Обнажённый Бог: Феномен
Шрифт:
Европеец почесывал живот лабрадору, собака с удовольствием разлеглась на ковре.
— Постарайтесь не затягивать, — обратился он к Ореолу.
— До конца недели не справимся, — предупредила Военная разведка.
— Понимаю. Постараюсь к этому времени организовать перехват.
— Как идут дела в этом направлении? — спросил Ореол.
— Связь с Беннет скоро будет налажена. Не уверен насчет девочек Кавана. Это рискованное предприятие, к тому же случайное. Но я над этим работаю.
Луиза
Все эти факты должны были как-то соединиться. В этом она была уверена. Но как это сделать при полном отсутствии способностей к программированию? И опять вернулась к мысли, посетившей ее в такси. Идея эта приобретала в ее глазах все большую привлекательность.
«Почему бы и нет? — думала она. — Что уж тут такого опасного в нейросети? Вся Конфедерация пользуется ею. И у Джошуа она есть. Один только Норфолк против нее возражает». Она подняла руку и посмотрела на медицинский нанобраслет. На Норфолке его тоже запрещали, а он ей сейчас при беременности здорово помогает. Последний довод ее окончательно убедил. Луиза улыбнулась: решение добавило ей храбрости. «Отныне я должна брать ответственность на себя. Если на Земле нейросеть мне поможет, я просто обязана ее приобрести».
Из отеля они пока еще не выходили. Завтрак им подали прямо в номер. Женевьеву раздражало собственное безделье. Она хлопнулась на кровать и взялась за блок. И тут же ее окутал лазерный туман, по дисплею заскакали фантастические животные, подчинявшиеся всем ее командам.
— Джен?
Дисплей погас. Женевьева, моргая, смотрела на сестру, стараясь поймать ее в фокус. Луиза была убеждена: увлечение электронными играми вредно для зрения девочки.
— Что?
— Мы сейчас уходим. С этим блоком мне не справиться, поэтому я решила приобрести нейросеть. — Ну вот, она сказала это вслух. Теперь уже пути назад нет.
Женевьева смотрела на нее широко открытыми глазами.
— Луиза, ты это серьезно? Нам ведь не разрешают.
— Нам не разрешали. А сейчас мы на Земле, вспомнила? И здесь можно делать все, что захочешь, были бы деньги.
Женевьева склонила голову набок. На лице ее появилась обаятельнейшая улыбка, которая Луизу ничуть не обманула.
— Луиза, а мне можно такую же? Ты же знаешь, когда мы вернемся домой, мне не разрешат ее приобрести.
— Мне очень жаль, но ты еще не взрослая.
— Взрослая!
— Джен, не спорь. Ты и сама это прекрасно понимаешь.
Она топнула ногой, кулачки гневно сжались.
— Это несправедливо! Нет, нет! Ты всегда меня дразнишь, потому
— Я тебя не дразню. Тебе ее нельзя иметь, ведь твой мозг еще растет. И к нему нельзя подсоединиться. Я узнавала. Это запрещено, потому что разрушает клетки детского мозга.
— Не хочу быть маленькой.
Луиза прижала к себе девочку и подумала, что с тех пор, как они покинули родину, она часто ее обнимала. Дома они к таким нежностям не были приучены.
— Когда-нибудь и ты повзрослеешь, — шепнула она, уткнувшись во взлохмаченные волосы сестренки. — Когда вернемся домой, все будет по-другому.
— Ты так думаешь?
— Да!
Женщину-администратора их вопросы позабавили: ох уж эти провинциалы. Но она очень помогла им. Луиза узнала, что за одеждой лучше всего идти на улицы Оксфорд стрит и Нью-Бонд стрит, а на Тоттенхэм Корт Роуд можно купить любую электронику. В этих районах, заверила она, совершенно безопасно, и девушкам можно ходить без провожатых. Она вручила Луизе электронную карточку для входа в отель.
Луиза ввела в свой блок карту города и объединила ее с программой-гидом.
— Готова? — обратилась она к Джен. — Пойдем тратить семейное состояние.
Обри Эрл, с которым они беседовали в салоне лифта, сказал им правду: жители аркологов уважали личную свободу других людей. Луиза никак не могла понять, как людям на улице удавалось в самую последнюю секунду проскользнуть мимо, не задев другого пешехода. Ей самой с трудом удавалось найти щель, через которую можно было протиснуться в нескончаемом потоке людей. Местные же двигались абсолютно спокойно и при этом не глядели по сторонам. Некоторые пешеходы буквально скользили мимо них. Молодежь их возраста носили высокие сапоги, подошвы которых, казалось, не соприкасались с плитами тротуара. Женевьева смотрела на них с завистью и восхищением.
— Я тоже хочу такие сапоги, — сказала она. Подземный переход под Пикадилли вывел их к Ныо-Бонд стрит. На этой улице была устроена уютная пешеходная зона с восхитительными бутиками. Золотые буквы на мраморных фасадах сообщали год создания того или иного магазина. Моложе трехсот лет там не было ни одного, но встречались и надписи, утверждавшие, что их магазину более семисот лет. Товарные знаки сестрам ни о чем не говорили. Они судили по ценам, что там, вероятно, продается самая лучшая одежда на планете.
— Какая красота, — вздохнула Луиза, глядя на мерцающее вечернее платье, алое и бирюзовое, похожее на хвост русалки. Оно, правда, мало что прикрывало. Такое платье она надела бы летом, на балу в Норфолке. То-то бы они удивились.
— Ну так купи его.
— Нет. Нам нужно быть благоразумными. Купим себе одежду на каждый день. Не забудь, я должна буду дать отчет папе.
Вечернее платье было лишь началом соблазнов Ныо-Бонд стрит. Когда они пошли мимо витрин, Луиза готова была скупить все скопом.