«Оборотни» из военной разведки
Шрифт:
9 декабря 1991 года о развале Советского Союза узнала вся страна. Вот тут-то Горбачеву, даже как мужчине с достоинством, и надо было показать власть — арестовать заговорщиков-смутьянов. Но, как говорится, если вы что-то не сделали, значит, не пытались. Трус есть трус. Президент занимался уже решением личных вопросов…
Вскоре Верховные Советы России, Украины и Белоруссии ратифицировали документы беловежского сговора. 25 декабря Горбачев в последний раз обратился к народу. Он объявил, что снимает с себя полномочия президента СССР по «принципиальным соображениям». В тот же день над Кремлем был спущен Государственный флаг Советского Союза.
Ельцин ходил гоголем. Его распирало от власти. Он все чаще позволял себе находиться в нетрезвом состоянии. Окружение этой «болячки» старалось не замечать.
Стороженко понимал, что верхами совершено страшное, особо опасное преступление, что трещина раздроба страны пройдет по каждому гражданину недавно единой страны, коснется болями каждой семьи. Болтовню удельных князьков и самого Ельцина о «прозрачности границ» считал за лукавство. Появятся скоро КПП с таможенниками и пограничниками. Но как быть с производственными завязками, оружием и боевой техникой Советской Армии? В европейской части находились самые боеспособные части, оснащенные новейшим вооружением. Россия в таком случае многого может лишиться. Ельцину было наплевать на эти «мелочи». Он праздновал победу.
Иногда Николаю казалось, что происходящее не связано с ним, что оно существует в иной жизни, в каком-то фантастическом Зазеркалье. Но, к сожалению, это была реальность с полным игнорированием всякой законности. Не мог он, воспитанный на порядочности в трудовой семье и на службе с профессионалами высочайшего класса, согласиться прислуживать тем, кто развалил и разорил страну. Служба в таком случае превращалась в видимость. Недаром же говорится, что для того, чтобы уничтожить человека, наказать его самым ужасным образом, достаточно придать работе характер совершенной бесполезности и бессмысленности.
— Америка теперь каш друг, — говорил один из перекрасившихся начальников. — Пора ловли шпионов кончилась. Занимайтесь охраной завоеваний демократии.
От этих слов тогда Николая передернуло. Последний удар по планам Стороженко в отношении службы нанес В. Бакатин. Будучи председателем КГБ, он выдал, дабы «прогнуться» перед новыми друзьями, святая святых любой спецслужбы — схему закладок оперативной техники слухового контроля в новом посольстве США в Москве. Посол был не столько рад «подарку» главного гэбэшника, сколько поражен масштабом предательства. Со временем янки отблагодарят благодетеля, — его сыну дадут возможность заниматься бизнесом в Штатах.
Полковник Стороженко написал рапорт на увольнение. Приказом № 1 по личному составу КГБ 2 февраля 1992 года Николай был уволен в запас.
Наступил новый этап жизни. Траектория службы в органах госбезопасности закончилась, но жизнь-то продолжалась. Николай был доволен чекистской тропой, по которой он прошел с гордо поднятой головой, не замарав ни рук, ни души. Он был чист и честен перед главным судьей — своей совестью.
Октябрьское безумие
Есть дьяволу где порезвиться на русском просторе…
Стороженко ужинал на кухне. Было 21 сентября 1993 года. Когда часы пробили ровно 20.00, он включил телевизор и с экрана на него взглянуло недовольное лицо президента. Он зачитал свой очередной указ за № 1400 о ликвидации парламента и разгоне избранных пародом депутатов Верховного Совета.
Внезапное решение Б. Ельцина ликвидировать во многом оппозиционно настроенный к нему парламент, сразу же накалило обстановку в Москве. Провинция не почувствовала запаха крови. Трезвомыслящие уловили в глазах кремлёвского Нерона отблески будущего большого побоища и пожара. Сразу же здание парламента опутали по периметру «колючкой» — спиралью Бруно. Кстати, применение этой колючей проволоки в подобных ситуациях запрещено одной из Женевских конвенций.
Омоновские орды все прибывали и прибывали из других регионов страны. Скоро парламент был полностью в кольце. На такую дикость мог пойти только человек с больной фантазией, боявшийся ответственности за содеянное предательство в Беловежье.
Итак, в роли оскорблённых оказались народные депутаты. На Руси издавна общественное мнение на стороне битого властью. Сразу же стихийно возникло движение защитников парламента и Конституции. Не прекращались митинги у Белого дома. В ответ власти Москвы ввели дополнительные отряды омоновцев. Пространство в районе станций метро «Баррикадная» и «Краснопресненская» покрылось, словно рыбьей чешуей, металлическими щитами стражей порядка. Кольцо окружения парламента теперь не сужалось, а расширялось. Скоро образовалось уже два кольца — внутреннее и внешнее. Граждан не стали подпускать близко к стенам Белого дома, но их не пугали дожди, холода, резиновые дубинки и автоматы.
Митинговые очаги тлели практически по всему периметру осажденного Белого дома. Стержневым требованием депутатов было: предоставить народным депутатам информационное окно на радио и телевидении. Власти его не давали. Продажные теле- и радиорепортёры словно не замечали другого мнения. Околопрезидентские шептуны постепенно усиливали давление на своего кумира, требуя скорейшего разгона парламента.
Отключение света, воды, телефонной связи и других коммунальных услуг ещё больше накалило обстановку, создавало взрывоопасную ситуацию внутри осажденной территории, где круглосуточно находились депутаты и защитники парламента — студенты, школьники, рабочие, офицеры, казаки, религиозные деятели, ветераны, москвичи и приезжие.
Митинги электризовали толпы. То, что придумали власти, являло верх вандализма и правового кощунства. Даже неудачники «гекачеписты» не додумались до такого варварства, — лишить людей тепла и света, воды и связи, тем более вчерашних соратников президента по развалу Союза.
Факт остаётся фактом: власти унизили себя очередной глупостью. Кто подсказал «всенародно избранному гаранту» такой сценарий с кровавым исходом? На этот вопрос ответит история.
Здание Белого дома охранялось департаментом охраны. Все они были сотрудниками МВД, однако в отличие от коллег, стоящих по ту сторону баррикад, выказывали лояльность парламенту. Разве этого не знала исполнительная власть? Знала! А если знала, то почему вела общество к нагнетанию обстановки, провоцированию беспорядков и кровавой конфронтации?