Обратная сторона Зла
Шрифт:
– Но вы же не собираетесь бегать всю жизнь? – вмешался Аскалон. – Я могу поговорить со Старейшими, объяснить все. Уверен, они поймут.
Виринея вздохнула:
– Нет, слишком много людей помнят, кем я была. Слишком много зла я сделала. Да и Ворон тоже не без греха. Нас не простят. Люди долго не забывают зло. И ты не забудешь смерть друга, - она посмотрела на Аскалона, и он, смутившись, понял, что она права.
– И куда же вы направитесь? – спросила Ива.
– Вокруг много маленьких островков, где нас никто не найдет, - ответил Ворон. – А нам сейчас никого не нужно, - он обнял Виринею.
– И ты сможешь терпеть меня рядом много лет? – улыбнулась она.
– Я постараюсь, если ты оставишь свою скверную привычку убивать меня по нескольку раз в день.
– Но вы будете навещать нас? – спросила Ива
– Вот уж не знаю, - лукавые искорки зажглись в глазах Ворона. – У нас ведь так много работы. Нам же надо компенсировать все загубленные жизни.
Виринея стукнула его по руке, и Аскалон заметил, что она, оказывается, может смущенно краснеть, как обычная женщина.
Вечером того же дня Аскалон навестил в тюрьме отца. За несколько часов Ангелар очень изменился: как-то постарел, осунулся, пропал блеск в глазах, исчезла величественная осанка.
Разговор им предстоял трудный. Нельзя было вычеркнуть из жизни все те годы, когда Аскалон любил и уважал отца. «Ищи зло там, где власть», - сказала Виринея и оказалась права. Но в душе Аскалон все еще не мог поверить, что этим злом был его отец!
– Вот уж не думал, что закончу свои дни в тюрьме – такими словами встретил сына бывший Правитель.
– Неужели ты рассчитывал, что сможешь бесконечно скрывать свое преступление?
– Преступления, Аскалон, совершают обычные люди, а я Правитель, - он осекся, - я был Правителем. Я сделал это не из корысти, а для блага государства. Добран был плохим Правителем. Он не хотел власти, он боялся ее.
– Именно поэтому он и был хорошим Правителем. А убийство всегда остается преступлением, кем бы и ради каких целей оно бы не совершилось! И каждый, кто совершил такое, должен быть наказан. И ты не исключение. Мертвые и так терпели слишком долго. Я думал, почему они не пришли раньше, сразу после убийства Добрана. Может, конечно, они хотели, чтобы именно я стал их орудием, и ждали моего совершеннолетия. Но мне кажется, они давали тебе шанс исправить все самому. Но ты им не воспользовался.
– Нам трудно понять друг друга, - сказал, помолчав, Ангелар. – Но я остаюсь при своем мнении. Я был хорошим Правителем. Конечно, у меня, как и у всех, были недостатки. Но погубило меня не это. Смешно сказать, но погубило меня твое благородство и любовь Виринеи – ведь если бы она не отдала оберег Ворону, все было бы по-другому. Ну, да Бог ей судья. О покойниках плохо не говорят.
– Отец, Виринея жива.
– Что? Как жива?
– Я видел ее сегодня днем.
– Но как такое может быть, ведь все, кто уходил отсюда, умирали в страшных мучениях?
– И сколько было таких?
– Вообще-то, насколько я знаю, никто так и не решился уйти, но если бы…
– А Виринея решилась. И оказалось, что за болью следует не смерть, а освобождение.
– Погоди, но ведь мне всегда говорили…
– Да, я тоже думал, что покинувшего темницу ждет смерть. Но сегодня один из Старейших рассказал мне, что Мертвые специально устроили ее так, что каждый совершивший преступление мог искупить свою вину, пройдя очищение страданием. Так что у тебя тоже есть шанс выйти отсюда, если, конечно, у тебя хватит сил.
Луна тускло осветила всю окрестность, когда Аскалон с Ивой пришли к старому причалу. Море тихо плескалось возле мостков, а от самого горизонта к ним тянулась длинная лунная дорожка. Они уселись прямо на доски.
– Вот и кончился последний день, когда я был Наследником, - сказал Аскалон.
– Главное, что он не стал последним днем для Города, - ответила Ива.
– Да, это главное.
Аскалон снял с шеи цепочку с оберегом.
– Завтра ты отдашь его? – спросила Ива.
Аскалон помолчал, играя в руке цепочкой, потом спросил:
– Как ты думаешь, есть ли на свете человек, способный устоять перед искушением получить власть?
Ива с сомнением покачала головой.
– Вот и я так думаю, - сказал Аскалон.
Он встал и, размахнувшись, забросил оберег в море.