Оборотень
Шрифт:
Уже прощаясь и рассеянно вертя в руках «федору», Сиднев как бы невзначай обронил:
— А кстати, Инга Александровна, вы в курсе, что один из ваших клиентов — вервольф?
Инга научилась владеть лицом раньше, чем приступила к практике. Некоторыми навыками овладеваешь ещё в детстве, если не хочешь доставлять мучителю дополнительное удовольствие.
— Неужели?
— У вас сердце забилось чаще — значит, вы в курсе. Инга, я понимаю, что профессиональная этика не позволит вам ответить прямо на вопрос «Кто он?» Однако она ведь не помешает вам предупредить это существо, чтобы оно покинуло город как можно скорее, если не хочет неприятностей?
Ах, вот ты как.
— От представителя… сверхъестественного сообщества я почему-то ожидала большей… толерантности.
— О, толерантность в нашем сообществе — весьма дискуссионный предмет, рекомендую обсудить его с ши. Сарказм. Никогда, никогда не поднимайте эту тему в разговоре с ши. Инна, вы уже познакомились с ведьмой-раубером. Поверьте, вервольфы ничуть не лучше. Они тоже убийцы.
— Извините, но я с трудом удерживаюсь от фразы «Кто бы говорил». Упс, не удержалась.
Сиднев улыбнулся.
— Весьма подходящая к случаю фраза. Как существо, уже полгода контролирующее не только себя, но и весь клан, я имею право говорить о том, что бешеным собакам в городах не место.
Инга резко встала.
— Как терапевт, я не имею права корректировать чьи-либо убеждения, — сказала она. — Но оставляю за собой право отказать пациенту, если его убеждения несовместимы с моими представлениями о достойном. То, о чем вы говорите, слишком смахивает на обыкновенный нацизм.
— Нацистам приходилось лгать, объявляя животными людей и приписывая им признаки этой животности, — тон Сиднева стал тоном взрослого, говорящего с сообразительным, но упрямым подростком. Уже один этот тон выбешивал Ингу до закипания желчи. — Но вервольфы и есть животные, вы не сможете этого отрицать.
— Они ещё и люди.
— Полагаете, меня это должно к чему-то обязывать? Я-то, напоминаю, не человек.
Ну вот и определенность.
— В таком случае сожалею, что тратила ваше время зря, — я ведь занимаюсь людьми. Прощайте.
— Инга Александровна…
— Прощайте.
— Хорошо, — Сиднев надел шляпу. — Нам всё-таки придется увидеться. Вы же хранитель договора, и…
— От этой роли я не отказываюсь. Но если вы намерены преследовать моего клиента — вы не можете быть моим клиентом сами, точка.
Сиднев поклонился и вышел.
Инга схватилась за телефон и, уже набрав номер, с удивлением обнаружила, что звонит не Валерию, а Ярославу. Сначала хотела сбросить звонок, но через гудок сообразила, что предварительная консультация Ярослава как специалиста по всякой там теневой жизни может пригодиться.
Ярослав не отвечал. Спустя десять бесплодных звонков связь распалась.
Может, не слышит? В ванной, туалете, на кухне? Отключил громкость?
Бестолочь. Он отлёживается после кошмарных побоев. Возможно, спит под обезболивающим. Возможно, без сознания. Позвони Валерию, на него вампиров вот-вот напустят.
Инга нашла нужный номер в списке клиентов, но рука остановилась на кнопке. Валерий в стрессе. С ним завтра все равно встречаться, а сегодня, услышав о таких делах, не напорол бы он ерунды.
А если его выследят меньше чем за сутки?
Она набрала номер Валерия — но и там никто не ответил на вызов.
— Да что вы за люди такие! — вырвалось у Инги. Взгляд уперся в дверь ванной — последний ресурс.
— Ольга! — позвала она. — Ольга!
Но призрак, любопытный, когда не надо, сейчас, как назло, отсутствовал.
Искусство не выдавать своих чувств Сильвестр оттачивал значительно дольше, чем Инга. Но в этот раз ему стоило труда не сорваться. Он не привык, чтобы ему отказывали, особенно в последнее время. Вернее, так: чтобы получить право отказывать ему, нужно отрастить когти и клыки подлинней его, Сильвестровых.
Но терапия не прошла для него даром, и уже через минуту вместо вспышки мстительного гнева он испытывал лишь раздражение — ну да, довольно сильное, но вполне объяснимое и законное. Конечно, работать с новым терапевтом, опять прикидываясь человеком, будет сложно. Придется снова врать, а главное — притираться заново, и не единожды: прежде, чем остановиться на Инге, он попробовал нескольких терапевтов, теперь, имея за плечами опыт, проб и ошибок можно совершить меньше, но одной-двумя явно не обойдется…
Словом, обиды уже почти не было. Была задача. Как говорил его старый учитель, доктор Шнеерзон, «Коля (тогда Сильвестра звали Колей), если проблему можно решить за деньги — это не проблема, это расходы».
Итак, задача. Две задачи. Первую он решил прямо из машины, позвонив своей ночной секретарше:
— Катя, предоставьте мне список лучших психотерапевтов нашего города, четыре-пять имен. Имя, репутация, цена. Приоритет: важно, не срочно. Спасибо.
Иван этой ночью был выходной, но для Сильвестра выходных начальника службы безопасности не существовало.
— Иван, к Инге Александровне ходит вервольф. Да, представь себе, кто-то из этих сукиных детей обнаглел до того, что поселился в моем городе… Нет, никаких радикальных решений. Просто закошмарить и выгнать. И знаешь, что… пошли на это дело человека. Да, непременно человека. Если вервольф его хотя бы поцарапает, можно будет спустить на него охотника, — Сильвестр улыбнулся. — Кодекс есть кодекс.
— Матерь Божия! — вырвалось у Ярослава-2 при виде тезки. — Это кто тебя так?