Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905
Шрифт:
В 8 часов 15 минут крейсеры противника открыли по русскому отряду огонь. Макаров ответил и продолжал итти на сближение. Японцы отвернули в море.
В 8 часов 40 минут на горизонте появились главные силы противника: шесть броненосцев, два броненосных крейсера{65} и, [67] очевидно, старый броненосец «Чин-иен». Русские в это время находились в 16 милях от Порт-Артура и оказались в крайне невыгодном положении. Макаров повернул в базу.
На рейде в кильватер к командующему вступили броненосцы «Победа» и «Пересвет». После этого «Петропавловск», идя головным, повернул на Ost и стал склоняться в сторону неприятеля. Все действия Макарова свидетельствовали о намерении его в этот день если не дать генеральный бой, то произвести разведку боем. Но боя не произошло. В 9 часов 43 минуты утра
Контр-адмирал Ухтомский, вступивший в командование эскадрой, опасаясь, что японский флот воспользуется благоприятной обстановкой и атакует, дал сигнал выстроиться в кильватерную колонну за «Пересветом». Во время перестроения подорвался на мине броненосец «Победа» и был уведен во внутреннюю гавань.
Из семи броненосцев, бывших перед войной в Тихоокеанском флоте, осталось три: «Пересвет», «Севастополь» и «Полтава».
Броненосец «Петропавловск», как впоследствии было установлено, подорвался на одной из минных банок, поставленных на внешнем рейде японскими миноносцами в ночь на 13 апреля. В описании войны на море японского морского генерального штаба указывается, что в постановке мин участвовали два отряда истребителей, один отряд миноносцев и одно вспомогательное судно и что эта операция не была замечена русскими. В действительности же японские корабли были замечены русскими и об этом было доложено Макарову, который находился ночью на дежурном крейсере «Диана». Но адмирал не разрешил открывать огонь, будучи, очевидно, уверен, что замечены свои миноносцы, которые в эту ночь находились в море. По неизвестной причине Макаров утром не отдал приказа протралить те районы, где были замечены ночью корабли. Не позаботился об этом и его штаб.
Командующий Тихоокеанским флотом погиб вместе со штабом, не осуществив своих оперативных и тактических планов и намерений. Спасли немногих: командира броненосца капитана I ранга Яковлева, нескольких молодых офицеров и до 80 человек команды. Флот остался без боевого руководителя и без штаба.
Перед светлой памятью трагически погибшего русского флотоводца, ученого-новатора склонили головы друзья и в России и далеко за границей.
Тяжело переживали утрату моряки Тихоокеанского флота и гарнизон крепости. И только царский холоп Алексеев надругался над покойным флотоводцем, осудив его активные боевые действия [68] в роли командующего флотом, в результате которых по мнению Алексеева Макаров и погиб. Так же поступил и другой сатрап — «августейший руководитель флота» генерал-адмирал Романов, который, корректируя некролог на смерть Макарова, вычеркнул строки, отмечавшие, что после приезда командующего в Порт-Артур «флот оживает, проявляет дух инициативы, угрожает неприятелю и вызывает в нем напряженные усилия запереть выход этому беспокойному и отважному адмиралу».
Макаров командовал флотом всего 36 дней, но он оставил глубокий след в сердцах своих подчиненных и соратников.
С гибелью командующего Тихоокеанским флотом активные операции русского флота прекратились.
С. О. Макаров был среди адмиралов одаренным одиночкой. Как теоретик и практик военно-морского дела, он стоял неизмеримо выше своих современников. При всех своих положительных качествах флотоводца он не мог исправить создавшегося положения на морском театре войны, встречая на каждом шагу противодействие со стороны реакционных, невежественных и продажных бюрократов романовской империи. Но одно несомненно, — останься Макаров на посту командующего флотом, ход обороны Порт-Артура и действия Тихоокеанской эскадры могли бы быть во многом иными.
14 апреля адмирал Того узнал о гибели Макарова и донес об этом в Токио, а уже через день, 15 апреля, главная квартира дала приказ начать десантную операцию по высадке на Ляодунский полуостров 2-й армии под командованием генерала Оку.
Порт-артурская эскадра, потерявшая с начала войны уже четыре броненосца, и, главное, своего
Высадка японских войск на Ляодунском полуострове. Черные дни японского флота
После гибели Макарова в командование флотом вступил адмирал Алексеев, прибывший из Мукдена 15 апреля. Его появление в Порт-Артуре совпало с третьей бомбардировкой крепости и флота японскими броненосными кораблями. Ответный перекидной огонь вел «Пересвет». Корабли противника сделали 190 выстрелов. Стрельба велась с предельной дистанции (до 110 кабельтовов) и закончилась безрезультатно для обеих сторон. Во главе русской эскадры теперь не было флотоводца, который, выйдя с флотом в море, под прикрытием береговых батарей мог бы дать бой противнику, хотя боеспособных кораблей и было недостаточно: два броненосца («Полтава» и «Пересвет»), пять крейсеров (из них только «Баян» — броненосный) и двенадцать исправных миноносцев; броненосец «Севастополь» из-за повреждения [69] на мине не мог дать больше 11 узлов хода и не имел одного 12-дюймового орудия.
Гибель вице-адмирала С. О. Макарова резко отрицательно сказалась на боевой деятельности флота. Алексеев игнорировал все новое, введенное Макаровым. Тупой царедворец, недалекий в вопросах ведения войны на море, Алексеев немедленно переключил все силы на оборону, жестко пресекая все попытки отдельных командиров действовать в наступательном духе. Ничего не делал Алексеев и для того, чтобы привести эскадру в состояние боевой готовности. Всюду царили уныние и растерянность. Вновь созданный морской штаб, не получив указаний, что ему делать, занялся не свойственными ему функциями и затеял переписку с командирами миноносцев, запрашивая их, могут ли они выйти в дальнюю экспедицию до 100 миль при 15-узловом ходе и на 3 часа при 20-узловом и т. д. Но переписка осталась перепиской, а миноносцы стояли в гавани.
Все мероприятия Алексеева свелись к обороне. Были усилены средства по охране рейда, отработана организация траления мин и т. д. Оставшиеся в строю корабли получили новую организацию. Флот был разделен на отряды: броненосцы под командованием контр-адмирала Ухтомского; крейсеры под командованием капитана 1 ранга Рейценштейна; отряд подвижной береговой обороны под командованием контр-адмирала Лощинского (в отряд включались канонерские лодки и минные крейсеры). Миноносцы были сведены в два отряда, а остальные суда подчинены командиру порта. Алексеев положил начало усилению крепости за счет флота: на береговые укрепления по его распоряжению было передано с кораблей 26 орудий, 16 пулеметов и много снарядов.
Во всем этом, однако, не было основного, главного — флот не выходил в море даже с ограниченными целями. После Макарова не было ни одного выхода в море в составе эскадры. Моральное состояние команд понижалось. Между тем в главной квартире в Токио, чтобы не дать возможности русским помешать высадке 2-й армии генерала Оку на Ляодунский полуостров, было решено провести третью операцию по заблокированию русского флота. Для ознакомления с обстановкой в ночь на 28 апреля к Порт-Артуру выходили броненосцы и миноносцы противника, имея на борту командиров транспортов-заградителей, а русские миноносцы в это время стояли... без паров.
Для обеспечения десантной операции на Ляодун японский флот развертывался так: против владивостокского отряда выделялось под командованием вице-адмирала Камимуры пять броненосных и пять легких крейсеров, четыре истребителя и восемь миноносцев; 7-й боевой отряд, состоявший из устарелых кораблей, на борту которых находился особый отряд войск, направлялся в бухту Ентоа (Квантунский полуостров) для овладения пунктом высадки армии; отряд адмирала Катаока, состоявший из броненосца «Чин-иен», шести крейсеров и 16 миноносцев, [70] использовался для конвоирования транспортов с десантом и охраны его высадки. Главные силы флота — шесть броненосцев, четыре крейсера и до тридцати миноносцев — предназначались для действия против Порт-артурской эскадры, предварительно заблокированной. Для закупорочной операции было выделено 12 пароходов-заградителей.