Обманчивое сходство
Шрифт:
Джеку надо было нормализовать свою жизнь, и именно Эбби могла помочь ему в этом.
Двадцать лет назад, когда их мать ушла, Эбби сознательно взвалила на себя управление семьей. Она заставляла сестер - а иногда и отца - делать то, что полагалось. Это было тяжелое время, разбившее ее романтические представления о любви. С отцовского лица исчезла привычная улыбка, он пропадал в полях до глубокой ночи, а сестренки дулись и злились, постоянно задирая друг друга.
Именно Эбби кормила их, заботилась о доме, посуде, покупках. К своему девятилетию она не хуже опытной домашней хозяйки уже знала все о ведении дома.
Когда ей житья не стало от своих безответных "почему", она июльским солнечным днем отправилась с ленчем к отцу в поле. Ей никогда не забыть, как он спрыгнул с трактора и поставил ногу на гусеницы, наливая лимонад из термоса.
Вопросы посыпались из нее, прежде чем она смогла обдумать их. "Мама оставила нас потому, что больше не любит?" - "Что ты, Свистелка! Уверен, она любит тебя".
– "Она вернется когда-нибудь?" - "Не знаю! Не спрашивай меня о таких вещах. Я самый разнесчастный человек в мире - вот и все, что я могу сказать".
Эбби вынесла в тот день ценный урок: люди не расскажут о боли, терзающей их, пока не будут к этому готовы.
Она вообразила, что с Джеком происходит нечто подобное.
Но я никогда ее не прощу, подумала Эбби внезапно, сминая бумагу и бросая в мусорное ведро, потому что она принесла нас в жертву своей прихоти. Цепляясь друг за друга, мы выросли, но чувство неуверенности поселилось в нас навсегда. Я больше всего на свете хочу любить Джека, но не знаю, смогу ли. И это тоже ее вина.
Эбби уже давно поклялась, что, в отличие от матери, сумеет любить терпеливо и без всяких условий. Но эта размолвка с Джеком пробудила все ее старые страхи. Что, если побег матери эмоционально отразился на ней? Что, если она не способна любить мужчину по-настоящему?
Но, несмотря на все сомнения, Эбби твердо знала: когда Джек будет готов открыться, она выслушает его с сочувствием. А пока надо набраться терпения и ждать.
Это малая цена за все, что он дал ей.
Они погрузились в привычные ежедневные занятия. Эбби хлопотала в конторе, Джек отрабатывал свою норму. Часа четыре в день они проводили вместе.
– Погляди. Что ты думаешь?
– Джек развернул бордюрную полосу.
Эбби обернулась и замерла, очарованная прихотливым золотым узором, змеившимся по ленте.
– Потрясающе!
– Думаешь? Не слишком вызывающе для столовой?
– В самый раз.
Он оттолкнул кучу писем к запечатанным банкам с краской.
– Похоже, снова придется пригласить работников.
Она тряхнула головой, глядя на беспорядок, царивший на столе. Образцы обоев, покрытий, линолеума и кафеля, обрезки материи. Натюрморт довершали кисть и малярный поднос, красовавшиеся на груде почты за неделю.
Письма с обратным адресом Омахи привлекли ее внимание. На всех проставлено одно имя - Роб Стирлинг.
Неприятное ощущение пронзило Эбби.
Письма были не распечатаны.
Она просмотрела даты. 12, 14, 19 и 22. Еще несколько конвертов, датированные октябрем, были полускрыты газетами и рекламными листками, но тот же обратный адрес бросался в глаза и тревожил.
– Эй, ты слышишь меня?
– спросил Джек, подходя.
Эбби собралась с силами. Нехорошо, если он застанет ее роющейся в его почте.
– Конечно. Я...
– Она ухватилась за его руку, и он прижал ее к груди.
Джек продемонстрировал краску глубокого синего цвета.
– Ну как?
– Да, - сказала она решительно.
– Для такой большой комнаты очень даже годится.
– Я знал, что ты так скажешь, и уже заказал ее.
– Зачем же спрашивал?
– Чтобы удостовериться.
– Как будто ты нуждаешься в одобрении своего выбора!
Джек взглянул на нее ласково и, поворачиваясь, слегка задел рукой ее грудь.
– Можешь остаться?
Эбби засомневалась. Не хотелось терять ни минуты общения с Джеком, но...
– Пожалуй, нет. Папа ждет меня.
– А-а.
Она с удивлением отметила разочарование, прозвучавшее в его голосе.
– С ним что-то творится, он такой смешной стал. Сходит с ума и вспыхивает, чуть я в чем-нибудь оплошаю. Не похоже на него. Может, это из-за того, что я много времени трачу на контору, а может...
– Из-за меня?
– О нет, не думаю.
– Однако она не могла полностью отрицать это.
– Он знает, что мы просто друзья.
Джек изогнул бровь.
– Старые друзья, - поправилась она быстро.
– Так вот что ты ему говоришь?
– А что я должна говорить? Ты же вернешься в Омаху через пару месяцев.
– Я знаю. Но пока...
– Он поставил банку с краской на стол.
– А он не жалуется на что-нибудь, а? Может, ему стоит прийти провериться.
– Папе? Ты же знаешь, он здоров как бык. На ферме вкалывает за двоих и потом не сидит без дела.
– Эбби, он себя загоняет.
– Он не болен, Джек.
– Может, и нет.
– Джек взял Эбби за руку. Этот простой жест тронул ее до глубины души.
В нем не было похоти, не было страсти. Это был жест нежности.
Они помолчали. Сердце Эбби подскочило к горлу. Она сглотнула, боясь нарушить очарование момента.
– Может, ты и права, что это не из-за меня, - сказал он, медленно перебирая ее пальцы.
– Может, это из-за тебя. Он чувствует, что теряет свою маленькую девочку. Ты выросла, а теперь отдаляешься от него. Новое дело, новые заботы отвлекают тебя. Наверное, он не готов к этому.