Обратная сторона Власти

Зыков Виталий Валерьевич

Видимо не ждавший ничего подобного демонолог тут же что-то протестующе закричал, вроде бы даже начал что-то магичить, однако Малк фиксировал эти его действия лишь самым краем сознания. Основное его внимание было сконцентрировано на собственной внутренней практике. Стиснув в левой ладони рукоять проклятого ножа и используя его в качестве ментальной опоры для Духа, он принялся спешно гасить все испускаемые его организмом вибрации. Убирать всё то, что могло привлечь внимание Голодных Мороков.

Надо сказать раньше, ещё во времена жизни в Школе Пепла, подобное требовало

от него поистине титанических усилий по концентрации Духа. В истории с храмом, где была заперта суккуба, вообще многое оказалось завязано на везении. Однако сейчас всё было иначе, некогда сложная практика давалась Малку удивительно легко. Чего уж там, он даже сохранил часть контроля над своим восприятием, имея возможность отслеживать всё то, что происходило вокруг его впавшего в транс тела. И единственным объяснением для столь приятных изменений были происходящие с Духом Малка трансформации. Попытка «срезать углы» помимо некоторых проблем с контролем эмоций приносила ещё и очевидные выгоды…

Выходец с Фейду в отличие от Малка к нападению тварей Запределья не готовился и нужных «заготовок» на этот случай не имел. Нет, он сопротивляться он, конечно, пытался, но особых успехов это ему не принесло. Ни похожие на кляксы печати, которые демонолог накладывал на Мороков и от которых те на секунду или две превращались в застывшие статуи, ни выплёвываемые головой демона огненные руны, прожигающие в полупрозрачных телах неровные дыры — не помогало ничего. Голодные Мороки всё плотней и плотней облепляли демонолога, делом доказывая, что даже маги с Фейду — во всяком случае тот, что стоял перед Малком точно — слабоваты против порождений Запределья.

Впрочем Малк, выпуская тварей на волю, именно на это и рассчитывал. Как и на то, что его самого Мороки будут игнорировать…

Убедившись в последнем, он краешком бодрствующего сознания нащупал рычаги управления телом и точно марионетку осторожно повёл его по направлению к всё ещё бьющемуся в плену Голодных Мороков демонологу. Делал он это во второй раз — первый был сегодня же, сразу после завершения пополнения магического резерва — и оттого поначалу получалось у него не очень хорошо. Но потом приноровился и когда поравнялся с врагом, на ногах стоял ровно, а нож держал именно так, как и положено держать для нанесения смертельного удара.

Однако стать тем, кто нанёс продавшемуся Пеклу магу смертельную рану, он не успел. Его опередили Голодные Мороки, которые вдруг как по команде перестали облеплять свою жертву со всех сторон и один за другим принялись погружаться в тело. Да не просто погружаться, а порождать при этом череду чудовищных трансформаций. Руки, ноги, голова — вообще все те черты, что делают человека похожим на человека, у демонолога вдруг словно бы потекли, сделав его похожим на оплывшую свечу. Ручьями хлынули чёрная кровь, гной и Святые ведают что ещё. И лишь голова демона осталась неизменной, продолжая плеваться бессильными здесь рунами.

Демонолог очевидно умирал, вот только Малк не собирался долго ждать финала и с некоторым запозданием атаковал вслед за Мороками. Проклятый нож пусть с трудом, но вонзился куда-то под край нижнего ребра, а через мгновение на самом кончике клинка закрутилась воронка из энергии — ради её создания, наплевав на маскировку, Малк не побоялся пробудить ещё какую-то часть своего разума. Ещё через секунду возникло всасывающее усилие, и в почти опустевший в ходе его магических экзерсисов лезвие потянулись потоки энергии Запределья. Мороки жрали мага с Фейду, а Малк пожирал Мороков — такой вот получился круговорот Силы…

От безумного демонолога уже оставалась лишь пустая изуродованная оболочка, когда его искажённая плоть вдруг пошла волнами, завибрировала, а потом взорвалась облаком вонючей крови. Которая залила не только всё убранство третьего зала, но и окатила с головы до ног самого Малка. Уцелела лишь неизменная голова демона с чёрным, похожим на червя отростком вместо нормального тела. Которая взмыла в воздух, со вполне осмысленной ненавистью зыркнула в сторону Малка и исчезла в огненной вспышке.

И только тогда стало окончательно ясно, что выходцу с Фейду пришёл окончательный конец.

— А разговор-то было, а разговоров, — пробормотал Малк, выплывая из транса и возвращая сознание в тело.

Одновременно с гибелью продавшегося Пеклу нож поглотил и последнего из Мороков, так что в маскировке больше не было никакой нужды. Впрочем первому впечатлению Малк всё же не поверил и дисциплинированно прощупал на предмет соответствующих духовных вибраций сначала третий зал, а потом и четвёртый. И лишь убедившись в том, что он остался в пещере совершенно один, позволил себе облегчённо вздохнуть.

Поле битвы осталось за ним и… и это было прекрасно, рог Йорроха ему в бок!

— В битве и в мире, в смерти и в жизни клянусь сердцем быть верным Человечеству и не вставать под знамёна Пекла. По воле моей и во славу твою, Кетот! — сказал вдруг Малк, подчиняясь какому-то наитию, и усмехнулся уголком рта.

Проклятье, сам того не желая он всё чаще и чаще ведёт себя как самый настоящий жрец. И даже клятву эту дурацкую теперь воспринимает не как взятый на себя гейс, а как вариант посвящения в Послушники.

А может так оно и было на самом деле? Может поэтому тогда так странно и среагировала на данную клятву госпожа Леара, что она знала её истинное, выходящее за рамки поверхностного смысла, значение?

Хотя… какая к Йорроху разница? Жрец — не жрец, главное, что поперёк своего характера и своих взглядов на мир идти не надо, а остальное не важно. Ведь так?

И Малк с чувством глубочайшего удовлетворения принялся прятать удивительно чистый после всего случившегося нож…

Вот только насладиться охватившим его душу умиротворением он не успел. Идиллию моментально нарушил господин Тияз, передав через блокнот очередное своё сообщение. Причём Малку не требовалось даже доставать книжицу из кармана, чтобы знать его содержание: мастер без сомнения напоминал о необходимости добыть странную субстанцию с осквернённого алтаря Дораны. А значит вместо отдыха после битвы ему следовало заняться ремеслом то ли кладбищенского вора, то ли члена трофейной команды.