«Оборотни» из военной разведки
Шрифт:
Резидент неожиданно поднялся с кресла и, хитро прищурясь, пробасил:
— Господин Кэйн, вы хорошо докладываете, — всё расписано, как говорится, по нотам. Прошу, однако, усилить наружную разведку за объектом накануне и после вербовки. Особенно следите за радиообстановкой. С учетом недавнего отказа спецтехники настоятельно требую персонально проверить её нынешнее состояние. Кстати, вашу даму, как только она отработает, следует сразу же отправить домой во избежание возможных осложнений…
Дальнейший разговор прервал телефонный звонок. Звонили из Центра и интересовались, наряду с другими вопросами, ходом подготовки запланированной вербовочной акции.
— Да, сэр, всё это предусмотрено планом… Ей уже оформлен билет, и она улетит вовремя.
— Ну что ж, тогда прекрасно, да поможет вам Бог. До свидания…
Разговор в кабинете продолжился.
— Я думаю, нет оснований беспокоиться. Он клюнет на приманку. Этот изголодавшийся сердцеед легко войдет в уготованный нами лабиринт с тупиковой концовкой, — ощерился Кэйн.
— Ох, Эдвард, не обольщайтесь возможностью легкой победы. Поверьте мне, сломавшему не один зуб профессионального самолюбия на советском орешке. Я глубоко понимаю непредсказуемость русских. Мне вспоминается такой случай в Японии. Один объект — советский военный дипломат, доведенный, как мне тогда казалось, до кондиции, вдруг сообразил, куда клоню, влепил такую пощечину, что до сих пор горит щека. Затем он еще добавил: «Ты думаешь, я стану подонком?» Больше я с ним не встречался. Вот так-то, Эдвард. Будь осторожен со славянами: они просты только с виду.
— С учетом того, что вы рассказали, я сделаю всё, чтобы не получить пощечины — в прямом и переносном смысле…
В приподнятом настроении шагал Филатов в посольство. Плоть была умиротворена, душа пела, а вот сознание и чутье профессионала, пусть не высокого ранга, нет-нет, да и давали о себе знать. Что это — любовь, влечение или?… Он возвращался к событиям последнего месяца. Вспоминал свои встречи с Нади, находил и опровергал в них подозрительные подробности. Однако всякий раз черные мысли изгонялись чувством исполненного долга в приобретении для шефа нужных книг, а договоренность с Надюшей о встрече несла новые надежды. Как-никак они условились через неделю встретиться снова!
Передавая книги Думову, Филатов обратил внимание на то, что тот даже не поинтересовался стоимостью, обстоятельствами покупки, их содержанием. Он взял их, как берут охапку дров, и небрежно бросил на выступ кабинетной стойки. Зазвонил телефон.
— Хорошо, я зайду… да-да, сейчас зайду, — ответил военный атташе.
Филатов понял, что шефа приглашает посол по какому-то неотложному делу. Мысль о том, что его вместе с американкой мог кто-либо видеть, обожгла сознание. «Неужели об этом стало известно послу? Кто мог нас видеть? — задавал себе вопросы. — Посол, очевидно, получил информацию от „ближних соседей“.»
В голове стремительно возникали объяснения, формировались невинные ответы. А в это самое время Думов поднялся из-за стола и, хлопнув подчиненного по плечу, скороговоркой невнятно буркнул:
— Молодец, меня просит посол. Занимайся своими делами.
Филатов облегченно вздохнул и выскочил из кабинета. Он посмотрел по сторонам, раскрасневшийся и возбужденный двинулся в сторону референтуры.
С той памятной встречи с Нади прошло трое суток, но его опять страстно потянуло к ней, в ту уютную квартиру, где так быстро пролетело время бурного сладострастия.
Работая над обзором местных информационных источников, майор не заметил, как вошел в комнату Думов и приказал зайти к нему через десять минут. «Вот и мой конец» — вновь мелькнула мысль. Руки покрылись испариной. Десять минут, наполненные тягостным ожиданием, наконец-то истекли. Он торопил события, поэтому вошел в кабинет несколько раньше и стал, затаив дыхание, ждать удара. Однако Николай Ильич был в настроении, находясь «под шафе». Генерал барски растянулся в кресле, зевнул и проговорил:
— Милый, сбегай на рынок. Надо запастись продуктами для узкого представительского мероприятия. Возьми… — он стал перечислять список желаемого.
Анатолий быстро записывал в блокнот. Настроение снова забило голубым фонтаном. «Значит, посол говорил не обо мне, если Ильич продолжает доверять выполнение личных заданий», — подумал Анатолий.
Судьба поворачивалась к нему лицом. Он был вне подозрений!.. Значит, возможна встреча с Нади.
Наконец день назначенной встречи настал. Он вышел из посольства, направился к оговоренному месту и думал о предстоящей встрече с женщиной, вскружившей ему голову. Снова городская суета сует — машины, людские толпы, какофония звуков, торговые ряды базара…
На месте встречи Нади не было. Он прождал минут сорок — никого. Прочесал несколько раз квартал, но опять же любимой дамы не обнаружил. Пришлось, несолоно хлебавши, отправиться в посольство. Сладкие раздумья сменились унылым оцепененьем, из которого его вывел скрип тормозов неожиданно поравнявшейся с ним автомашины. За рулем сидел мужчина лет за сорок, одетый в светлую сорочку с воротником «стойка».
— Садитесь, молодой человек, подвезу, — предложил услужливо незнакомец и открыл дверцу.
Анатолию показалось лицо водителя знакомым. Усталость от пешей прогулки и невыносимый зной сделали своё дело — он нырнул в лимузин.
— Здравствуйте, товарищ Филатов. Привет вам от Нади, — мило улыбнулся незнакомец и внимательно посмотрел в глаза пассажиру. — Я знакомый Нади. Меня зовут Эдвард Кэйн. Вас зовут Анатолий?
— Да!..
После этого водитель раскрыл папку и вытащил оттуда толстый конверт из желтой бумаги с блестящими зажимами на верхнем клапане. Он положил его на колени офицеру.