Обнаженная с Копакабаны
Шрифт:
Показались огни ресторана. Подойдя, комиссар увидел Вильсона за одним из столиков под окном бара. Занавеска не позволяла заглянуть внутрь. Остальные столики были свободны. Вильсон довольно наблюдал, как да Силва с улыбкой опустился в кресло.
– Привет, Зе. Ты, против обыкновения, пунктуален. Что случилось?
– Просто я должен был прийти сразу, пока не заснул, или не ходить вообще.
– От улыбки на лбу да Силвы собрались морщины.
– Я полагаю, выпивку заказывает первый?
– Я только что пришел...
– А где твоя спутница?
– Должна появиться с минуту на минуту, - Вильсон кивнул в сторону дверей.
– Я только что звонил ей в отель. Она уже в пути.
Да Силва с сожалением покачал головой.
– Вильсон, дружище, тебе ещё многому нужно учиться. Джентльмен заезжает за дамой в её отель, а не уславливается о встрече невесть где. К тому же в чужом городе.
Вильсон в свою очередь покачал головой.
– Зе, дружище, тебе ещё многое предстоит узнать об этой юной даме. Если она говорит, что где-то с тобой встретится, потому что не хочет, чтобы ты за ней заезжал, то там ты с ней и встретишься.
– Ага!
– Да Силва кивнул.
– Упрямая, да?
– Лицо его сделалось печальным.
– Нехорошая черта, в этом ты убедишься.
– Не упрямая. Самостоятельная.
Да Силва пожал плечами.
– Самостоятельная, упрямая - один черт.
– Он взглянул на часы.
– Но слабость у них всех общая. Уже почти восемь.
– Она будет вовремя, - заверил Вильсон, взглянув на собеседника с оттенком превосходства.
– Видишь ли, она не бразилианка, а американка. Так что придет.
Да Силва в упор взглянул на него.
– Неважно, из Бразилии она или из Америки, но она женщина! Во всяком случае, с твоих слов у меня сложилось такое впечатление. Вильсон, дружище, если ты насчет неё - или насчет любой другой женщины - питаешь серьезные намерения, позволь старому специалисту по этой части кое-что объяснить. Для женщины все, что связано со временем, значения не имеет. И от национальных особенностей это не зависит. Интернациональная черта...
– Ну кто бы говорил! Когда ты сам-то не опаздывал?
– Однажды было, - возразил да Силва.
– Тогда мне было года четыре, и я ещё не знал часов...
Он откинулся назад и громко постучал в окно - у "Марио" это был признанный способ заставить официанта вспомнить о своих обязанностях. Занавеска на окне сдвинулась, появилось темнокожее лицо, оценило ситуацию и опять исчезло. Вскоре у столика появилась фигура в белой куртке, балансирующая подносом с двумя рюмками и бутылкой пятизвездочного "масьера"; вкусы обоих постоянных посетителей были здесь хорошо известны. Вильсон заботливо наполнил рюмки и придвинул одну из них другу. Да Силва поднял тост.
– Счастливого Рождества.
Вильсон кивнул, выпил и вздохнул.
– Знаешь, - медленно и задумчиво протянул он, - просто как-то не верится, что сейчас Рождество, когда видишь вокруг пальмы и теплое море. Он взглянул на темнеющую морскую гладь.
– Не знаю, привыкну ли я к этому климату, к Рождеству без снега, без мороза, без саней с колокольчиками...
– Сани с колокольчиками?
– Да Силва насмешливо покосился на друга. Извини, ты слышал эти колокольчики по радио или видел по телевидению?
Вильсон ухмыльнулся.
– Возможно, в своей ностальгии я зашел несколько дальше, чем следовало. Но ты же понимаешь, что я имею в виду.
– Я знаю, что ты думаешь и что имеешь в виду, - спокойно кивнул да Силва.
– На самом деле ты подразумеваешь, что в таком благоприятном климате не может быть Рождества, потому что не будет слякоти, мокрых ног, простуды...
– Я имел в виду вовсе не это. Я полагаю...
Да Силва покачал головой.
– Вы, люди северного полушария, должны бы избегать холодной погоды, как чумы. Но к этому времени года с вашим разумом как-будто что-то происходит. Это относится и к европейцам и к американцам.
– Он вновь покачал головой.
– Такие рассуждения я уже слышал сотни раз, и большей частью с самой трагической интонацией. В Бразилии нет Рождества, потому что нет снега.
– Он развел руками.
– Нет снега, каково? Вы судите обо всем только по своему собственному опыту, а если что-то не по вашему, сразу отвергаете. Как слабоумный компьютер.
Вильсон вытаращил глаза.
– Я полагаю, у тебя есть конкретные возражения?
– Конечно.
– Да Силва слабо улыбнулся, покрутил свою рюмку и поднял голову.
– Если я не ошибаюсь, в тот день в Вифлееме вовсе не было снега. В тех местах его не бывает, и раньше тоже никогда не было. А на картинах с пастухами, наблюдавшими огромную звезду, на заднем плане всегда рисуют пальмовую рощу. В момент рождения Иисуса погода там была скорее как у нас, чем как у вас.
– Его улыбка стала шире.
– Я так и вижу трех мудрецов из Америки, пришедших в тот день к яслям. Внезапно один из них отступает назад и подозрительно качает головой. "- Тут что-то не так, - говорит он двум другим.
– Весьма сомнительно, что это настоящий Мессия. Нет снега."
Вильсон рассмеялся.
– Мне давно пора бы знать, что с тобой бесполезно спорить, - он поднял свою рюмку.
– За отсутствие снега.
– За это я выпью, - согласился да Силва.
Поставив рюмку на стол, он взглянул на часы и нахмурился.
– Я понимаю, что она женщина и так далее, и не хочу казаться любопытным, но где, собственно, находится отель твоей приятельницы? В Сан-Пауло?
Улыбка Вильсона исчезла. Он тоже посмотрел на часы и озабоченно встрепенулся.
– Ты прав. Она живет в "Миракопе", а это совсем недалеко отсюда. Давно должна быть здесь... Пойду ещё раз позвоню в отель; возможно, она что-то забыла и вернулась обратно.
Он направился в ресторан. Да Силва откинулся на спинку кресла, закурил, взял бутылку и вновь наполнил свою рюмку. Если бы не Вильсон, он с большим удовольствием остался бы дома и выспался. Он рад был снова видеть друга, отведать такого коньяка, кроме того, удалось кое-что разъяснил Вильсону насчет Рождества и снега, но пугала мысль о том, что придется за бифштексом битый час выслушивать историю обманутой любви. Он поставил рюмку на стол и широко зевнул. И тут из бара выскочил Вильсон.
– Зе! Мы уходим! Я уже расплатился!