Обращенный к небу. Книга 2
Шрифт:
Владимир удивился, однако вида не показал. Он ждал, что парень станет проситься в дружину, и всё думал, как ему отказать – чтоб парень не обиделся, а он эвон как… Князь даже осерчал на него: экий гордец! Дружиной брезгует! Ещё немного, и Владимир, верно, топнул бы ногой с досады, но одумался и только сказал:
– Будет по-твоему, Муромец. Сей же час ступай к Добрыне, он всё сделает.
…Илья шёл за широкой спиной воеводы и сам не знал, почему не попросил того, за чем и шёл из своего села в далёкий Киев…
Получив княжеские подарки для себя и даже для Тучи, Илья убрал их с глаз долой и пошёл проведать коня. Ещё издали приметил он, что кто-то стоит у его Тучи, а подойдя, узнал своего приятеля Хвоща.
– Здорово живёшь, – сказал Илья, хлопая Хвоща по плечу.
– Ба, кто к нам пожаловал! – усмехнулся тот. – А я думал, ты, кроме попа своего, ни на кого смотреть не желаешь.
– Здравствуй, Хвощ, – сказал Илья другу и обнял коня, приветив его припасённой заранее морковкой. – Заскучал без меня, родимый?
Туча захрустел угощением, опустив голову хозяину на плечо.
– Знамо дело, скучает, – сказал Хвощ, отступая на шаг. – Как тебе-то там служится? Не обижают слуги эллинские?
– Да я-то что? – отвечал Илья. – От бойни далече, лазутчики только и захаживали. Аккурат намедни.
– Ага. Слыхали. Да и мы тут заскучали. На стены не шлют. Только и дел, что от хазар хорониться.
– Подольше бы так скучать, – проворчал Илья. – Не по душе мне такая война…
– А просто война по душе? – невесело усмехнулся Хвощ. Илья с досады махнул рукой:
– Веришь ли, князь меня позвал да и говорит, проси, мол, что желаешь.
– Ну?..
– А я нет чтобы в дружину попросится… – Илья замолчал, снова махнув рукой.
– Ну? Дальше-то?..
– Да чего «ну»?! Хомуты гну… А я бронь взял – наручи там, поножи, рубаху кольчатую – своя теперь будет, не с чужого плеча – да боевую сбрую для Тучи… А про дружину… Так меня с души поворотило, когда в шатёр вошёл… Не могу туда проситься, и всё. Так ведь и станешь как конский хвост за князем волочиться, город'a измором брать… Не смог я, Хвощ… Не моё это дело – людей взаперти держать, дома их приступом брать. Вона ему, князю-то! – Илья показал дулю и снова обнял коня.
– А что ж делать станешь? – спросил Хвощ.
– Да к Великой степи пойду. Орды проклятые бить. Уж этого-то на мой век хватит. Ещё и останется, будь оно неладно…
Зосима не спал. Он лежал в шатре и думал. И за то время, что он думал, вполне можно было выспаться человеку, утомлённому иными делами.
Когда в шатёр вошёл за какой-то надобностью Слышко, Зосима тихонько его позвал.
– Да ты не спишь, хозяин! – вовсе не удивился Слышко, подходя.
– Где Мусайлима? – всё так же тихо спросил Зосима. Слышко повёл головой в сторону:
– На дворе, за шатром. Нож свой правит.
– А славянин?
– Князь его позвал. А после он с воеводой ушёл куда-то.
Зосима кивнул и совсем уже шёпотом сказал Слышке:
– Передай брату: пусть на куске пергамента изобразит схему тайных колодцев Херсонеса, такую, чтобы всякий дурак разобрать смог. Да со стрелою в наш стан переправит. Да так, чтобы нашли! Понял?
– Понял, Зосима, – кивнул Слышко. – Сей же час передам.
Вечерело. Хвощ подошёл к крайним дозорам, расположенным у стен Корсуни.
– Здравствуй, Хвощ! – наперебой приветствовали его воины. – Чего это ты к нам?
– Да вот, за здорово живёшь, думаю, стрелами калёными разжиться, – ответил Хвощ, похохатывая.
– Опять? Гляди, доиграешься, – покачал головой самый старый ополченец.
– Ну-ну! – улыбнулся Хвощ. – Не в первой небось. А то я в этом походе мохом зарасту совсем. Лень одолела!
– Дурак, – незлобиво ответил всё тот же старый вояка. – Не совался бы богу Леду под бок, когда тот спит. Задавит ненароком…
– Ничего, мы с ним давние знакомцы. Я справно ему молюсь да жертвы кладу. Да тут и дело-то не воинское. Такое впору бабам поручать. Ладно. Пойду я, что ли. Сперва договориться нужно. На рассвете собирать пойду.
– А чего сейчас идёшь? – подал голос кто-то из молодых.
– Да упредить надобно. А то на рассвете они спросонок стреляют. Бывало уже.
– С богами иди, – сказал ополченец, и Хвощ отправился под стены, которые уже начал окутывать мрак.
Было тихо, и даже море не смело нарушать эту заповедную сторожевую тишину, плескаясь в отдалении. Подойдя поближе, Хвощ запрокинул голову и негромко позвал:
– Эй, на стенах!
Тут же донёсся ответ. Говорили по-славянски почти без эллинского выговора:
– Кому надо?
– Меня зовут Хвощ. Здоровья желаю вам, защитники крепости.
– Что у тебя за дело? – отозвались со стены.
– Дозвольте стрелы подобрать, что тут под стенами вдоволь лежат. Половину обязуюсь вам отдать.
– А, это снова ты, – донеслось сверху. – Договорились.
– Так я поутру раненько подойду. На рассвете. Предупредите своих, чтоб не стреляли.
– Будет так. Приходи.
Хвощ поклонился и собрался было идти обратно, но его окликнули снова:
– Эй, Хвощ! А что ваш князь, так и будет стоять под нашими стенами?
– Не знаю, ребята! Он мне не говорит.
Со стены послышался негромкий смех:
– Ну так пусть запасается терпением. Мы крепко сидим!
– Знаю, ребята, – отозвался Хвощ. – Так до утра!