«Оборотни» из военной разведки
Шрифт:
В этих стенах, с одной стороны, разрабатывались планы по локализации заговора иноземного врага молодой России Б. Локкарда, нейтрализации шпиона С. Рейли и террориста Б. Савинкова, расследовалось дело об убийстве английскими оккупационными властями 26-ти бакинских комиссаров, отсюда отправлялся на задание легендарный разведчик Н. Кузнецов; а с другой — готовились материалы для сомнительных с правовой точки зрения процессов над так называемыми «врагами народа» и прочее. И всё же светлых дел было больше.
Именно здесь Николай надеялсявстретиться с конкретным делом на живого шпиона в «десятке» деевской «мишенной системы». Скоро этот случай, хотя и косвенно, для Стороженко всё же представился.
Суть вопроса в том, что коллеги из соседнего подразделения совместно с территориальными органами госбезопасности вели дело оперативной разработки на подозреваемого в проведении шпионской деятельности военнослужащего. Так как сил и опыта по таким делам у них было недостаточно, они обратились за помощью к тогдашнему начальнику второго отделения подполковнику В. Филиппову, который подключил к этому делу профессионалов — разработчиков.
Послеони рассказали личному составу отделения некоторые особенности поиска агента ЦРУ США, — так сказать, для науки, расширения оперативного кругозора, что стало большим подспорьем для дальнейших удачных стартов военных контрразведчиков на тропе поиска отщепенцев — предателей в армейских погонах.
Но всё по порядку…
Под чекистским колпаком оказался молодой человек, на которого сделала ставку американская разведка. Речь шла о старшем инженере лаборатории физики плазмы одного из московских вузов — неком Александре Нилове, который с 1972 года находился в длительной заграничной командировке в Алжире. Там он по контракту работал в Национальном институте нефти, газа и химии в небольшом городке Бумердесе.
За границей Нилов быстро завязал знакомства с иностранцами. Близких друзей среди соотечественников у него не было. Для Александра они — «совки, рабочие лошадки», а он, как сам себя считал, — голубых кровей и белой кости. Они скучны, со стандартным мышлением, заботятся даже за «бугром» о какой-то советской нравственности. Совсем иное он наблюдал в поведении иностранцев — раскованны в поступках, коммуникабельны, без комплексов. «Иностранцы, — рассуждал на досуге молодой человек, — почему-то мне ближе становятся с каждым разом при общении с ними».
Но тут надо пояснить, откуда взялась такая переоценка отношения к людям. Дело в том, что у Нилова возникло чувство — его сердце воспылало страстной любовью к очаровательной перуанке с американским паспортом по имени Глория. Они стали встречаться всё чаще и чаще. Девушка так пленила его, так вскружила голову, что у него зародились планы жениться на иностранке, а затем выехать для постоянного проживания в США.
Ах, если бы знал Александр, что его давно опекали сначала англичане, а затем американцы, а Глория не кто иная, как «медовая ловушка» — элементарная подстава ЦРУ. Но, к сожалению, он, ослепленный высоким и святым с его стороны Чувством, не догадывался о возможности такого разворота событий, хотя мог и должен был предвидеть, что в ходе знакомств и «зачисток» дружественных контактов с ним затевается коварная игра. Идет его приручение через стандартное и старое, как мир, профессиональное изучение, а если образно сказать, то началась охота: развешиваются красные флажки и ленточки из фольги, ставятся капканы, копаются ямы — лопушки. С позиции охотников жертва была обречена.
Почти все его «импортные друзья» — инженеры, дипломаты, преподаватели — прямо или косвенно были связаны со своими спецслужбами. Каждый помогал им в условиях заграницы, как и чем мог. Это и есть патриотизм не лозунгом — словом, а поступком — делом. Одни — как разведчики, прикрытые всевозможными «крышами», рыскали по стране в поисках информации и её поставщиков, другие — в качестве платных негласных помощников, третьи — безвозмездно сторожили случай принести пользу стране, пославшей их в Алжир.
Западный мир привлекал и зазывал Александра красочными журналами, со страниц которых смотрели «расшнурованные» красотки на фоне дорогих лимузинов и яхт. В одной из бесед с «отцом» Глории в её квартире (как потом выяснилось, это была «липовая» семья под кандидата на вербовку), когда Нилов рассматривал пачку цветастой периодики, хозяин заметил:
— Придет время — и в России будут публиковать подобное. Это время вам, россиянам, надо приблизить — оно не за горами. Всё будет зависеть от вашего руководства в Кремле. Народ таких вопросов не решает.
В квартиру американца тянуло, прежде всего, из-за стройной смуглянки Глории, которую хотелось видеть рядом всегда. Она, подобно журналам, зазывала в красивую, беззаботную жизнь. Будучи человеком поступка и находясь в плену чар молодой американки, Нилов при очередном визите поинтересовался у «родителей» Глории путями получения гражданства США.
Последовал ответ, что этими вопросами занимаются американские дипломаты в ранге консульских работников.
— Как на них выйти? — торопливо спросил Александр.
— Постараюсь вас познакомить со спецом по этим проблемам, — ответил «отец».
Вскоре знакомство состоялось с вице-консулом миссии США при посольстве Швейцарии в Алжире Вильямом Гэлбрайтом (У США в то время своего посольства в Алжире не было, и все дипломатические сношения решались через швейцарцев). Кадровый сотрудник американской разведки, каким являлся Вильям, с пониманием отнесся к просьбе советского инженера. Он готов помочь Нилову, но всё это не так просто, как думает россиянин. Гражданство любой страны надо заслужить, тем более такой богатой, как Соединенные Штаты Америки. В конце концов «дипломат» хлопает «настоящего русского парня» по плечу и раскрывает карты, ставя одно простое условие — он должен поработать на Америку. Только при таком варианте он сможет ему пособить, посодействовать в выезде в США.
— А в чем будет заключаться моя помощь Вашингтону? — наивно спросил Александр.
— Вы можете нам помочь только одним — негласным сотрудничеством с американской разведкой, — прямо в лоб, безо всяких обиняков ответил вербовщик Вильям.
Когда Нилов услышал такой ответ, настроение сразу же упало, за грудиной враз похолодело, гулко застучало охолонувшее сердце. Он заметался с решением поставленной американцем непростой задачи.
— Не могу я пойти на такое дело, — с дрожью в горле, не узнавая свой голос, ответил кандидат на вербовку.