Оборванные струны
Шрифт:
– Иди спать, – устало произнесла она.
Замерев в нерешительности, она поцеловала женщину в мягкую щеку и пошла в свою комнату. Вскоре сон одолел ее, и она уснула.
На следующее утро Дея проснулась и обнаружила, что отца еще нет, а мачеха выглядела усталой и грустной.
«Доброе утро! Папа еще не возвращался?»
Эльза подняла на падчерицу полный боли взгляд, но не ответила, а лишь отрицательно мотнула головой.
Вечер наступал долго и тягостно. Днем Дея особо не переживала, надеясь на скорое возвращение отца. С каждым часом ожидания внутри нарастала волна беспокойства.
Что-то произошло, Дея это чувствовала, но отказывалась принимать, до последнего надеясь на лучшее.
Уже стемнело, когда они с мачехой, накинув плащи на плечи, вышли за ограду. В руках Эльзы была масляная лампа. Обе женщины, стоя на опушке, долго смотрели на черную стену деревьев. Блуждать в темноте по лесу было не самым приятным занятием, но они решили дойти хотя бы до дальнего оврага.
Спотыкаясь о неровную поверхность земли под ногами, они побрели через поле к лесу, а затем дальше вдоль зарослей. Дея, плотней завернувшись в плащ, след в след бежала за мачехой.
Остановившись у обугленной кривой сосны, до самых корней расщепленной молнией, Эльза позвала мужа, но на зов никто не откликнулся.
– Где же он? Что с ним могло случиться? Неужели лихих людей встретил? – она горестно заламывала руки и продолжала кричать: «Ансельм!»
Гулкое эхо разносило ее слова далеко, разбрасывало по разным сторонам и собирало вновь в каких-то невообразимых сочетаниях.
Дея стояла возле мачехи и с ужасом вглядывалась в пугающую темноту.
«Может по тропинке до озера дойти. А вдруг отец лежит где-то там и истекает кровью?» – с беспокойством рассуждала девушка.
– Нет Дея, – Эльза боязливо пожалась, глядя на густой ночной мрак. – Нельзя нам туда. Пора возвращаться. Будем надеяться, что Ансельм найдет дорогу домой.
Ночь прошла беспокойно. Дея свернулась калачиком под тонким одеялом, пытаясь уснуть. Сон не шел. Лягушки, соревнуясь со сверчками, разрывали ночь своим многоголосьем, в лесной тиши старательно выводили песни ночные птицы.
«А если отец не вернется? Что станет с нами? Что будет со мной? Разве можно найти дорогу в такой темноте. Да и заблудится немудрено».
Ансельм не вернулся ни на другой день, ни через неделю, ни через две.
Спустя месяц в деревню въехала повозка, сопровождаемая десятью всадниками.
Люди боязливо посматривали на них, понимая, что их приезд не сулит ничего хорошего. Колеса и края экипажа были украшены серебряными кольцами и защитной вязью. Такой транспорт, как правило, использовали для перевозки магов.
Мужчина, ехавший в экипаже, поднялся на ноги и спрыгнул на землю. Он брезгливо осматривал собравшихся вокруг людей. На вид ему было лет сорок, с тонким, спокойным лицом, без усов и бороды, и очень светлыми глазами, сверкающими недоверием. Темные, зачесанные назад волосы, и надменное выражение лица изобличали в нем человека, которому нравилось держать в страхе и повиновении окружающих.
Достав из кармана чистый, белый платок, он брезгливо поморщился и поднес его к носу.
Стоял разгар лета. Яркое солнце ударило в глаза, заставив зажмуриться странного человека. Свежий ветер донес горьковатый запах жасмина.
– Кхм, – негромко откашлялся важный господин, оглядывая присутствующих.
– Меня зовут Рамос Нэвил. – проговорил он тонким голосом. – Я королевский наместник. Прибыл сюда исполнить высочайший указ – найти магов и доставить их во дворец для регистрации. Сегодня же я должен проверить каждого из вас. Вам всем надлежит собраться на площади и пройти верификацию.
– Господин наместник, – выкрикнул кто-то из толпы, – так нет среди нас магов. Повывели всех… как блох.
Жители деревни дружно рассмеялись, однако королевский чиновник раздраженно поморщился и проговорил:
– Вот и посмотрим.
Под дощатым навесом был поставлен стол, за которым наместник опрашивал людей, делая короткие записи в своем обтянутом кожей блокноте. На столе перед ним лежал амулет «Око дракона». Люди издревле пользовались им для обнаружения дурного магического воздействия, а теперь с его помощью искали тех, в ком теплился магический дар. Если рядом с амулетом оказывался чародей или даже просто деревенский знахарь, то глаза его сами по себе начинали светиться.
Когда очередь дошла до Деи, она начала сильно волноваться. Важный господин, сидевший напротив, задавал вопросы и поглядывал на амулет. Она все время хмурилась и отрицательно мотала головой, отчего наместник смотрел на нее с подозрением.
Дея с удивлением обнаружила, что не только слышит мысли этого человека, но и видит их. В клубах тумана всплывали размытые образы плачущих людей, ощущения страха. Затем были горькие воспоминания, связанные с потерей кого-то из близких. Для мужчины они были очень болезненными и постоянно вклинивались в мысли о работе. Дее стало жалко наместника, ведь ей хорошо было известно, что значит терять родных. Она протянула руку, желая поддержать его, но тот от неожиданности подскочил, уронив стул. Стражник, стоявший позади, тут же грубо схватил девушку за плечо.
– Как ты смеешь? – с перекошенным от злобы лицом выкрикнул королевский наместник. – Ты хотела напасть на меня?! Схватить ее!
Ропот ужаса пробежал по толпе.
– Господин, – с криком выскочила Эльза и кинулась в ноги. – Простите ее. Моя падчерица больна, она не в себе.
В доказательство ее правоты толпа жителей загудела, люди согласно закачали головами.
– Отпустите ее, господин наместник! Девчонка ненормальная, что с нее взять! – разносилось со всех сторон.
Рамос Нэвил недоверчиво уставился на странную девицу.
– Ты действительно больна?
Дея молчала, испуганно хлопая глазами.
– Господин Нэвил, она не сможет вам ответить, – проговорила Эльза. – Она немая.
Наместник зло смотрел на девушку, словно мог просверлить ее взглядом. Он внимательно следил за ее глазами, но те и не думали светиться.
– Ты можешь говорить?
Дея отрицательно замотала головой.
– Странно. Она слышит, но сказать не может, – вслух рассуждал он, затем бросил Эльзе. – Уведи ее! И пусть твоя ненормальная падчерица не попадается мне на глаза, а не то прикажу выпороть ее!