Оборот третий. Яйца Нимиры
Шрифт:
— Костя, я тебя прибью!
— Во-о-от, это уже конструктивный диалог!
Как и всегда, когда я вслух гнал пургу, мне становилось легче. Однако я быстро уставал и мыслями возвращался к боли. Господи. Вот за что мне это всё, а? Ну что я такого сделал? Я просто купил машину, ехал домой, остановился выпить кофе. Всё! Почему я теперь валяюсь в каком-то угробищном мире, страдая после удаления шунтов, которые мне вживили в спину в другом угробищном мире? Да-да, согласен, я сам, лично в своё время решил не возвращаться домой, а приключаться с Дианой и Фионой. Но это было тогда! А будь у меня сейчас выбор, я бы предпочёл проснуться у себя дома с воплем: «Вот ведь какая херня присниться может!».
И пошли они, приключения эти… С яйцами ещё хотя бы весело было, а теперь, без яиц, уже вообще жесть какая-то пошла. Лапы ломит, хвост отваливается, шерсть вся повыпала к едрене матери…
Я в очередной раз вырубился, а когда открыл глаза, надо мной висели две физиономии. Одна прыщаво-бесстрастная, а другая — с кошачьими ушами.
— Может, ему выпить? — спросила Фиона.
— Алкоголь сейчас категорически противопоказан, — качнул головой Кристиан. — Лучше стихи почитай.
Судя по его красным глазам и бледному лицу, про стихи он знал не понаслышке. Наверное, Фиона, переживая за меня и не имея возможности нажраться, всю ночь выносила бедному мальчику мозги поэзией.
— Это я могу! — обрадовалась Фиона. И, недолго думая, начала:
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
— Заткнись! — заорал я. — Пока я тебя канделябром не от@*%дил!
Фиона, взвизгнув, отшатнулась, Кристиан чему-то довольно улыбнулся, а на неко-месте появилась всклокоченная и невыспавшаяся Диана.
— Что вы к нему пристали? — проворчала она. — Дайте отдохнуть человеку.
— Я в туалет хочу, — простонал я.
— Мочеприёмник под кроватью, — сказал Кристиан. — Я заказал всё необходимое. Дай-ка…
Он сунул руку мне подмышку и ловко выудил оттуда градусник. Который там, оказывается, был.
— Неплохо справляешься, — взглянув на градусник, кивнул Кристиан. — Лучше, чем предполагалось. Филеас, подай инструмент, пожалуйста. Костя, как только управишься — позови, я поставлю тебе укрепляющий раствор.
По полу забрякало медицинское судно.
— Нет-нет, Филеас, я думаю, Косте сейчас больше пригодится вон та штука, пластиковая. Да, верно.
— Знаешь, что? — У меня от злости даже болеть всё перестало. — Иди ты в задницу, со своими штуками! Сам схожу.
— Категорически не рекомендую.
— Абсолютно игнорирую. Диана, помоги подняться.
Диана смотрела на меня с сомнением.
— Уверен? Может, лучше…
— Не лучше ни фига, — мотнул я головой. — Поможешь, или я сам поползу?
Она помогла. Судя по моему внутреннему хронометру, минут через полчаса я уже стоял, опираясь на её плечо. А ещё ведь идти… Мать-мать-мать…
Чтобы не переться голым в общественное место, я замотался в простыню, как в римскую тогу. Вдвоём с Дианой мы заковыляли к двери. Я лениво прикидывал, успею ли добраться до туалета раньше, чем мочевой пузырь скажет: «Да, в принципе, пофиг уже» — и расслабится. При таком раскладе лучше было бы, конечно, воспользоваться мочеприёмником. Но у меня, в конце-то концов, гордость есть! С какого перепугу я должен пихать своё достоинство туда, куда мне указывает какой-то прыщавый подросток?
— Вот здесь отличное место, — сказал я, остановившись посреди перекрёстка коридоров.
Терпеть я ещё мог, но тут у меня закружилась голова.
— Костя, начал — так давай уже, пошли до конца, — проворчала Диана. — Вон, чуть-чуть осталось.
Я мучительным усилием проглотил тошноту и зашаркал босыми ногами дальше.
— Вам помочь? — окликнула с ресепшена администраторша. — За тридцать-сорок секунд…
— Отвали! — прикрикнула на неё Диана.
Тридцать-сорок секунд спустя она впихнула меня в тесную кабинку туалета. Хорошо, что тесную. Тут падать было особо некуда.
— Давай, гордая птица. — Диана со вздохом закрыла дверь. — Как будешь готов — издай величественное молчание.
Дрожащими руками, покачиваясь, будто укуренный маятник, я начал распутывать свою «тогу». И естественно именно сейчас у меня на руке зажужжал браслет. Требовательно так. Ещё и экранчик замигал красным.
— «Экстренный вызов», — прочитал я, поймав в поле зрения экран. — Шарль… Да чтоб тебя! Принять вызов.
Глава 36
— Слушаю тебя внимательно, Шарль.
— Что это журчит, Костя?
— Ру… Ручеёк журчит, Шарль.
— Какой ещё ручеёк?!
— На берегу которого, мать твою так, цветёт сакура, являющая собой смысл жизни, опадая на закате! Чего хотел?
— Уф-ф, это точно ты, — успокоился Шарль. — У меня дурные новости, Костя. Я сумел взломать сеть космопорта…
— Экий ты злодей, однако.
—… десять минут назад совершил посадку корабль, принадлежащий Альянсу. Спецтранспорт. Агенты здесь.
Блин. Вот только агентов нам и не хватало для полного восторга. Сколько нам тут ещё, десять дней откисать? Как раз, наверное, столько мне и понадобится, чтобы более-менее в себя прийти. Ходить самостоятельно я не раньше, чем завтра научусь, а бегать, прыгать, стрелять, кувыркаться — и вовсе хрен знает, когда. Это только в кино после любой травмы отлежался — и поскакал. А в жизни здоровье одно. Раз изнахратишь — и здравствуй, костылики и манная кашка до конца жизни.
— Думаешь, за нами? — спросил я без особой надежды.
— Уверенности нет, но рисковать я не стал. Заменил в базе идентификатор нашего корабля. Ты в наушниках?
— Нет, я в туалете.
— А снаружи?
— Диана.
— Она нас слышит?
— А я почём знаю? Тут ручеёк так журчит, что я сам себя не слышу.
Мне приходилось подносить браслет к самому уху, чтобы услышать голос Шарля. Кажется, при этом в нём срабатывал какой-то сенсор, и браслет с громкой связи переходил на обычную.