Оборотни

Шах Эдди

Швейцар взглянул через плечо Эдема на Такера, который кивал, подтверждая эти слова.

— Ладно. Там, в глубине, есть несколько свободных мест. И лучше вот наденьте это. — Он вручил Эдему и Такеру две маленькие шапочки, белые сатиновые ермолки, на которых сзади красовалась надпись: «ТОРРЕЙ ПАЙНЗ ШЕРАТОН».

— Фантастика! — воскликнул Эдем. — А может, мне удастся потом поговорить со счастливой парой?

— Уверен, что они будут этому рады. Имейте в виду, это одна из наиболее примечательных свадеб в Ла-Джолле.

Эдем смог убедиться, что почти все гости уже прибыли. Их было человек двести. Проход от стеклянных дверей вел на большую открытую террасу. По обе стороны от прохода тянулись ряды белых полированных стульев, большинство из которых были заняты мужчинами в безупречных костюмах и богато одетыми модными женщинами. Конец прохода занимал четырехугольный балдахин — хупа, с гордо вышитой на его вершине Звездой Давида. Раввин и кантор, стоя у хупа, оживленно беседовали, когда Эдем и двое его американских коллег усаживались на задних местах. К этому времени Эдем уже видел Триммлера. Тот сидел с правой стороны от прохода. Наклонившись к американцам, он показал им, где находится ученый.

— Так вы еще и законченный лгун, — саркастически произнесла Билли, намекая на разговор со швейцаром.

Эдем усмехнулся и ничего не сказал, снова занявшись наблюдением за происходящим. Если покушение замышляется, то оно, скорее всего, будет произведено с одного из балконов гостиницы, ближайших к террасе. На балконах уже стояло много народа. Без сомнения, это были постояльцы гостиницы, вышедшие из своих номеров, чтобы посмотреть на происходящее внизу действо. Заиграли трубы, и через стеклянные двери на террасу к хупе направился шафер и подружка невесты. Достигнув балдахина, они разделились: шафер прошел налево, а подружка — направо. За ними последовали следующие пары, одинаково одетые. Всего их было десять.

Согласно предписанию иудаизма, по которому мужчины и женщины молятся раздельно, они образовали два самостоятельных ряда. Потом к балдахину подошли близкие родственники обеих брачующихся семей. Вышел жених, сопровождаемый отцом и будущим тестем. Жених встал рядом с раввином. Теперь ожидалось появление невесты.

Эдем наблюдал за Триммлером, сохраняя максимум бдительности. Если кто-то собирался нанести удар, это может произойти в кульминационный момент церемонии, когда внимание всех присутствующих будет сконцентрировано обрядовым молитвословом под хупой.

Ничего странного, вызывающего тревогу, не происходило.

Через стеклянные двери вышла невеста в сопровождении матери и будущей свекрови. Все они несли зажженные свечи. Невеста оказалась довольно грузной женщиной лет тридцати. Эдем отметил, что белое подвенечное платье невесты не в состоянии скрыть ее весьма округлый живот. Пожилые женщины, достигнув балдахина, прошли к своим местам в первом ряду, в то же время вышли вперед их супруги, чтобы сопровождать невесту в ее последнем коротком переходе; Когда кантор затянул «Mi Adier», они семь раз, в соответствии с ортодоксальным обычаем, провели невесту вокруг жениха и балдахина. Завершив последний круг, она присоединилась к своему будущему мужу, стоявшему рядом с раввином. Пара взялась за руки. Раввин, подняв чашу вина, начал произносить благословения.

Не отчетливое, но достаточно странное движение бросилось вдруг в глаза Эдему.

Справа от него, на балконе третьего этажа гостиницы, заволновался опущенный занавес — не порывисто, как можно было бы ожидать при дуновении ветра, но осторожно и предумышленно, будто кто-то придерживал его за край, чтобы все видеть, но самому оставаться невидимым.

А затем он увидел, как сквозь занавес выдвинулся блестящий черный ствол. Выдвинулся всего на несколько секунд, чтобы опять исчезнуть.

Не раздумывая, Эдем вскочил с места и через стеклянные двери бросился туда, где, по его мнению, мог находиться снайпер. Билли и Такер, удивленные его внезапным порывом, ринулись вперед.

Раввин продолжал свои благословения.

Эдем не воспользовался лифтом, а бросился по служебной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Достигнув третьего этажа, он остановился у стальной двери и подождал. Он слышал, как его спутники бежали следом.

— Спокойно! — крикнул он в пролет. — Спокойно.

Услышав, что они замедлили бег, он выхватил из кобуры свой девятимиллиметровый «браунинг». Эдем опасался, что эта шумная беготня насторожит того, кто должен оказаться по другую сторону двери. И когда американцы подбежали, тяжело дыша, он знаками приказал им сохранять тишину, а затем медленно повернул круглую дверную ручку и нажал на дверь.

Коридор оказался пуст.

Он прошел по коридору к той комнате, где, очевидно, засел снайпер.

— Что здесь происходит, черт возьми? — спросил Такер, достигнув наконец Эдема.

— Я кое-что увидел. В одной из этих комнат.

— Что?

— Не знаю. Возможно, ствол ружья.

— Проклятье! Вы уверены в этом?

Эдем остановился у двери номера, держа наготове свой пистолет. Прислушался и, когда убедился, что в комнате тихо, попытался повернуть ручку. Дверь, как он и ожидал, была заперта.

— Надо достать запасной ключ, — прошептал за его спиной Такер.

— Нет времени, — ответил Эдем. Он отступил на шаг и выстрелил из пистолета в дверной замок, который в результате был разбит и вырван из деревянной двери. Эдем распахнул дверь ногой и бросился вперед, перекатываясь по мягкому ковру с изготовленным для стрельбы «браунингом». Когда он поднялся на ноги, из раздвинувшегося занавеса выступил человек с удлиненным черным цилиндром в руке. На нем был утренний костюм, и Эдем признал в нем швейцара, который пустил их на свадьбу.

— У него ружье! — взвизгнула у двери Билли.

Этот крик удивил швейцара. Он не успел сделать и шага, как Эдем в последнем прыжке повалил его, выбил из рук продолговатую трубку и приставил к его голове ствол «браунинга».

Церемония свадьбы нарушилась, поскольку раввин, новобрачные и все гости стали смотреть вверх, откуда раздавались непонятные крики и звуки.

И в этот момент Эдем понял, что швейцар делал всего лишь снимки для семейного альбома, пользуясь преимуществом балкона.