Обратная сторона Зла

Каховская Анфиса

– И ей отдали полмонеты? – догадался Аскалон.

– Да, это было одно из главных требований Совета. Я, разумеется, подчинился – к чему мне два оберега? Я же не знал, чем это все обернется, - Ангелар откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза рукой. – Правда, у Виринеи с детства был неуравновешенный характер, но я думал, что все дети в ее возрасте ведут себя так. Понимаешь, сын, я был очень молод, мне было чуть больше, чем тебе. Сейчас я бы, конечно, не совершил всех тех ошибок, но, надеюсь, ты все же не будешь судить меня слишком строго, ведь все в жизни ошибаются. Глуп не тот, кто ошибается, а тот, кто не признает своих ошибок. Тебе тоже предстоит пройти этот тернистый путь, постарайся только обдумывать каждый свой шаг и не будь

излишне самоуверенным, и на пути к цели не забывай иногда останавливаться, чтобы оглядеться по сторонам и подумать, не ломишься ли ты в непробиваемую стену, когда рядом есть дверь.

– Я постараюсь не совершать ошибок, отец.

– Так не бывает, сын. Постарайся просто ошибаться пореже и делать выводы из своих ошибок, - Ангелар сделал несколько глотков. – Кажется, я отвлекся. На чем мы остановились?

– Видимо, на самом интересном. На Виринее.

– Да. Так вот, она и раньше была какой-то странной, непредсказуемой, а после смерти брата и вовсе сошла с катушек. Каждый день капризы, истерики. Меня избегала, я не мог даже поговорить с ней. А уж когда, получив оберег, стала неуязвимой, она словно с цепи сорвалась. Никто не мог с ней сладить. Приглашали и врачей, и воспитателей. Все только разводили руками и говорили, что виной всему сложный возраст, что нужно немного подождать, и все уладится само собой. Ждали-ждали, и дождались! Она сбежала из Дворца! Как ей это удалось и куда она убежала, я до сих пор не знаю. Но она была очень хитра, и, наверное, все заранее продумала. Мы ее, естественно, искали и, понятное дело, не нашли. Что было мне делать? Без второй половины монеты и речи не могло быть о том, чтобы подбирать второго Правителя. Совет Старейших, конечно, долго бурлил и пытался что-то предпринять, но что тут предпримешь? В конце концов, решили не предавать все случившееся огласке и нигде не упоминать, что у меня была сестра.

– И когда ты услышал о ней снова?

– Пару лет назад начали ходить слухи о неуловимой банде под предводительством молодой женщины. Сначала я не связывал их с Виринеей, но когда появились ее описания, у меня зародились подозрения. Но я не верил. Не верил, даже когда всплыло имя Виринея. У меня в голове не укладывалось, что она могла опуститься до разбоя! Конечно, я знал ее взбалмошный характер, я смирился с тем, что она лютой ненавистью ненавидит меня – меня, своего родного брата! – и я понятия не имел, где, с кем и как она провела эти годы; подозреваю, что компанию ей составляли не самые достойные люди Города. Но поверить, что она убивает и грабит… - Ангелар замолчал, не с силах продолжать.
– Я не мог! Не мог! Я ведь помнил ее маленькой девочкой, капризной, но безобидной. И лишь когда мне доложили о загадочной змее, обращающей в пепел каждого, кто пытается причинить вред ее хозяйке, я понял, что это действительно она. Я ведь не забыл о том, как действует оберег. Мой-то собственный ни разу не применялся. За годы моего правления не было никого, кто посмел бы покуситься на мою жизнь. Может, у меня хорошая охрана, а может, никто не решается напасть на меня, зная, какая участь его ждет. Ведь все знают про таинственную силу, оберегающую Правителя, хоть и не знают, откуда она берется. Про монету, разделенную пополам, тоже с того дня решено не упоминать, ты сам понимаешь, почему.

– Понимаю, - Аскалон кивнул. – А причина отсутствия покушений на твою жизнь, по-моему, одна: просто народ любит своего Правителя и никому в голову не приходит мысль причинить ему зло. Я в Городе совсем недавно, но успел заметить, как он похорошел с тех пор, как я уехал. Появилось много красивых богатых домов, везде, где я проезжал, чистота и порядок. С улиц исчезли нищие. Люди вокруг довольные и спокойные. Просто сказка какая-то!

– Ну-ну, не захваливай меня. Ты скоро увидишь, что проблем еще очень много. Хотя скромничать не буду. Мне действительно удалось немало. Ты, конечно, не помнишь, каким было Город до меня – месяцы безвластия сделали

свое дело. Да и Вир с Виттом в последние годы не имели возможности полноценно управлять Городом, так как были слишком старыми. Я получил, что уж там говорить, не самое лучшее наследство. А тебе я передам цветущий Город – у меня есть повод гордиться. Теперь я могу сказать, что я хороший Правитель. Вот поправишься, как следует, и начну посвящать тебя в государственные дела – пора.

Аскалон покачал головой:

– Сначала я должен выполнить то, что мне поручили Мертвые. Иначе у Города нет будущего. Не забывай, что осталось всего две недели.

Ангелар нахмурился.

– И что ты собираешься предпринять?

– Не знаю, - признался Наследник. – Я думал, ты мне подскажешь. Должно же быть у нее какое-то слабое место. Вот в сказках у бессмертного Кощея была игла, на конце которой находилась его смерть…

Ангелар совсем помрачнел:

– Аскалон, слабых мест у Виринеи нет. Человек, обладающий половинкой монетки, неуязвим. Его нельзя убить, нельзя ранить. И оберег отнять нельзя. Пока он у нее, мы бессильны. Мы можем уничтожить всех ее людей – она наберет новых, мы можем стереть с лица земли остров, на котором она скрывается – она найдет другой.

– Но что же делать? Ждать, когда наш Город уйдет под воду?

– Знаешь, сын, мне много раз приходилось принимать трудные решения – и впервые я не знаю, что делать.

– Нет, решение должно быть, - Аскалон встал, поморщившись от боли. – Я не могу разочаровать Мертвых. Пусть она и была тебе сестрой, но теперь она превратилась в чудовище, - он сжал кулаки. – Тело Олеха осталось на том острове – я даже не похоронил его! Он собирался жениться, а вот теперь… Я не успокоюсь, пока не найду ее!

– Аскалон, я понимаю тебя. И неужели ты думаешь, что я не предпринимал никаких попыток обезвредить ее? Однажды мы даже пытались расстрелять ее остров из пушек.

– И что?

Ангелар махнул рукой:

– Змея… Она чует угрозу, откуда бы она не исходила. Пушкари превратились в пепел за секунду до того, как поднесли фитили к запалам.

– Но что-то ведь должно быть, - не желал сдаваться Наследник. – Не зря же Мертвые пришли ко мне!.. Остров. Ты сказал, остров. Тебе известно, где она скрывается?

– Было известно. Она хитра, как дьявол, и меняет острова при малейшей опасности, благо их вокруг нашего Города огромное количество, и проверить все нет никакой возможности. Да и что толку? Узнаем, где она – и что?

Аскалон помолчал:

– По-моему, надо начать действовать, а там и решение найдется. Как бы то ни было, сидеть сложа руки я не намерен.

– И с чего же ты собираешься начать? – Ангелар с нескрываемым восхищением смотрел на сына.

– Завтра допрошу Ворона.

– Ворона?

– Тот парень, - Аскалон хотел сказать «бандит», но почему-то не сказал, - что был с нами. Где он? Капитан обещал мне…

– Да-да. Я понял, о ком ты. Мне недавно доложили, что с ним уже работают. Ты считаешь, он что-то знает?

– Отец, он один из них! Он не может не знать, где ее остров.

– Ну, раз так, значит, одна проблема уже, считай, решена. У него же нет причин скрывать это?

– Она чуть не утопила его и, если бы не случай, он бы погиб вместе с нами. Не думаю, что после всего он питает к ней нежные чувства. Он мне все расскажет. Он в городской тюрьме или здесь?

– Ну, Аскалон, я посчитал, что он не такая важная персона, чтобы держать его во Дворце, и потом, специалисты по допросам есть только там. Здесь они без надобности.

Аскалон знал, что небольшая тюрьма, находившаяся на территории Дворца, использовалась лишь для особых случаев, а Ворон был простым бандитом.

– Не нужны никакие специалисты. Я сам допрошу его.

Ангелар любовался сыном: за шесть лет, что он его не видел, Аскалон превратился в настоящего мужчину, сильного, уверенного в себе, решительного. Со временем будет кому передать власть.