Оборотни
Шрифт:
— Не совсем успешной, не так ли? — съехидничал Картер.
— Ваш человек, ваше управление были на дежурстве, когда они убили Триммлера. Вам не следует об этом забывать.
— Трахнуть бы вас.
— Найдите такую прекрасную возможность.
— Что?
— Ничего. Я делал то, что меня просили. Ваши люди прошляпили.
Картер изменил тактику. Он великодушно улыбнулся и протянул руки ладонями вверх, как символ примирения.
— Мы знаем, что вы участвовали в стрельбе. Черт с вами, я был бы рад, если бы копы забрали вас. Но объясните одну вещь. Вы полагаете, что те парни на кладбище замешаны в убийстве Триммлера. Но это значит, что они могли находиться под контролем иностранной службы. Мы должны это расследовать.
— Что заставляет вас думать, будто они замешаны в смерти Триммлера?
— Это не мы. Это вы так думаете. И только это нас сейчас интересует.
— Тогда я представлю полный отчет, когда вернусь в Лондон.
— Желательно, чтобы это было сделано немного побыстрее. — Он наклонился над столом. — Я знаю о бутылке.
— Бутылка? — Эдем уже не сомневался, что это Фрэнки рассказал ЦРУ.
— Да. Бутылка. С кровью и мочой.
— С кровью маленькой девственницы и мочой?
— Извольте, с кровью маленькой девственницы и мочой.
Картер был доволен, что заставил его приоткрыться.
— Не знаю, о чем вы говорите. — Он усмехнулся, заметив выражение гнева на лице Картера. — Ну, не расстраивайтесь. Вы же знаете, как это плохо для артериального давления.
Прежде чем Картер смог ответить, подошел официант и поставил на стол завтрак Эдема.
— Выглядит неплохо, — сказал Эдем, настраиваясь на еду.
— Вы напрашиваетесь на беду. Мне следовало бы передать вас копам. Пусть бы они поговорили с вами по-своему.
— Вы не можете этого сделать. Вам не разрешат.
— Тогда расскажите мне, что произошло. Какого черта отправились туда? Что вам известно такого, чего не знаем мы?
— Все это будет в моем отчете. Как только я вернусь.
— Мы переговорим с Лондоном.
— Прекрасно. Если они мне скажут, я представлю полный отчет вам.
Картер резко поднялся, чуть не свалив стул. Он подхватил его и придвинул к столу.
— Не уезжайте, пока я не вернусь.
— А знаете, что мне совершенно непонятно?
— Что?
— Почему при всех ваших технологиях и экспертных знаниях вы, американцы, не можете приготовить настоящий бэкон. — Он поднял на конце вилки тонкий ломтик. — Слишком жесткий. Ну куда, к черту, такая жесткость! — Картер метнулся к выходу, не в состоянии более сдерживать свои эмоции. — Эдем усмехнулся. — Да не вскипайте вы, пожалуйста, только потому, что мне не нравится ваш бэкон.
Овальный кабинет
Белый дом
Вашингтон, округ Колумбия
На этот раз ЗДА хранил молчание.
Он прибыл с директором и исполнительным директором ЦРУ, которые докладывали президенту о таких делах. Сам он присутствовал здесь на случай потребности в дополнительной информации. Он был побочной, незначительной деталью в этом механизме исторических решений.
Когда исполнительный директор закончил свой доклад, президент откинулся в большом кожаном кресле своего кабинета и развернулся, чтобы посмотреть в окно.
— События развиваются с адской скоростью, — сказал руководитель штаба президента Чарлз Мейги. — Вы уверены, что ничего не случилось с тех пор, как мы начали это совещание?
— Моим сотрудникам приказано информировать меня незамедлительно о любом значительном событии, — ответил директор.
— Это дело может протекать миллионом мельчайших ручейков. В нем может быть замешан любой, пытающийся нанести нам ущерб. В том числе и русские.
— Мы понимаем это.
— И вы все еще не продвинулись с компьютером?
— Пока нет. Но мы сужаем сферу поиска в нужном направлении.
Мейги вспылил:
— Не окажетесь ли вы вообще без необходимого стране фундамента данных, если будете сужаться с такой скоростью?
— Горячность не может решить проблему, — сказал президент, разворачивая кресло так, чтобы видеть всех. — Могут ли это быть русские? — спросил он директора.
— Я так не думаю, мистер президент.
— Почему же нет?
— Потому что не вижу в этом их интереса. У них слишком много сегодняшних проблем, чтобы возвращаться к своим старым трюкам. При любом раскладе у них нет повода выбивать агентов, которые просто стары, чтобы представлять для них угрозу.
— А китайцы?
— То же самое. Никакого выигрыша, — ответил директор.
— А когда прояснится дело с «Призраками Луцы»? — спросил президент.
— Сегодня, во второй половине дня, в моем офисе состоится совещание, на котором наш русский связной проинформирует нас, что они знают.
— О’кей. Держите меня в курсе дела. Триммлер… Я когда-нибудь с ним встречался? — спросил президент у Мейги.
— Да, мистер президент. Я думаю, что он был вам представлен. Он участвовал в некоторых наших делах по научному обмену. Всего раза три. — Мейги оперативно поставлял президенту всевозможные сведения и потому был нужным человеком.
— И у него оказалось нацистское прошлое?
— Да, сэр. Хотя мы не знаем всех деталей. Они находятся в компьютере, а свидетельские показания о прошлом получить весьма трудно. Мы же скрывали очень многое. Военный министр того времени, Роберт Паттерсон, и генерал Джон Хилдринг просто препятствовали идентификации личности нацистов. Хилдринг говорил, что следует похоронить мертвую нацистскую лошадь.