Обмен услугами
Шрифт:
Я метнул в него разъяренный взгляд.
— Больше ни одной партии в шахматы.
Я повернулся к Литтлеру.
— Что позволяет вам быть столь уверенным, что именно здесь я избавился от тела жены?
— Ваша машина. В пятницу в пять тридцать пополудни вы заехали на станцию техобслуживания на Муррей Стрит. Вы попросили сменить масло в двигателе. Служащий приклеил на торец дверцы обычную этикетку, указывающую дату исполнения работы и показания спидометра. С того времени ваша машина
Он улыбнулся.
— Другими словами, вы поехали прямо домой. В субботу вы не работаете, сегодня воскресенье. С пятницы ваш автомобиль не двигался.
Я очень надеялся, что полиция заметит эту этикетку. В противном случае пришлось бы тем или иным способом привлекать к ней внимание. Я холодно поджал губы.
— А вы не рассматривали такой вариант, что я просто отнес ее на ближайший пустырь и закопал там?
Литтлер снисходительно усмехнулся.
— Ближайший пустырь находится в сорока кварталах отсюда. Трудно представить, чтобы вам удалось незаметно пронести ее тело по улицам даже ночью.
Трибер отвел глаза от группы людей, суетящихся на моем цветнике.
— Слушай, Альберт, твои далии все равно выкопаны, может, обменяешь несколько своих Гордон Пинк на мои Эмбер Голиаф?
Я повернулся и большими шагами направился к дому.
Минул полдень, и мало-помалу, по мере того как Литтлер принимал доклады своих людей, его лицо теряло уверенность.
День заканчивался, в половине седьмого в подвале затих отбойный молоток.
В кухню вошел некий сержант Шилтон. Он выглядел уставшим, голодным и разочарованным, его брюки были заляпаны глиной.
— Внизу ничего нет. Совершенно ничего.
Литтлер сжал зубы на мундштуке своей трубки.
— Вы уверены? Вы везде искали?
— Даю голову на отсечение, — сказал Шилтон. — Если бы тело было в доме, мы бы непременно его нашли. Люди снаружи тоже закончили.
Литтлер одарил меня злобным взглядом.
— Я знаю, что вы убили вашу жену, я это чувствую.
Человек нормального умственного развития, вынужденный прибегать к инстинкту, всегда вызывает жалость. Но в данном случае он не ошибался.
— Я, пожалуй, приготовлю себе печень с маленькими луковичками. Несколько лет уже не ел ее, — сказал я весело.
В заднюю дверь кухни вошел полицейский.
— Сержант, я только что говорил с тем типом, Трибером, который живет по соседству.
— И что? — спросил Литтлер с нетерпением.
— Он рассказал, что у мистера Уоррена есть загородный дом где-то у озера в округе Байрон.
Я выронил пакет с печенью, который вытаскивал из холодильника. Чертов идиот Трибер с его болтливостью!
Глаза Литтлера расширились. Его
— Ага! Они всегда закапывают их в своих владениях.
Вероятно, я побледнел.
— Вы не тронете ни пяди той земли. Я потратил две тысячи долларов на мелиорацию, и у меня нет никакого желания увидеть ее разоренной вашими вандалами.
Литтлер засмеялся.
— Шилтон, разыщите мне прожекторы и скажите людям собирать инструмент.
Он повернулся ко мне.
— А теперь не поведаете ли нам, где находится ваше укромное жилище?
— Я категорически отказываюсь говорить. Вы прекрасно знаете, что ни в каком случае я не мог туда добраться. Счетчик моей машины показывает, что она не покидала гаража с пятницы.
Он отмел это соображение.
— Вы могли подделать показания. Ну, так где же этот загородный дом?
Я скрестил руки на груди.
— Я отказываюсь отвечать.
Литтлер улыбнулся.
— Нет смысла тянуть время. Если вы, конечно же, не намереваетесь пробраться туда, откопать ее и перепрятать в другое место.
— Ничего подобного я и не держу в мыслях. Тем не менее, я собираюсь прибегнуть к моим конституционным правам на молчание.
Литтлер воспользовался моим телефоном, чтобы спешно соотнестись с графством Байрон, и получасом спустя уже располагал точным адресом моего загородного дома.
— Теперь послушайте меня, — сказал я, когда он дал отдых телефонной трубке. — Не надейтесь, что вам удастся привести то место в такое же состояние, как этот дом. Я немедленно звоню мэру и прошу, чтобы вас отозвали.
Литтлер пребывал в превосходном расположении духа и разве что не потирал руки.
— Шилтон, пошлите завтра сюда бригаду, чтобы привести все в порядок.
Я проводил Литтлера до двери.
— Каждый цветок, каждую травинку, иначе я вызову своего адвоката.
В этот вечер я съел печенку с маленькими луковичками без особого аппетита.
Около полдвенадцатого я услышал стук в заднюю дверь и пошел открывать.
Вид у Фреда Трибера был виноватым.
— Мне очень жаль.
— Какой черт дернул тебя сказать о загородном доме?
— В разговоре вырвалось.
Я не сдержал злости.
— Они все разворотят. А я там такой газон вырастил.
Я мог бы дать полный ход гневу, но все же взял себя в руки.
— Твоя жена спит?
Фред кивнул головой.
— Раньше завтрашнего утра не проснется. Как обычно.
Я взял пальто и шляпу, и мы направились к подвалу Фреда.
Тело Эмилии хранилось в прохладном закутке, завернутое в брезент. Лучшего места для временного тайника не найти. Вильма спускалась туда только в дни стирки.