Обнуление. Лечение разума болью души. Часть I
Шрифт:
Пришло твоё время принять волю и всестороннюю поддержку оберегающего нас. Для этого необходимо всего лишь прямо сейчас принести защитнику рода нашего клятву верности. И тогда все беды и горести минуют тебя, будущего монарха, и позволят жить в лучах славы, в любви и признании подданных, на зависть другим королевским дворам Европы.
Встав и разложив на невысоком столике документ клятвы верности дьяволу, Людовик XV с нотками отеческой заботы в голосе подозвал внука:
– Подойди ко мне, дитя моё. Встань на колени, положи руку на документ, скажи: «Рады аду служить», и, прокусив губы до крови приложись к низу бумаги. И всё, ритуал будет считаться завершённым, и после
Молодой человек резко вскочил с места и отпрянул от стола так, как будто его попросили прикоснуться к насыщенному спорами чёрной оспы предмету. Весь облик его: горящий взор, покрывшиеся ярко-алым румянцем скулы, сжатые кулаки, всё говорило о том, что он первый раз в своей жизни смог принять судьбоносное, не имеющее отмены решение.
– Король, – заговорил он уверенным, полным силы голосом, – я в присутствии вас, родного деда, раз и навсегда заявляю: Я отрекаюсь от сатаны! Свою жизнь, свою душу я сознательно и бесповоротно предаю Господу Иисусу Христу, о чём свидетельствую. Никакие испытания, даже угроза смерти, не смогут изменить моего решения! Господа люблю, Ему одному поклоняюсь, лишь на Его защиту уповаю! Вы, который всегда считал меня слабым умом, думаете я не понимаю, что зло непобедимо? Но тем не менее для меня это не повод переходить на другую, тёмную сторону баррикад! Я никогда не соглашусь на дикий по своей сути и неравноценный обмен: временные радости непредсказуемой по продолжительности земной жизни – на нескончаемые страдания в вечности. Вас обманули, король! Впрочем, вы и сами хотели быть обманутым раз согласились служить тому, кто в ком нет правды.
Тяжело, прерывисто дыша дофин дерзко смотрел монарху в глаза, прямо, не пытаясь отвести взгляд.
Бурбон, никак не ожидавший подобного исхода, вдруг сник. Плечи его опустились, отчего фигура сделалась горбатой, взгляд стал безысходно-грустным, как у больной старой собаки.
– Людовик, присядь, – в первый раз за время этой встречи король примирительно обратился к внуку по имени.
Молодой человек послушно сел напротив деда.
Как-то слезливо, беспомощно дед произнёс:
– Что же ты натворил, Людовик… Ты ведь сейчас не только предал свою жизнь на заклание, ты признанием любви к своему Богу подставил род наш, великую династию Бурбонов, под удар дикой, не ведающей чувства сострадания силы, которой нет равных. Я это знаю наверняка, ведь хозяин души моей приоткрыл мне завесу тайны будущего. Сейчас, проигнорировав мою просьбу, ты тем самым обрёк и мою душу на адские муки в вечности, именно ты оказался и судьёй, и палачом моим…
Из глаз старика потекли слёзы отчаяния.
– Как бы я страстно ни желал этого, я не смогу, внук, защитить тебя от мести князя мира, твоё упрямство – погибель жизни твоей земной. Страшись гнева, оберегавшего меня сатаны. Помни, вступая на престол: время расплаты за непослушание близко!
Да, безусловно, несмотря на твои будущие грехи, пусть и небольшие по сравнению с моими, тебя ждёт обитель Бога. Но это неправильно, несправедливо, мы должны быть все вместе, души наших предки не одобрят того, что сейчас произошло. Это плохо, очень плохо! – обречённым голосом произнёс король.
Взяв дрожащей рукой документ, он протянул его внуку:
– Возьми. По устоявшемуся закону я обязан передать его тебе, что бы не случилось. Сделай с ним всё, что захочешь. Твоя душа принадлежит Богу, тебе нечего бояться, так дай же мне возможность исполнить клятву мою, данную прадеду твоему. Бери. – Он с силой всунул плотный лист в руки дофина и добавил: – На всякий случай всегда держи эту бумагу вблизи себя, потеря её будет означать твою быструю кончину. А теперь уходи – внезапно ставшим твёрдым голосом сказал король, – я не хочу больше тебя видеть, встретимся на моих похоронах. Прощай.
– Монархия продержится ещё, пока мы живы, – грустно произнёс почерневший лицом старик, глядя вслед уходящему юноше.
Вернувшись в покои Большого Трианона Людовик XV приказал накрыть стол с большим количеством спиртного. Закрывшись в спальной комнате, долго пил мало притрагиваясь к еде. Череда произошедших днём событий выбила его из привычного состояния, ему хотелось лишь одного – забыться.
Встревоженная необычным поведением монарха, взволнованная последними событиями Дюбарри преданной собакой сидела снаружи, ожидая позволения войти к начинающему потихоньку звереть по непонятной для него самого причине Бурбону. С каждым выпитым бокалом в его душу проникала ненависть ко всему живому.
Он бесился понимая, что попал в хитро расставленный тёмной силой капкан, из которого уже не выбраться. Жадно пил вино, жалея себя и злясь на тех светлых душой и телом людей, которые непременно есть в мире, кто не поддался на яркую наживку греха, кто нашёл в себе волю противостоять соблазнам. Непривычно неуютно, страшно было покинутому всеми, кроме верной Дюбарри, королю. Чёрные мысли осиным роем клубились в отравленном алкоголем мозгу. Внезапно пьяному рассудку безумно захотелось чтобы все люди оказались грешными, развращёнными, испорченными донельзя, грязными как он.
Глава 5. Трагичная история девушки Элис
С трудом сдерживая пожирающее его изнутри жгучее желание причинить боль любому, кто даст для этого хоть малейший повод Людовик громко позвал Дюбарри и приказал немедленно доставить ему ту самую девушку, что была у него утром.
Вскоре заплаканная, дрожащая Элис вновь стояла, но теперь уже перед вдрызг пьяным, наполненном дикой злобой стариком. Она не замечала роскоши помещения, в котором находилась, не чувствовала согревающего тепла пламени камина, её трясло от пережитых событий, случившихся с момента её похищения. Элис не понимала, почему Господь рассердился на неё, чем она провинилась перед Ним, за что должна быть наказана бесчестием.
Где-то далеко-далеко, в маленьком домике на окраине небольшого городка Локронан, расположенного на севере Франции, остались любимые мама с папой, которые ничего не знают о её страшной судьбе и наверное сбились с ног в поисках единственной дочери.
При воспоминаниях о родном доме Элис вмиг начинала горько плакать. Мадам Дюбарри сильно ругала и нещадно била её по щекам за то, что она постоянно плачет и молится. Но от подобного несправедливого и жестокого обращения бедная пленница начинала молиться ещё громче, плакать ещё сильнее и никакие уговоры и угрозы на неё не действовали.
Элис с самого момента появления на свет росла в любви и заботе. Она была поздним, единственным и очень долгожданным и ребёнком. Как ей рассказывала мама, они с папой много лет посещали церковь Святого Ронана и неустанно молились его мощам с просьбой о даровании им наследника.
После рождения дочери вся семья, невзирая на погоду, раз в неделю посещала церковь, расположенную на другом конце города, где родители со слезами искреннего счастья возносили благодарные молитвы святому за чудо рождения малышки.