Оборотни
Шрифт:
Штаб-квартира КГБ
Площадь Дзержинского
Москва
— И это все, что удалось спасти? — спросил Алексей Ростов у руководителя архивов, когда оба они вошли в большую комнату, куда перенести с четвертого этажа все оставшиеся материалы.
— Это более половины той информации, которая там складывалась.
Ростов прошел вдоль длинного ряда обгорелых и покоробленных шкафов для хранения
— Многие шкафы для досье были деревянными, — продолжал архивист. — Они целиком сгорели. Но металлические, вроде этих, сопротивлялись огню значительно дольше. Большинство нам удалось спасти. Пропали те, которые стояли ближе к центру пожара. Слава Богу, пожарная команда прибыла очень быстро. — Говоривший задержал дыхание. Бог все еще был посторонним в пределах КГБ. И он быстро закончил: — Если бы не тренировки, которые мы проводили, потеряли бы все.
— А перевод на компьютер? — Ростов проигнорировал ссылку на Бога, но внутренне усмехнулся.
— Работаем по расписанию. Не думаю, что мы потеряли действительно ценный материал.
Ростов остановился у одного из рядов и стер гарь с передней стенки ближнего шкафа. Показалось изображение, которое являлось символом нацистской партии — орел, распростертый над свастикой.
— Что это такое? — спросил Ростов.
— Военная добыча. Конфисковано после войны.
Ростов усмехнулся такому объяснению кражи — столько полезных вещей забрали у немцев: шкафы для досье, пишущие машинки…
— Танки, ракеты, — подхватил Ростов. — Надеюсь, что они никогда не представят нам список всего, что было отобрано, и не потребуют это обратно. А в чем причина пожара?
— Это и есть наша главная проблема, — сказал руководитель архивов, понижая голос, — поэтому я и попросил встретиться за пределами вашего кабинета.
— Предумышленная?
— Мы так думаем.
— Мы?
— Глава администрации, я и начальник внутренней безопасности, который и поднял этот вопрос. Больше никто пока этим не занимался.
— Объясните все по порядку.
— Комната, где возник пожар, посещалась редко. Но, учитывая деликатный характер некоторых архивов, касавшихся контрразведывательной работы с конца войны и до 1956 года, ящики закрывались на замки с полной гарантией безопасности. Входные ключи и коды к сигналам тревоги содержались в сейфе моего служебного кабинета. В административном управлении имелись дубликаты ключей. Пожар обнаружили случайно. Просто одному из шифровальщиков понадобилось зайти в хранилище за какой-то информацией. Наши служащие быстро получили доступ в комнату и начали тушить огонь. После ликвидации опасности они попытались определить причину пожара. Она оказалась в электрическом обогревателе открытого типа с натянутыми нитями накала, которые и вызвали короткое замыкание.
— А почему возникло подозрение?
— Потому что эта комната обычно не обогревалась, и, конечно, ее нельзя обогреть с помощью прибора.
— Может быть, там кто-нибудь работал и хотел согреться?
— Никто не спрашивал ключа от комнаты на протяжении двух последних месяцев.
Ростов ничего не сказал, осознав реальную возможность саботажа.
— У нас возникло предположение, что кто-то, включив обогреватель, положил на него мокрую тряпку. Это дало ему время снова запереть дверь, ввести в действие систему тревоги и покинуть место до того, как тряпка воспламенилась. Это старый метод, который мы использовали для…
— Мне известны эти методы, — перебил его Ростов. — Но тот, кто там предположительно был, имел в распоряжении не больше десяти минут. А видел или слышал что-нибудь необычное работавший в архиве шифровальщик?
— Нет.
— И он вне подозрений?
— Она. Это женщина шестидесяти лет. Собирается на пенсию. Специалист по немецкому языку. В конце войны была офицером разведки и прослужила в армии, в Группе войск на территории ГДР, до 1975 года. Если бы она совершила поджог, то оставила бы все гореть, не сообщая об этом до того, как пожар разгорелся. Мы так думаем.
— Займитесь ею. Ничего нельзя знать заранее. И шкафы у обогревателя — наверное, они-то и были уничтожены. Известно ли вам, что в них находилось?
— Некоторые полностью уничтожены. Но те, что изготовлены в Германии, несгораемы. Они сильно повреждены, но нам удалось спасти большую часть их содержимого. Они стоят вон там, позади.
Он провел Ростова в глубину комнаты, где было собрано около двадцати покоробленных металлических шкафов.
— Значительная часть их материалов пострадала от огня. Пламя пробивалось через отверстия в металле, к тому же в них проникла вода и пена. В результате многие документы оказались уничтоженными.
— Мне нужен список этих документов.
— Его готовят.
— Сколько понадобится для этого времени?
— Неделя.
— Слишком много.
— Бумаги слиплись от воды. Нужно, чтобы они высохли естественно, нельзя ускорять этот процесс.
— Тогда в течение часа представьте мне список того, что вы уже определили.
Когда Ростов возвращался в свой кабинет, с московского аэропорта Шереметьево взлетал самолет Аэрофлота «Ил-62М» с четырьмя реактивными двигателями «Соловьев Д 30-КУ», закрепленными в конце фюзеляжа.
На его борту находилось около сорока русских экспертов по аэронавтике. Группе предстояло пересесть в аэропорту Кеннеди на «Боинг-757» фирмы «Америкэн эйрлайнс», который должен был доставить ее на первую российско-американскую конференцию по проблемам совместного запуска человека в космос.
Конечным пунктом назначения «боинга» был Новый Орлеан.
Штаб-квартира ЦРУ
Лэнгли
ЗДА просматривал только что представленный ему перечень файлов, пострадавших от компьютерного вируса.