халлдор-ярл похлопал его по плечу и сказал:
– Какой молодец, а! Сначала бабу взял, а потом и жизнь отобрал.
Для ярлов Волк стал уже своим.
– И князь Вышеслав на тебя разгневался? – уточнил Святослав.
– Да. Он и люди моего града меня убить хотели, но, потом решили выгнать и я ушёл. Стал изгоем.
– Ну, просто как я – сказал Воланд-ярл.
– Или, как я – сказал Сумарл-ярл, и все захохотали.
– Так или иначе, но он от тебя отказался? – уточнил Святослав.
– Да.
– Тогда я забираю тебя в свою дружину – сказал Святослав и, улыбнувшись, продолжил – Я же говорил, что викинг всегда найдёт, что взять. Надеюсь, что ты хороший воин, а хороший воин великолепное приобретение для князя!
– Ну вот, – сказал Халлдор, – ещё один будет видеть берега Днепра!
– Ты сам-то был в дружине Вышеслава-князя? – спросил Святослав.
– Немного. Мы с отцом ушли служить к хазарам. В прошлом году подняли восстание горцы, данники хазар. Нас хазары послали их утихомирить. Но мы потерпели поражение. Отец погиб в этих горах. Хазары поражение не прощают. Убивают. Поэтому пришлось срочно уходить. Угнал коня у чёрных хазар и долго, очень долго ехал степью. Питался одними сусликами. Так я и оказался дома без семьи, почти без добычи. Дом-то пустой был. Мать-то наша ещё раньше умерла. У старших братьев и сестёр свои дома. Поэтому мы с отцом и ушли. Я-то младший самый, дом-то родителей мой.
– Это как везде – сказал Святослав.
– Да. Ну вот, дом-то пустой. Тоска. Вот и сблудил.
– Ладно, ничего, бывает. Эта земля Вышеслава-князя?
– Нет. Считается, что народа голядь, но так, по сути, ничья. Хотя, может быть, вон из того леса – и он махнул рукой назад, указывая на лес вдали, – они за нами наблюдают. В лес этот, князь, своих людей не пускай. Голядь племя злое и топоры умеют метать уж больно метко.
– Хорошо. Куда сам-то направлялся?
Волк опять смутился, и не глядя на князя, тихо ответил:
– К киевскому князю. В дружину хотел.
– А что сробел-то? – засмеялся Святослав и все остальные подхватили смех князя. – Боги твоё желание исполнили!
– Что скажет князь Вышеслав? Вы же к нему?
– А тебе-то что? Это уже моя забота.
– Благодарю, князь – Волк снял баранью шапку и слегка поклонился и надел шапку, он явно повеселел, и во взгляде появилась дерзость.
Викинги, между тем, вытащили челны на берег, разожгли костры, закинули сети в реку, наловили рыбу.