Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений
Шрифт:
Весть о Беньовском, пытавшемся обратить камчатских беглых в католичество, приятно изумила пекинских иезуитов. Галлерштейн и Сибо на время отложили в сторону описание китайских опенок и каталоги звезд, над которыми трудились эти ученые отцы. Они постарались собрать наиболее полные сведения о приходе «Святого Петра». Иезуиты узнали, что на корабле Беньовского было сто десять человек. Сам Беньовский, разговаривая на звучной латыни, уверял, что все эти люди — поляки и плывут из устья Амура в Ост-Индию с богатыми русскими товарами. Мы видим, что и в этом случае беглый барон пытался приписать себе осуществление вековой мечты русского народа об освоении морского пути от Амура до Индии.
Продав украденный в Чекавинской гавани корабль, Беньовский нанял два французских фрегата — «Дофин» и «Лаверди» и на них отправился в дальнейший путь.
Вскоре умер неугомонный Иосиф Батурин. Фрегаты шли к Индийскому океану, и аляскинские и курильские промышленные люди дивились летучим рыбам, грядам алых разноцветных кораллов и цветущим берегам Нидерландской Индии.
В начале марта 1772 года показались Маскаренские острова. Беньовский не зря выбрал для стоянки остров св. Маврикия, или Иль де Франс, где пробыл восемнадцать дней. Беглые высадились на набережной города Порт-Луи, защищенного крепостными батареями и охваченного полукругом базальтовых гор. В то время там пребывал губернатор Иль де Франса; этому наместнику подчинялась вся французская Индия. У губернатора Иль де Франса Беньовский разузнал все о тогдашнем состоянии Мадагаскара.
Холодиловцы скитались в лимонных садах, глазели на извилистые лианы и потуже затягивали на себе опояски, не раз вспоминая о большерецких харчах. Они роптали и думали уже не о «золотом острове», а о том, как бы скорее добраться до таких мест, откуда можно будет подать о себе весть на родину.
Фрегаты повезли беглецов дальше — мимо жарких африканских берегов, Канарских островов к берегам Франции. В пути умерло несколько человек; их тела опустили в море.
Д. Л. Мордовцев, написавший о Беньовском роман «Беглый король», веря запискам проходимца, заставил его на острове Мадейре похоронить никогда не существовавшую дочь «воеводы Большерецкого острога» Афанасию Нилову, пятнадцати лет. Беньовский в своей книге расписывал пламенную любовь этой самой Афанасии, последовавшей за ним на край света.
Наконец, в начале июля 1772 года, фрегаты вошли в залив Лориан и бросили якорь близ устья реки Блавэ, где стоял город, называвшийся тоже Порт-Луи. Здесь, в стенах Лорианского госпиталя, умерло пять камчатских беглецов. Остальные спутники Беньовского могли сколько угодно скитаться по побережью, наблюдая, как французские рыбаки ловят сарделей. Правда, Спиридон Судейкин нашел в этом захолустном городке время и место для того, чтобы описать свои впечатления о плавании по трем океанам.
Беньовский же, бросив своих пленников, умчался в Париж. Развалясь в кресле редакции бульварной газеты, он приводил несусветные подробности своих камчатских подвигов. Он взял Большерецк штурмом, сломив сопротивление сильного крепостного гарнизона. Он сражался с камчатским губернатором и казачьим «гетманом» (Иваном Черным?). Авантюрист заявлял, что он никогда не бегал с Камчатки, а, наоборот, завоевал ее, так же как и Формозу. Барон обливал грязью Россию и русский народ.
Он не мог миновать приемных морского министерства, ибо оно тогда управляло колониями, так как французская Индийская компания за несколько лет до этого прекратила свое существование. Победитель русских предлагал правительству Франции немедленно закрепить за ней Формозу. Но у Людовика Пятнадцатого сердце лежало больше к Мадагаскару; он уже пробовал вернуть себе этот остров сокровищ, посылал туда в 1768 году отряд под начальством Демонова.
Барон согласился и на Мадагаскар, заявив при этом, что у него есть отчаянные русские беглые преступники, с которыми он штурмовал Большерецк и брал Формозу.
Невозможно представить, что Беньовский не выложил французскому морскому ведомству сведений о Камчатке, Курилах, Алеутских островах и Аляске. Ведь данные, тайно сообщенные когда-то Делилем во Францию, нуждались в дополнении. Разгромив Большерецкую канцелярию, убийца Нилова, без сомнения, не оставил без внимания важных бумаг, а русские карты, как мы уже говорили, он имел в таком количестве, что раздаривал их в Японии. Откуда, к примеру, в Парижской национальной библиотеке появились две «бумаги», написанные на бересте верхнекамчатским сотником Архипом Шелковниковым и отправленные им в Большерецкую канцелярию в 1767 и 1768 годах? [12] Впоследствии у пиратов с Иль де Франса вдруг оказались карты Уналашки и других Алеутских островов.
12
Берестяные письма были найдены в Париже Г. Е. Афанасьевым. См.: Русская старина. 1891. XXII. С. 222–224; Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1892. Т. 1. Кн. II. С. CCC XX.
Беньовский месяцев шесть расхаживал по присутственным местам Парижа, бросив на произвол судьбы своих камчатских спутников.
Холодиловцы на Мадагаскаре
Перенесемся снова в Порт-Луи, на северо-западе Франции, где остались спутники Беньовского, ждущие его возвращения из Парижа.
В марте 1773 года ом прикатил к своим пленникам и заявил, что его величество король французов милостиво посылает их в тайный морской поход. О месте назначения они узнают, когда прибудут туда на военном фрегате.
Вот когда задумались и «шельмованный казак» Иван Рюмин со своей женой, и восемь холодиловцев, и коряк Брехов, и камчадал Попов, и два матроса — Ляпин и Береснев. Многие из них испытали на своих спинах точеную трость Беньовского, китайский бамбук и линьки боцмана фрегата «Дофин». Они отказались ехать со своим «предводителем».
Весной 1773 года по пустынным вереснякам департамента Морбиган шли пешком, расспрашивая дорогу на Париж, восемнадцать человек, обутых в камчатские бахилы. Среди них были Рюмин, Судейкин и мореход Бочаров.
Через месяц они отыскали российского посла Хотимского. Только что упомянутая троица вручила ему журнал с описанием удивительных скитаний по земному шару.
В августе эти люди отправились из порта Гавр де Грас на родину и вскоре прибыли в Кронштадт.
Уже 3 октября былых камчатских беглецов, отныне прощенных, отправили в Сибирь. Ивану Рюмину с женой и канцеляристу Спиридону Судейкину было велено жить в Тобольске, Дмитрию Бочарову и восьми холодиловцам — в Иркутске, матросам Ляпину, Бересневу, Софронову, коряку Брехову и камчадалу Попову — в Охотском порту.
Что же касается Беньовского, то он в это время уже находился на Мадагаскаре. По черным прибрежным пескам Антонжильской бухты, отливавшим железным блеском, расхаживали поповский малолеток Уфтюжанинов, холодиловский приказчик Чулошников, «за матроса казак» Андреянов, Потолов с женой и шесть промышленных с корабля Холодилова. Их Беньовский уговорил плыть для поисков нового счастья на восточный берег Мадагаскара.
…Звенели водопады. Над водяными буграми светились маленькие радуги. В баобабовых лесах ворковали зеленые голуби. Холодиловцы бродили вместе с Беньовским по долинам восточного берега, высматривая место для основания «города Луибурга».