Обмен услугами
Шрифт:
Да, она вернулась из магазина самообслуживания с замороженными блюдами и мороженым. Это почти единственная ее уступка кулинарному искусству. Завтрак я готовил себе сам, ланч устраивал в кафетерии Клуба, а вечером был выбор — приготовить обед самостоятельно или провести сорок минут в переполненном ресторане.
— Это последний раз, когда ее видели другие, — сказал я. — Я же видел ее в последний раз, когда мы легли спать. Проснувшись утром, я обнаружил, что она собрала свой чемодан и ушла.
В подвале отбойный молоток принялся
— И кто же видел Эмилию в последний раз, я имею в виду, помимо меня?
— Мистер и миссис Триберы.
Существовало определенное сходство между Вильмой Трибер и Эмилией. Обе стали сильными женщинами, амазонками по духу и карлицами по уму. Фред Трибер был маленького роста, с вечно слезящимися глазами, то ли от рождения, то ли от своего брака. Но он прилично играл в шахматы и выказывал восхищение той твердостью характера, которой обладал я и которая у него отсутствовала.
— В полночь пятницы Фред слышал нечеловеческий крик из вашего дома.
— Нечеловеческий?
— Это его собственное определение.
— Фред Трибер лгун, — заявил я категорически. — А его жена, надо полагать, тоже слышала?
— Нет, у нее очень крепкий сон.
— А этот, так называемый, нечеловеческий крик разбудил Моррисонов?
— Нет, они так и спали. К тому же, их дом далеко от вашего. Дом Триберов всего лишь в пяти метрах.
Литтлер набил трубку табаком.
— Фред Трибер хотел было разбудить жену, но потом передумал. У нее, похоже, плохой характер. Однако заснуть уже не смог. И около двух ночи услышал шум в вашем саду. Он подошел к окну и увидел, как вы в лунном свете копаете яму. На этот раз он решился разбудить жену. И они наблюдали за вами уже вдвоем.
— Грязные шпионы. Значит, вам это известно с их точки зрения?
— Да. Зачем вы взяли такой большой ящик?
— Какой сумел найти. Но по размерам ему все же далеко до гроба.
— Миссис Трибер размышляла об этом весь субботний день, и когда вы сказали ей, что ваша жена в отъезде и будет отсутствовать довольно долго, она в конце концов решила, что вы… мм… придали телу жены более компактную форму и зарыли в саду.
Я налил себе еще чашечку кофе.
— Прекрасно, и что же вы раскопали?
Литтлер не сразу преодолел смущение.
— Дохлую кошку.
Я кивнул головой.
— Таким образом, я обвиняюсь в погребении кошки?
Он улыбнулся.
— Вы очень скрытны, мистер Уоррен. Поначалу вы утверждали, что вообще ничего и никогда не закапывали.
— Я думал, это не по вашей части.
— А когда мы обнаружили кошку, вы заявили, что она умерла естественной смертью.
— Мне так показалось.
— Кошка принадлежала вашей жене, кто-то размозжил ей череп. Это трудно не заметить.
— Я не имею привычки осматривать кошачьи трупы.
Он медленно выпустил облако табачного дыма.
— По моей версии, убив жену, вы убили и ее кошку. Возможно, потому что ее присутствие напоминало вам о ней. Или же кошка видела, как вы избавляетесь от тела жены, и вы боялись, как бы она нас не привела…
— Полноте, сержант, — сказал я.
Его лицо покрылось краской.
— Но такие случаи известны, животные рыли землю в том месте, где закопан хозяин, или хозяйка. Главным образом, собаки, я знаю. Но почему бы и не кошки?
И я об этом подумал в свое время. Почему бы и не кошки?
Литтлер прислушался к отбойному молотку.
— Когда нам сообщают, что кто-то исчез, первым делом мы распространяем описание примет через Бюро пропавших. Потом ждем. Почти всегда, спустя неделю-другую, исчезнувший возвращается домой. В основном, когда кончаются деньги.
— Тогда какого дьявола вам бы не действовать так же и в этом случае? Я убежден, что Эмилия вернется через несколько дней. Я знаю, у нее не более сотни долларов, а заработать себе на жизнь, боюсь, у нее не получится.
Он слегка обнажил зубы.
— Поскольку в данном случае мы имеем исчезнувшую супругу, человека, слышавшего крик, и двух свидетелей загадочных похорон в саду при лунном свете, перед нами все признаки преступления. И мы не можем позволить себе ждать.
Как, впрочем, и я. В конце концов, тело Эмилии не будет сохраняться вечно. По этой причине я и убил кошку, а затем постарался, чтобы меня видели закапывающим ящик. Но я сказал кисло-сладким голосом:
— И вы решительно хватаетесь за лопаты и кирки и устраиваете погром во владении добропорядочного обывателя? Предупреждаю, я подам на вас в суд, если хоть одна ветка, камень, кирпич или ком земли не будут возвращены точно на свое место.
Литтлер ничуть не смешался.
— А кроме того, на ковре вашей гостиной пятно крови.
— Это моя собственная кровь, я вам уже говорил. Я случайно разбил стакан и поранил руку.
Я снова показал ему порез, уже начинающий затягиваться.
Это не произвело на него никакого впечатления.
— Алиби для объяснения пятна, — сказал он. — Вы это сделали специально.
Конечно, специально. Но это пятно на ковре понадобилось мне на случай, если обстоятельств будет недостаточно, чтобы направить полицию по тому следу, по которому я хотел ее пустить.
Я заметил Фреда Трибера, облокотившегося о разделительный забор и наблюдавшего, как люди Литтлера предаются разорению моего сада.
Я поднялся.
— Пойду поговорю с тем типом.
Литтлер последовал за мной.
Между грудами камней и кучами земли я пробрался к забору.
— И это называется быть хорошим соседом?
Фред сглотнул слюну.
— Поверь, Альберт, я не хотел причинять тебе неприятности. Я не считаю, что ты действительно мог это сделать, но ты же знаешь Вильму и ее воображение.