Обманы Локки Ламоры
Шрифт:
— Допрашивает?!
— Да, по всем правилам. Так что следите сегодня за собой и ни в коем случае не делайте резких движений, хорошо?
— Уяснили, — протянул Локки. — Спасибо, что предупредил.
— Без проблем. Арбалетные болты тоже стоят денег. Стыдно тратить их на таких, как вы.
Бернел помахал им, и Благородные Подонки вступили на деревянный мост длиной в сто ярдов. Он упирался в корму неповоротливого судна, где были сняты несколько секций внешней обшивки, а на их место установлена пара окованных железом крепких дверей. Там тоже стояла охрана — вооруженные мужчина и женщина. Оба выглядели
Зал для публичных приемов на Плавучей Могиле был очень высоким, вчетверо выше человеческого роста. Это и неудивительно — горизонтальные переборки галеона сняли много лет назад, оставив только шкафут и верхнюю палубу. Пол и стены были выполнены из твердых пород светлого дерева. Переборки покрывали великолепные гобелены в черно-красных тонах с узором из акульих зубов, вытканных золотом и серебром. Тут тоже находилось полдюжины головорезов со взведенными арбалетами в руках. Поверх шелковых рубах на телохранителях были кожаные дублеты с металлическими накладками и боевые наручи; шеи их защищали плотные кожаные воротники. Да и зал выглядел под стать обитателям: вместо цветов и нарядных светильников — корзины для арбалетных болтов и стойки для запасных клинков.
— Эй, вы, полегче, — прикрикнула на стражей девушка, стоящая у них за спиной. — Понимаю, они выглядят охренеино подозрительно, но все-таки Серого Короля среди них не наблюдается.
На девушке были мужские бриджи и свободная блуза из черного шелка с пышными рукавами, поверх — рифленая кожаная кираса, причем, судя по ее виду, ее носили куда чаще, чем хранили в кладовке. По полу звонко процокали подбитые железом башмаки, вкус к которым она не потеряла с детства. Девушка радушно улыбнулась, но эта улыбка не затронула ее глаз, которые настороженно смотрели из-за стекол очков в простой черной оправе.
— Приношу извинения за подобный прием, дорогие мои, — обратилась Нацца Барсави ко всем Благородным Подонкам, но руку положила на левое плечо Локки. Она была выше его на добрых два дюйма. — Должна огорчить вас, но четверым придется подождать здесь, пока мы с Локки будем внутри. Вход только для гаррист. Папа сегодня в дурном настроении.
В этот момент из-за дверей, ведущих во внутренние покои Плавучей Могилы, раздался приглушенный вопль, за ним последовали неясные звуки — крики, проклятья, опять вопли. Нацца потерла виски и со вздохом откинула со лба непослушную прядь.
— Дознание с пристрастием, — пояснила она. — С целью подробного выяснения обстоятельств у ребят из Полных Крон папа пригласил Мудрого Праведника.
— Тринадцать Богов! — пробормотал Кало. — Уж лучше мы подождем здесь.
— Точно, — поддержал его Галь до, полез в карман и вытащил слегка намокшую колоду карт. — Полагаю, мы и здесь найдем себе неплохое занятие. Скучать не придется.
Он лучезарно улыбнулся охранникам, но те при виде братьев Санца с картами в руках не проявили ни малейшего воодушевления. Некоторые просто попятились, другие, казалось, испытали желание снова взяться за арбалеты.
— Да
За широкими тяжелыми дверями открывался короткий пустой коридор. Охраны здесь не было. Нацца плотно прикрыла двери и лишь потом повернулась к Локки, протянула руку и пригладила его мокрые волосы. Уголки губ у нее печально опустились.
— Здравствуй, пезон. Я смотрю, ты опять недоедаешь.
— Да нет, я вроде питаюсь регулярно.
— Может, и регулярно, но недостаточно плотно. Помнится, когда-то давно я уже говорила, что ты похож на скелет.
— А я, помнится, был удивлен, что семилетняя девочка так бессовестно клянчит выпивку.
— Возможно, ты и прав — тогда я действительно перебрала. Но, надеюсь, сегодня ты простишь мне мою бесцеремонность. Пойми, Локки, дела у папы совсем плохи. Потому я и решила перехватить тебя до того, как вы с ним увидитесь. Полагаю, он заведет разговор… о некоторых вещах. И я хочу, чтобы ты… Неважно, что он потребует… но, Локки, ради меня… не прекословь ему. Соглашайся, понимаешь?
— Но это же естественно, Нацца! Ни один гарриста, если он, конечно, ценит жизнь, не поступит иначе. Неужели ты думаешь, что сегодня — особенно сегодня! — я пришел сюда сознательно злить его? Да если твой отец прикажет полаять, как собака, я тут же спрошу: «Какой породы, ваша честь?»
— Я понимаю, прости… Но я о другом: он не в себе, Локки. Он напуган. Безумно, неподдельно напутан. Я помню, каким угрюмым он был, когда умерла мама, но сейчас… Он кричит во сне. Пьет и принимает опиум каждый день, просто чтобы продержаться. Раньше только мне запрещалось покидать Могилу, но сейчас он велит сидеть здесь и Анжаису, и Пачеро. С нами постоянно пятьдесят стражей. Наверное, герцога — и того так не охраняют! Папа с братьями спорили об этом всю ночь.
— Что тут скажешь, Нацца? Мне… поверь, мне очень жаль. Но я не вижу, чем могу помочь. И о чем же он собирается просить меня?
Нацца бросила на него нерешительный взгляд, открыла было рот, но затем передумала. Она стояла, нахмурившись и плотно сжав губы.
— Черт побери, Нацца! Я сделаю все, что ты попросишь. Ради тебя я готов прыгнуть в залив и заарканить акулу. Но сначала ты должна мне рассказать, насколько эта акула большая и голодная. Понимаешь?
— Да. Послушай, Локки… право же, мне неловко, но думаю, будет лучше, если он сам скажет тебе. Ты просто помни, о чем мы с тобой говорили. Слушайся его. Повинуйся… а потом мы как-нибудь разберемся, ладно? Если оно у нас будет — это потом.
— ЕСЛИ? Ты пугаешь меня, Нацца. Во мне борются страх и любопытство.
— Что делать, Локки, так уж сложилось… Все очень плохо. Серый Король подбирается к папе. У бедного Тессо было шестьдесят бойцов, и десять из них находилось при нем неотлучно. Ты же знаешь, Тессо ходил в любимчиках, папа строил на его счет определенные планы — и вот… Долгие годы он все делал по-своему, а сейчас… я даже не уверена, держит ли он ситуацию в руках. Мне кажется, папа решил свернуть все дела и просто отсидеться тут с нами. Он настроен на долгую осаду.