Оборотни
Шрифт:
— Но закопать ее достаточно глубоко не позаботились, — сухо прокомментировал президент. Затем он обратился к директору: — Ведь этот компьютер имеет большое значение. Он может дать нам ответы, в которых мы нуждаемся.
— Мы стараемся сделать все, мистер президент, — ответил директор.
— Я это ценю. Но нам нужны позитивные сдвиги. Не будем забывать, что и англичане включены в это дело. И мы не хотим выглядеть плохо перед русскими. Там еще много напряженности. Мы являемся свидетелями провала некоторых направлений их деятельности, неожиданных и частых изменений их политического курса. Если мы закрутились в этом деле, это станет известно англичанам и остальным европейцам. Не забывайте, что мне предстоит поездка в Европу. Я не хочу прибыть туда с пустым чемоданом в руках.
— Если уж говорить об англичанах, то как много знает их парень, включенный в нашу команду? — спросил Мейги.
— Не очень много. Он знает, что прибыл для охраны Триммлера. Сейчас он хочет вернуться домой, — сказал исполнительный директор.
Перестреляв половину Нового Орлеана! Они, должно быть, с ума сошли, предложив нам подобного типа.
— Как я уже говорил, он думал, что преследует убийцу Триммлера, — вмешался директор.
— Вы хотите сказать, что так мы предполагаем. Из вашего отчета явствует, что сам он ничего определенного не сказал.
— Пока нет. Мы связались с Лондоном. Они дадут ему приказ отчитаться прямо перед нами. Но даже при этом, мобилизуя все наличные свидетельства, мы думаем…
— Окольные свидетельства. Сами-то вы ни черта не видели. Он просто мог хорошенько проводить свободный вечер. Наркотики и тому подобное. Непонятно, зачем ему понадобилось посещать этот самый обряд вуду. Может быть, отсюда все и пошло вкривь и вкось. А он не хочет отчитываться, чтобы не быть пойманным. Вся эта история с вуду просто напоминает охоту на диких гусей.
— И это возможно? — спросил президент.
— Да, сэр. Все возможно, — ответил директор.
— Это дело чертовски запутано, он мог быть даже частью заговора. Есть ли уверенность, что не он убил Триммлера? В конце концов, он же первый нашел тело. — Мейги стал нажимать сильнее.
— Маловероятно. — Директор стал покрываться потом.
— Такер говорит, что его позвали, когда он покинул Триммлера.
— Да, его вызвал Нихолсон. Но трудно поверить, что он от своего имени просил Такера спуститься.
— Почему же? Использование такого имени было бы одним из способов получить гарантию, что Такер действительно спустится в вестибюль. Ваши люди опросили обслуживающий персонал отеля, кто позвал Такера вниз?
— Был использован внутренний телефон для того, чтобы передать эту просьбу в регистратуру.
— О’кей. Но не исключайте ничего. Эта штука так запутана, что кто угодно мог участвовать в игре. Это же очевидно. Пробелы настолько велики, что Саддам Хусейн мог бы провести через них целую танковую дивизию. У нас совершенно нет представления, кто стоит за всем этим. Так начиналось и в Кувейте, когда туда вступили иракцы. И все потому, что у ваших людей не было даже представления, что беда вот-вот разразится.
— Это чепуха. — Директор стал обороняться. Они всегда вспоминали провалы, и никогда — успехи. Тут же он пожалел, что сорвался на глазах у президента.
— Но так же случилось, разве нет? — опять стал нажимать Мейги.
— Все тогда недоглядели. И чего можно было ожидать при сокращениях, которые нам пришлось произвести?
— Всегда возможно вмешательство израильтян. Может быть, они обнаружили прошлое Триммлера. Это могла быть просто месть. Но ведь возможна и сеть шпионажа, подобная делу Фукса. Вот была бы для нас проблема! Разве ваши люди не понимают, чем все это чревато?
— Хорошо, — подвел итог президент. — Не будем набрасываться друг на друга. Но Чарли прав. Может быть, мы следовали по слишком узкому руслу. Расширьте его. Присмотрите за вещами, которые не бросаются в глаза. Введите в дело большие ресурсы. Выясните, что происходит. Я не хочу, чтобы политическая бомба взорвалась у меня в штанах.
Руководство ЦРУ вышло в коридор.
— Позаботьтесь о том, чтобы это было сделано, — сказал директор, обращаясь к исполнительному директору. — Установите, наконец, что происходит, или на очереди окажется ваш зад.
— Слышали вы его? — обратился к ЗДА исполнительный директор, когда они сели в служебную машину. — Если я уйду, уйдут также и вас. Выясните же, почему англичанин бросился сломя голову на кладбище! Мне нет дела до того, как вы узнаете это, важен результат.
— А как насчет дипломатических последствий?
— Как быть с ними? Да не важно, если этого ублюдка даже укокошат. Важно прояснить это дело до конца.
Франкфуртское отделение «Дейли ньюс»
Франкфурт
— Это какая-то дьявольская история времен войны. — Главный бросил на стол записки, которые были переданы ему для прочтения. Его грузный корпус размяк, когда он откинулся во вращающемся кресле и самым пристальным образом уставился на редактора новостей. — Хотя правда ли это? Нас и раньше околпачивали.
— Но это никогда не мешало нам основательно прослеживать нить, — отвечал редактор новостей, совершенно не смутившийся вниманием своего начальника.
— Я хорошо знал Гроба Митцера. Бывал гостем в его доме здесь, в загородном поместье тоже. — Главный не упомянул, что Митцер был также большим другом владельца газеты, что они часто проводили уик-энды в горах, занимаясь охотой на кабанов и лыжным спортом. — Это был великий немец. — Он по-казал на кипу бумаг, лежавшую перед ним. — Писулька не соответствует действительности.
— Тогда мы докажем его невиновность.
— Это не требует доказательств. Они не нужны тем, кто этого человека знал.