Оборотная сторона полуночи
Шрифт:
Поначалу Готье просто не мог этому поверить. Стать звездой – значит достичь вершины славы, соблюсти непременное условие актерской карьеры. Для Ноэль же выступление на сцене было лишь очередной ступенькой к достижению цели, и Готье не имел ни малейшего представления, в чем она состояла. Ноэль оставалась для него загадкой, какой-то непостижимой тайной. И чем глубже он проникал в эту тайну, тем труднее становилось ему постичь ее. Он как бы открывал китайские шкатулки. Откроешь одну, а внутри обязательно окажется другая, и так без конца. Готье всегда гордился своим умением распознавать людей, и в первую очередь женщин, и то обстоятельство, что он ничего не понимал в женщине, с которой жил и которую любил, сводило его с
Готье был уверен, что каждый встречавшийся с ней мужчина предлагал ей лечь с ним в постель. Он также слышал от своих завистливых друзей, что ни один из них не преуспел в этом.
– Повезло тебе, сукину сыну, – сказал ему один из них. – Повесить тебя за это мало. Я предлагал ей яхту, замок с целым штатом слуг на мысе Антиб, а она хохотала мне в лицо.
Другой, банкир, как-то поведал ему:
– Впервые видел то, чего не купишь за деньги.
– Ноэль?
Банкир утвердительно кивнул:
– Ты угадал. Я предложил ей назвать цену. Она отказалась. Чем ты взял ее, друг мой?
Арман Готье и сам хотел бы это знать.
Готье вспомнил, как первый раз нашел для нее пьесу. Прочитав страниц десять, он сразу понял, что искал именно такую вещь. Пьеса была ловко написана и показывала драму женщины, отправившей мужа на фронт. У нее в доме появляется солдат, представившийся товарищем мужа, с которым они якобы вместе воевали на русском фронте. По ходу действия женщина влюбляется в солдата, не зная о том, что это убийца-извращенец и что ее жизнь находится в опасности. У героини прекрасная роль, и Готье тут же согласился ставить пьесу, если женщину сыграет Ноэль Паж. Продюсеры не хотели давать главную роль никому не известной актрисе, но согласились устроить прослушивание. Готье бросился домой, чтобы сообщить Ноэль эту приятную новость. Ноэль пришла к нему, потому что стремилась стать звездой, и теперь Готье поможет ей сделать это. Он решил, что работа над пьесой еще больше сблизит их и заставит ее по-настоящему полюбить его. Тогда они поженятся и он завладеет ею навеки.
Однако когда Готье сообщил ей о пьесе, Ноэль, едва взглянув на него, заметила:
– Это замечательно, Арман, спасибо.
Она произнесла это таким тоном, как будто он сказал ей который час или помог закурить сигарету.
Готье внимательно посмотрел на нее и убедился, что у Ноэль какая-то странная болезнь, что в некотором смысле она не способна к проявлению чувств. То ли по какой-то причине они угасли, то ли их просто никогда не было. Он понял, что никто никогда не будет владеть ею. И все-таки Готье никак не мог смириться с этим. Он видел перед собой красивую нежную девушку, готовую угождать всем его прихотям и ничего не просящую взамен. Поскольку Готье любил ее, он отбросил свои сомнения, и они принялись работать над пьесой.
Ноэль превосходно играла на прослушивании и безоговорочно получила роль. Готье так и предполагал. Когда через два месяца в Париже состоялась премьера пьесы, Ноэль сразу же стала самой яркой театральной звездой Франции. Критики приготовились изругать пьесу и игру Ноэль. Они знали, что Готье дал главную роль своей любовнице, не имеющей опыта игры на сцене, и не хотели пропускать столь заманчивой возможности отомстить ему. Тем не менее Ноэль покорила и критиков. У них не хватало превосходных степеней для восхваления ее мастерства и красоты. Пьеса имела потрясающий успех.
Каждый вечер после спектакля в уборной Ноэль толпились посетители. Кого только она не перевидала – торговцев обувью, военных, миллионеров, продавщиц... Со всеми она была терпелива и вежлива. Готье смотрел на нее и удивлялся. Словно принцесса, принимающая своих подданных, подумал он.
В течение года Ноэль получила три письма из Марселя. Она разорвала их, не распечатывая. В конце концов письма оттуда перестали приходить.
Весной Ноэль сыграла главную роль в фильме, режиссером которого был Арман Готье. Когда фильм вышел на экраны, ее слава облетела всю страну. Готье удивлялся терпению Ноэль, когда она давала интервью и позировала фотографам. Большинство звезд ненавидели и то и другое и соглашались на это либо ради рекламы и увеличения своих доходов, либо из тщеславия. Ноэль же не прельщали ни деньги, ни тщеславие. Готье не раз спрашивал ее, почему она отказывается от отдыха на юге Франции, в дождливую погоду остается в Париже и изнуряет себя позированием для «Матэн», «Пти Паризьен» или «Иллюстрасьон». Ноэль всегда уходила от ответа. Ему не стоило жалеть об этом. Если бы он вдруг узнал действительную причину, то был бы поражен. Ноэль же руководствовалась вполне определенными мотивами.
Все, что она делала, предназначалось для Ларри Дугласа.
Когда Ноэль позировала фотографам, она представляла себе своего бывшего возлюбленного в тот момент, когда он открывает журнал и вдруг находит там ее портрет. Когда она играла какую-нибудь сцену в фильме, то воображала Ларри, сидящего в кинотеатре на вечернем сеансе где-нибудь на другом конце света и видящего ее на экране. Ее работа служила ему напоминанием, посланием из прошлого, признаком того, что когда-нибудь он вернется к ней. Все помыслы Ноэль сводились к одному – вернуть его к себе и уничтожить.
Благодаря Кристиану Барбе у Ноэль пополнялось досье на Ларри Дугласа. Детектив-коротышка перебрался из своей захудалой конторы в большое, светлое и шикарное помещение на рю Рише рядом с Фоли-Бержер. Когда Ноэль впервые навестила Барбе в его новой конторе, то была немало удивлена. Барбе улыбнулся и пояснил:
– Она мне дешево досталась. Раньше эта контора принадлежала еврею.
– Вы сказали, что у вас есть для меня новые сведения, – резко напомнила ему Ноэль.
Самодовольная улыбка исчезла с лица Барбе. У него действительно были новости. Находясь под наблюдением фашистов, стало трудно добывать информацию из Англии. Однако у Барбе нашлись способы ее получения. Он подкупал матросов с судов нейтральных стран, чтобы они провозили ему письма из одного лондонского агентства. Правда, Барбе пробовал и другие методы. Он играл на патриотизме французского подполья, гуманности Красного Креста и алчности торговцев черного рынка, имеющих связи в Англии. У него был особый подход для каждого отдельного случая, и поток информации никогда не прекращался.
Барбе взял со стола свои записи.
– Вашего друга сбили над Ла-Маншем, – начал он без обиняков.
Краем глаза он следил, как Ноэль отреагирует на это, надеясь, что она не выдержит и сбросит маску безразличия, а он насладится причиненной ей болью. Однако ни один мускул не дрогнул на лице Ноэль. Она взглянула на него и уверенно сказала:
– Его спасли.
Барбе уставился на нее, сделал глотательное движение и неохотно подтвердил ее слова:
– Да, спасли. Его подобрал английский спасательный катер.
Детектив никак не мог понять, откуда ей это известно. Все смущало его в этой женщине. Для Барбе она была ненавистным клиентом, и его не раз подмывало отказаться от нее, но он знал, что, поступив так, совершит ошибку.
Однажды он попытался предложить ей интимную связь, намекнув, что это снизит цену его услуг, но получил такой отпор, что почувствовал себя неотесанным мужланом, и никогда не простит ей своего унижения. Барбе хладнокровно поклялся, что в один прекрасный день эта поганая сука дорого заплатит ему за оскорбление.