Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»
Шрифт:
Присоединение части Моравии Святославу понравилось, а вот в церкви во время крещения матери – нет: и духота от горевших свечей в церкви, и мать, ходившая при народе в одной тонкой сорочке, простоволосая… И ещё что-то не понятное, тёмное пугало его в полумраке церкви. Не приняла душа его церковные обряды. А Глебу, наоборот, понравилось – он как зачарованный смотрел на церковное действие. Всё его там завораживало: и золото икон, и дрожащие пламя свечей, и многоголосое пение. Его тоже вскоре окрестили.
Глеб рос в семье княгини, как трава – растёт и ладно. И вырос он длинным и не складным. Любил стоять службы в церкви. Стоял целыми днями – и не сказать, что ничего не делает! И книги он толком не читал и к оружию был равнодушен, хотя владеть им умел.
Святослав же книги читал, но готовил себя к воинской жизни под руководством Асмуда. Единственное, что – не любил он лошадей. А так мог грести без устали, спать на земле в любую погоду, подстелив войлок, и завернувшись в плащ, и в еде был не прихотлив. И, естественно, прекрасно владел мечом, топором и всеми другими видами оружия, хорошо стрелял в цель из лука и метко бросал копьё. Движения его были мягкие, кошачьи. Одевался он скромно. Ходил в белых льняных портках и рубахе, перепоясывался красивым дорогим ремнём, на котором висел нож в ножнах. На ногах носил кожаные поршни или черевья на босу ногу, только зимой наматывал шерстяные портянки. На голову надевал шапку-подшлемник из меха волка, из-под которой выбивались длинные русые волосы. Возмужав, стал брить бороду по обычаю русов и данов и никогда не брил усы и, даже, не укорачивал их. Курносый его нос и вообще всё лицо его выдавало задиристый характер молодого киевского князя.
Когда Святославу исполнилось пятнадцать лет, мать взяла его с собой к ромеям. В Царьграде ему не понравилось – слишком всё величаво у греков, а он любил простоту. Пышные императорские приёмы утомительны, радовали только подарки. Мощь императорских войск устрашала, но он знал, что русы их били и не раз.
Святослав не любил проигрывать, никогда и никому, но не любил и когда ему намеренно поддавались и вообще не любил, когда его жалели. Он был среднего роста, широк в плечах и, всегда, занимаясь боевой подготовкой, выбирал напарника, выше себя ростом, оттачивая навыки борьбы с превосходящим по силе и росту противником. Проигрывал, злился, но упрямо добивался своего, без каких либо для себя поблажек.
Мать, княгиня Ольга, завела как-то разговор о крещении.
– Зачем? – удивился Святослав. – Зачем мне крестится? Мне и так хорошо! У меня почти вся дружина не крещённая. Хорош, я буду один среди них с крестом на шее. Вот смеху будет! А ярлы? Может быть, они и пришли ко мне, что бы у себя там, в Скандинавии не креститься. Там их конунги тоже окрестить всех норовят.
– Что ж в этом плохого?
– Этого не знаю. Но, предавать своих богов они не хотят. Значить и меня не предадут.
– Но нанимаются же они к басилевсам цареградским? К христианским правителям!
– Да! Но при этом, никогда им не доверяют! И убить могут, если им кто-нибудь хорошо заплатит. Ты мне такого хочешь? Сейчас мне моя варяжская дружина доверяет. И я ей тоже!
– Мечом можно завоевать землю, но удержать мечом не получится!
– Почему? Ты, мать, женщина и мужских дел не понимаешь! И слова эти не твои!
– Пусть так! – стояла на своём княгиня – Я крестилась, и часть Моравии стала нашей!
– Прекрасно! Но всё остальное завоёвано мечом! И мечом же, удерживается!
– Да, но земля богатеет торговлей! Если богаты купцы в стране, то и князь той земли богат! Всё держится на торговле! Смерд сеет больше, что бы излишек продать и купить что-либо. Не будет торговли, князья нищими будут. А купцы иностранные в Византии, в Болгарии или других странах на Западе доверяют больше и льготы дают тоже больше, своим, крещёным. Какой мы с тобой выгодный договор с греками заключили! А всё потому, что я крестилась! Знаешь сколько в нашей земле купцов крещёных?
– Мне что за дело?– хмурил князь белёсые брови.
– А то, что верой в единого Бога и разбогатеешь и землю в одном кулаке удержишь!
– Без меча и без дружины, всё одно не удержишь! И князья будут нищими, если в походы ходить не будут.
– Так и будешь бегать вокруг своей земли с мечом, как пастух возле стада, а скотина всё равно разбредаться будет. А надо, что бы сама возле себя держалась. Надо что бы любили тебя. Что бы быть великим надо быть сильным, но не страшным …
– Как сказали индейские мудрецы Александру Македонскому. Давай, мать, я ещё в церкви стоять буду! Как Глебушка!
Губы молодого князя кривились в презрительной улыбке.
Княгиня выпрямилась, расправила плечи и назидательно сказала:
– Я денно и нощно молюсь, сын, чтобы вложил тебе Бог в сердце желание обратиться к нему, что даровал он мне. Да будет на то Божья воля, если захочет Бог, то помилует род мой и Русь нашу, то приведёт тебя к христианской вере!
– Если он есть и сильнее наших богов, то приведёт. Если захочет.
– Но ты и сам должен стремиться к этому. Ибо сказал Господь: « Не изгоню того прочь, кто приходит ко мне».
– Я, мать, никому ничего не должен! И слова то не твои, чужие.
Княгиня поняла, что сын упёрся и ни какими силами его не своротишь. Подумалось, что надо женить мальчика, ему уж шестнадцатый годок идёт, и, если найти жену христианку, то, может быть, ночная кукушка перекукует и обратит в свою веру, и, по крайней мере, сын хоть на земле спать не будет. Но оказалось, что Святослав спит не только на земле, но и в постели, и, разумеется, не один. Как-то в переходах материного терема он встретил ключницу Малушу, ну и … В общем, завет христианского Бога, Бога его матери «возлюби врага своего» Святослав воспринял буквально.
Святослава женили на знатной славянке – христианке по имени Вера. Родился сын Ярополк. У Малуши на несколько месяцев раньше тоже родился сын, которого назвали Владимир. Раба, родившая от господина, согласно обычаю, перестаёт быть рабой. Сына от первой своей женщины Святослав признал и матери наказал того же. Ольга смирилась, но сказала, что укоротит на голову всякого, кто скажет, что сын ключницы и бывшей рабыни старше законного сына Святослава Ярополка. Впрочем, для неё они оба, как и третий родившийся сын от жены Святослава Олег, были рождены вне христианского брака, а, значить, все трое незаконнорожденные, но двое родились хотя бы от христианки. Для подданных старшими были Ярополк и Олег, а Владимир считался младшим. Это давало надежду, что никогда на Руси не будет править, потомок древлянского князя Мала!