Обнаженная. История Эмманюэль
Шрифт:
И кладу трубку.
Несколько волшебных месяцев я жила под обаянием этого милого, интересного и невероятно красивого мужчины. Меня подогревало смутное предчувствие, что наша связь не продлится дольше одного сезона. Он говорил, что я прекрасная и такая разная, немного сумасшедшая, как его знаменитая сестра [11] .
Соблазнять женщин для него было непреодолимым инстинктом, путешествием без конца. Я смеялась, наблюдая, как он подстерегает их, словно охотник добычу. Он тут же демонстрировал свое желание с такой элегантностью, что ни одна женщина не находила причин отказать ему в мимолетном романчике, разве что из боязни за несколько часов превратиться в воспоминание. У Уоррена была феноменальная
11
Уоррен Битти — брат знаменитой голливудской актрисы Ширли Маклейн.
За мной, кажется, остается рекорд продолжительности пребывания в его любовной жизни. Со временем одержимый охотник умерит пыл, но не скоро, после меня будут и другие.
Сейчас одинокий любовник стал мужем и отцом.
Сегодня вечером я выхожу в свет. Я приглашена большой знаменитостью на одну из голливудских вечеринок, от которых обычно отказываюсь, чтобы побыть в своем ателье. Но сегодня у меня почему-то веселое и общительное настроение. Просто подул попутный ветер.
Я отбрасываю в сторону костюм от «Шанель» — слишком overdressed (нарядный) для этой нескончаемой весны, и ныряю в декольтированное спереди и сзади платье из шитой серебром парчи, которое нашла в шкафу. Мое ли оно? Подарок? Забыто гостьей? В талии хорошо, немного жмет, и я хочу быть нагая под этим праздничным облачением.
Мой белый лимузин без труда минует множество постов безопасности. Кинозвезд охраняют на совесть. Это необходимо, ведь всего в нескольких километрах от Лос-Анджелеса заброшенные трущобы, темнеют остовы полуразвалившихся домов. Шофер забыл код, который должен назвать, чтобы проехать в это неприступное поместье на Малибу: насыщенная зелень полей, эгоцентрические сооружения, бассейны разной формы, голубовато-зеленые пятна парка для миллиардеров, разбитого на вершинах холмов и огороженного забором от остального человечества. Я опускаю дымчатое стекло, улыбаюсь и с гордостью называю свое имя, это и есть необходимый код. Охранники вооружены и опытны, они обнюхивают личность звезды, словно почуявшие наркотик лабрадоры, и, наконец, пропускают нас.
Вечеринка проходит под знаком благотворительности. Капиталы пожертвованы организации «Международная амнистия». Голливуд выпьет за несчастных заключенных, продемонстрировав свою солидарность с ними всеобщим шумным весельем.
Праздник великолепен, полон света. Музыка и хохот раздаются уже под нишей парадного крыльца, едва успеешь войти. В лучах прожекторов, установленных на газоне, искрится моя серебристая чешуя. Плотность звезд на пространстве этого холмистого сада велика, на дворе тепло.
— Бокал шампанского.
— Пожалуйста.
Да простит меня печень. Я порхаю и улыбаюсь. Тут надо быть улыбчивой. Пью без жадности, но не переставая. Танцую. Я всегда любила танцевать. В танце таится лечебный, гипнотический эффект. Ритм зажигает меня, вытряхивает лишнее, наполняет простым физическим удовольствием.
И снова поет Донна Саммер. Я поднимаю руки, извиваюсь, качаю головой влево-вправо, громко подпеваю, поворачиваюсь на каблучках — этакая сорвавшаяся с оси серебристая юла. Подол платья бьется внизу мягкими волнами, замирающими у моих ног. Я редко показываю этот номер, но он — лучшее, что я умею. Зверя выпустили на волю. Я гибкая и возбужденная, готовая отдаться, пьяная и легкая.
Элегантный мужчина аплодирует и знакомится:
— Я Алан Тернер.
Я улыбаюсь. Он красив, довольно молод, интересен, с прической под первобытного дикаря. Черная грива с проседью внушает доверие. По всему видно — человек с опытом.
— Два бокала, пожалуйста! — командует он.
Мужчина протягивает
Через три недели Алан Тернер попросит моей руки. Он бизнесмен, создает империю недвижимости. Богач, представитель деловой элиты. Деньги в Лос-Анджелесе приносят больше славы, чем гламур. Но он еще и чудак. У него коллекция красных очков, и кажется, это совсем не соответствует образу важного человека, каким выглядит Алан.
— Красное хорошо подходит к цвету моих волос! Вращаясь среди этого серого быдла, необходимо иметь фирменный знак!
Я никогда не была замужем, запредельно устала от любовников. Предложение заманчивое, непосредственное, выгодное. Ну и прекрасно!
Мать счастлива. Ее одинокая заблудшая дочь станет замужней женщиной, выбредет наконец-то на прямую дорогу жизни.
Лас-Вегас с его роскошными сатурналиями. Свадьба-скороспелка в узком кругу. Мы останавливаем выбор на модном «Цезарь-Паласе», с нами несколько друзей и две дочери Алана от первого брака. Для такого предприятия место кажется мне слишком кичево-безвкусным. Как только к нам входит очередной центурион из room-service, я вскакиваю с места.
Алана почти не бывает дома, он по уши в делах. Свадебное путешествие продолжалось всего несколько часов. Я чувствую себя брошенной, печальной юной новобрачной, меня развлекают только беспрерывно снующие вокруг римские легионы. В слезах звоню матери в Европу.
— У нас все хорошо! — говорит она.
Прямой путь завел в тупик.
Через полгода Алан таким же елейным голоском, каким делал предложение, признается мне, что ошибся и хочет развестись. У меня есть время подумать.
Артур приехал ко мне на каникулы всего на несколько дней. Алан — нетерпимое существо, не желающее делиться тем, что пока еще принадлежит ему. Его раздражает присутствие моего сына. Я видела, как он поднял на него руку. Я развожусь.
По закону я могу потребовать половину состояния мужа. Но кажется, это уж слишком — так мало времени мы жили вместе. Я соглашаюсь на то, что он мне дает, и ухожу.
Элайн в отчаянии:
— Милочка моя, так ты никогда не разбогатеешь! Замужество — это ведь бизнес, как и вообще все на свете!
Нет, не все на свете бизнес. Я выходила замуж не ради денег, я искала надежду. Пусть я не стану богатой, зато совесть моя будет чистой, простыни смертного ложа — белоснежными, а на губах застынет мягкая простодушная улыбка, обращенная в вечность.
Юная особа мила, но не красавица. Зато на ней все сверкает. От каждого движения ярче блестят шелка, роскошная мишура, бриллианты. Картинка вылизана до блеска. Юная особа с затаенной пылкостью беседует с мужчиной, тоже роскошным и сияющим. Это ее возлюбленный. Имя у героини вполне американское, но с налетом экзотики: нужно уйти от обыденности. Как правило, начинается на А. Обстановка самая буржуазная, комфортная. Прически высокие, взбитые локоны прекрасно уложены. Материальная жизнь полностью устроена, но безумное сердце вечно рвется куда-то, и шотландское виски пьется ежеминутно без малейшего эффекта. Если в таком почти безоблачном раю рождается и живет любовь, то непременно ждите появления женщины покрасивее или скандальной новости, расстраивающей свадьбу, которой все так ждали, в том числе и я. Все рушится из-за обмана, которого и предположить не могли, или драматичной семейной тайны, которую раскрывает бабушка с лощеным лицом в обрамлении крупных жемчужин, сидя у искусственного камина. Джонатан, оказывается, сводный брат Синтии, ведь мать погуливала на стороне. Синтия падает в объятия кающейся матушки. Она потеряла своего принца, зато обрела брата, которого ей так не хватало. Всех переполняют эмоции. Мечта разбилась о жестокую реальность, но надежда бессмертна. Борющаяся за свое счастье принцесса перенесет еще не один удар судьбы, которую станет в слезах проклинать, и тут очередную серию завершит бабушка. С высоты жизненного опыта она подтвердит, что жить значит — прощать, а любовь придет снова. Я тоже надеюсь на это. Да уж, зато в следующем эпизоде Синтия будет счастлива.