Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905
Шрифт:
В 5 часов 40 минут Стессель ответил, что если позицию удержать нельзя, «то надо организовать обстоятельный отход, для чего все орудия и снаряды, возможные для перевозки, надо, пользуясь прекращением боя и ночью, спустить и нагрузить на поезда»{73}. Стессель торопился и через 35 минут прислал новую телеграмму: «Раз у вас все орудия на позиции подбиты, надо оставить позицию и, пользуясь ночью, отходить»{74}. Эта телеграмма была получена, когда остатки солдат 5-го полка уже отходили в тыл.
С оставлением Кинчжоу — передовой позиции Порт-Артура — противнику была открыта дорога к крепости, ибо от Кинчжоу до Порт-Артура не было ни одного укрепленного в инженерном отношении оборонительного рубежа. Кроме
С Кинчжоу началась предательская деятельность двух авантюристов — Стесселя и Фока. Поведение Фока перед боем, во время его и после него было явно предательским. Только из-за нерешительности генерала Оку и его явных просчетов японцы не преследовали бегущего в крепость Фока и не смогли выйти к крепости в течение нескольких дней. Вместо того, чтобы немедленно отстранить Фока от командования, Стессель представил его к награждению..
* * *
27 мая, на другой день после оставления Кинчжоу, контр-адмирал Витгефт собрал на очередное совещание флагманов и командиров кораблей 1 ранга. В связи с коренным изменением обстановки на Квантунском полуострове были обсуждены следующие вопросы: а) выходить ли флоту по готовности в море, чтобы прорваться во Владивосток; б) выходить ли в море, чтобы найти флот противника и вступить с ним в бой, и в) имеет ли смысл флоту остаться в Порт-Артуре и защищать его до последней возможности и только после этого, выйдя в море, вступить в бой с флотом неприятеля.
Совещание большинством голосов приняло решение: флоту следует оставаться в Порт-Артуре и всеми имеющимися средствами защищать крепость и только при явной угрозе падения ее выходить в море.
Не трудно понять, что флагманы и командиры, приняв такое решение, стали на точку зрения генерала Куропаткина, который считал, что флот должен защищать крепость всеми средствами, чтобы сковать под Порт-Артуром как можно больше сил неприятеля на длительное время в интересах русской Маньчжурской армии.
На совещании было принято и второе решение, в котором было сказано, что в критический момент положения крепости флот выйдет в море, чтобы прорваться во Владивосток, а если неприятель попытается помешать, — то вступит с ним в бой при любом соотношении сил.
Второй пункт решения был заранее обречен на невыполнение, так как нельзя было не предвидеть, что если флот будет оборонять крепость всеми имеющимися в его распоряжении средствами, то он настолько обескровит себя, что в нужный момент не сможет выйти в море и тем более вступить в бой с флотом противника.
На совещании с особым мнением выступил командир броненосца «Ретвизан» капитан 1 ранга Щенснович, предложивший вывести все имевшиеся корабли в море для действий на коммуникациях противника. Это его предложение не встретило поддержки. [87]
Против использования сил флота исключительно для обороны крепости в данной обстановке решительно выступил Эссен, последователь Макарова. Он заявил: «Флот непременно должен выйти в море, как только суда будут исправлены. Мы сделали все, что могли для сухопутной обороны Артура, свезя судовую артиллерию на береговые форты, дав личный состав для них и поставив минные заграждения...
Взгляды капитана 2 ранга Эссена разделяли многие офицеры на кораблях. В этом отношении весьма характерно обращение лейтенанта В. Семенова к контр-адмиралу Витгефту. Семенов писал, что оставлять в Артуре эскадру, полуразоруженную, расходующую личный состав и боевые припасы для защиты крепости, — невозможно. Он считал, что нужно отдать на защиту Артура все пушки, какие просят, а броненосцы приготовить к походу и итти во Владивосток. Лейтенант убеждал адмирала, что бояться выхода не следует, что японский флот находится в боевой обстановке пять месяцев и износился, что после прибытия во Владивосток можно будет починить корабли, пополнить недостающее вооружение и вместе с владивостокскими крейсерами ударить по противнику, уничтожить его и, завладев морем, освободить Порт-Артур.
Нельзя обойти молчанием и докладную записку флаг-офицера штаба Витгефта — лейтенанта Азарьева, поданную им командующему 1 июня 1904 года. Азарьев писал, что оборону Порт-Артура надо рассматривать с точки зрения, исходящей не из местных интересов, а из государственных: «...если считать, что в Артуре флот принес и принесет большую пользу, — говорилось в записке, — то, быть может, еще большая задача ожидает его впереди, и государство, наконец, потребует от него сохранения своей родной земли, территории, действительно неразрывно связанной с Россией».
В выводах Азарьев писал, что нужно быть в любую минуту готовым для выхода в море, чтобы уйти во Владивосток, в противном случае можно вместе с Порт-Артуром потерять флот, а потом и Владивосток.
Но Витгефт не прислушивался к мнению своих подчиненных. Два месяца спустя понадобилось личное приказание царя, чтобы командующий с флотом вышел в море для прорыва во Владивосток.
В конце мая, когда обозначилась явная угроза Порт-Артуру, было закончено начавшееся еще в апреле формирование морского [88] десанта, численность которого достигала свыше четырех тысяч человек. На случай прорыва противника к крепости морскому десанту были отведены позиции на так называемой «центральной ограде»; инженерное оборудование этих позиций и установка противоштурмовой артиллерии были возложены на специальные морские команды.
После Кинчжоуского боя японцы не преследовали отходящие на Порт-Артур русские полки. Оку, совершенно не знавший положения в Порт-Артуре, опасался за свой тыл со стороны Маньчжурии и ожидал контратаки со стороны Порт-Артура. Его разведка работала из рук вон плохо. Стессель же в это время посылал Фоку одну телеграмму за другой, предлагая ему не задерживаться и немедленно отступать к крепости.
Против этого решительно протестовал генерал Кондратенко. Он понимал, что героизм солдат, благоприятная для обороны местность, наличие скорострельного оружия и поддержка силами флота флангов позволят задержать японцев на дальних подступах к крепости длительное время. Об этом говорил и опыт Кинчжоу, где японцы, имея многократное превосходство над русскими, понесли все же тяжелые потери. Но Кондратенко не подозревал, что вокруг него действуют замаскированные предатели. Несмотря на это, он все же настоял, чтобы 4-я дивизия не отходила сразу к Волчьим горам, как этого хотели Стессель и Фок, а заняла для обороны так называемые передовые позиции. На эти позиции Кондратенко вывел и части своей 7-й дивизии.