Обман
Шрифт:
Впервые с того времени, как его доставили в управление, Кумар перестал выглядеть как затравленный заяц. Он протянул к Сиддики руки, словно тот намеревался бросить ему спасательный круг. В этом жесте была мольба, и профессор именно так его и воспринял. Он взял его за руки, подвел к стоящему в центре комнаты столу и снова заговорил, переводя на этот раз свои слова для Эмили.
— Я представился. Сообщил, что буду переводить ваши вопросы и его ответы. Я сказал ему, что вы не намерены сделать ему ничего плохого. Надеюсь, инспектор, что это так.
Что происходит с этими людьми? — задала
— Мистер Кумар, ваше имя стало нам известно после осмотра вещей убитого мистера Хайтама Кураши. Можете вы объяснить, как оно оказалось в его бумагах?
Она опасалась повторения вчерашней молитвы и удивилась, когда Кумар, услышав перевод вопроса, буквально впился взглядом в Сиддики. Когда он отвечал, долго и монотонно, то не спускал глаз с профессора. Тот слушал, кивал головой и один раз прервал рассказ Кумара, задав ему вопрос. Затем он повернулся к Эмили:
— Он встретился с мистером Кураши недалеко от Уили на шоссе А133. Мистер Кумар проголосовал, и мистер Кураши согласился его подвести. Это произошло примерно месяц назад. Мистер Кумар работал на фермах, переезжая с одной на другую, в разных концах страны. Но его не устраивали ни заработки, ни условия, поэтому он решил сменить работу.
Эмили нахмурилась, слушая профессора.
— Почему он вчера не сказал мне об этом? Почему он отрицал, что знаком с мистером Кураши?
Сиддики повернулся к Кумару, который смотрел на него с готовностью щенка, желающего заслужить похвалу хозяина. Сиддики еще не закончил вопроса, как Кумар заговорил, обращаясь на этот раз к Эмили.
— Когда вы сказали, что мистер Кураши убит, — переводил Сиддики, — я испугался, что вы заподозрите в этом меня. Я лгал, чтобы отвести от себя подозрения. Я недавно в этой стране и не хочу быть замешанным ни в чем, что может угрожать моему пребыванию здесь. Прошу вас, поймите, я очень сожалею, что врал вам. Мистер Кураши был добр ко мне, а я за его доброту отплатил злом, потому что не сказал вчера правду.
Эмили заметила, что лицо и руки Кумара блестят от пота, словно его кожа покрыта тонкой масляной пленкой. То, что он врал ей накануне, — неоспоримый факт. А вот врет он сейчас или говорит правду — вопрос открытый.
— Мистер Кураши знал, что вы ищете новую работу? — спросила она.
Да, знал, ответил Кумар. Он рассказал мистеру Кураши, что недоволен работой на ферме. Об этом они в основном и говорили в машине.
— А мистер Кураши не предлагал вам работу?
Этот вопрос поверг Кумара в замешательство. Работу? — переспросил он. Нет, работу он ему не предлагал. Мистер Кураши просто подобрал его на дороге и довез до дома, где он жил.
— И выписал чек на четыреста фунтов, — добавила Эмили.
Сиддики удивленно поднял брови, но перевел вопрос без комментариев.
Это правда, мистер Кураши дал ему денег. Этот человек был сама доброта, и Кумар не собирается врать, утверждая, что эти деньги он получил в долг. Но, как гласит Коран, надо подавать цакат тому, кто нуждается.
— Что такое цакат? — перебила его Эмили.
— Милостыня нуждающимся, — пояснил Сиддики. Как только он переходил на английский, в глазах Кумара появлялась тревога, а выражение лица становилось таким, словно он силился понять и впитать в себя каждое слово. — Мусульмане обязаны заботиться о бедных членах своей общины. Мы поддерживаем бедняков, таких бедолаг, как он.
— Значит, давая мистеру Кумару четыреста фунтов, Хайтам Кураши просто исполнял то, что требовал от него религиозный долг?
— Это именно тот случай, — подтвердил Сиддики.
— А он ничего не купил?
— Что, например? — Сиддики жестом указал на Кумара. — Ну что этот несчастный мог ему продать?
— Может быть, это была плата за молчание. Мистер Кумар проводил время вблизи рыночной площади в Клактоне. Спросите, не видел ли он там мистера Кураши?
Сиддики на мгновение задержал на ней пристальный взгляд, пытаясь понять, что скрывается за этим вопросом, затем, чуть пожав плечами, повернулся к Кумару и повторил вопрос на урду.
Кумар твердо и категорично покачал головой. По его словам, сам он никогда не был на рыночной площади.
— Мистер Кураши работал начальником производства на одной из здешних фабрик. Он мог бы предложить работу мистеру Кумару. Но мистер Кумар говорил, что они никогда не обсуждали вопросы, связанные с работой. Не хотел бы он сейчас изменить свои показания?
Нет, ответил ей Кумар через переводчика. Он знал мистера Кураши только как своего благодетеля, посланного ему милостивым Аллахом. Но помимо этого, они были связаны незримой нитью: у них обоих оставались в Пакистане семьи, которые они хотели перевезти вслед за собой в эту страну. С той лишь разницей, что у Кураши в Пакистане оставались родители, братья и сестры, а у Кумара — жена и двое детей. У них были одинаковые устремления, и между ними было полное взаимопонимание, какое может быть между двумя странниками, встретившимися на оживленной дороге.
— Но ведь постоянная работа — более весомое благодеяние, чем четыреста фунтов, если вы хотели перевезти сюда свою семью? — задала вопрос Эмили. — На сколько времени удалось бы вам растянуть эти деньги? А работая на горчичной фабрике Малика, вы могли заработать такую сумму в сравнительно короткий срок.
Кумар пожал плечами. Он не может объяснить, почему мистер Кураши не предлагал ему работу.
Сиддики решил помочь Кумару и объяснить ситуацию.
— Мистер Кумар был для мистера Кураши странником. Давая ему деньги, мистер Кураши исполнил свой долг. От него больше ничего не требовалось.
— Мне кажется, что человек, который был «сама доброта» по отношению к мистеру Кумару, должен был позаботиться о его будущем благосостоянии так же, как и о его сиюминутных нуждах.
— А откуда нам знать, может, он собирался помочь мистеру Кумару, — возразил профессор Сиддики, — но его смерть, к сожалению, лишила его этой возможности.
Может, с этим стоит согласиться? — спросила себя Эмили.
— Мистер Кумар, скажите, мистер Кураши когда-нибудь приставал к вам? — задала она следующий вопрос.