Обратный отсчет
Шрифт:
«Союзные балбесы» вызвали жеребячий хохот за столом, посыпались насмешки и остроты в адрес вновь прибывших «молдавских десантников». Но кое-кто из артиллеристов возмутился: как же так, кому могло прийти в голову отправить неподготовленных бойцов, да еще и с устаревшим вооружением, в Афган?
— Это ж верная погибель! — втолковывал захмелевший Гризли также не слишком трезвому капитану Петренко. — Их же перебьют, как кекликов! Ты ведь знаешь нангархарских «духов» — это волки, настоящие воины Аллаха! Они в два счета спалят эти их «коробочки», и никакие «Малютки» не спасут! Ох и не повезло тебе, Хантер, нет, не повезло! — снова и снова твердил он, невзирая на присутствие Гали.
— Ничего, прорвемся! — легкомысленно отмахнулся Хантер, незаметно подмигивая девушке. — Там войск наших полным-полно, к тому же мы не собираемся действовать самостоятельно, в отрыве. Для нас главное — отстреляться по реальному противнику и прихватить несколько трупов для изучения в Москве. Потом эта гоп-компания улетит себе белым аистом в солнечную Молдавию, а мы с Афродитой, — он обнял свою красавицу и покрепче прижал к себе, — вернемся на базу. Броню передадим «зеленым» [147] … Чуть-чуть потерпеть — и все дела!
147
«Зеленые» — так прозвали правительственные войска Республики Афганистан за специфический цвет униформы.
— Сладкий у тебя… рахат-лукум! — Захмелевший Гризли нет-нет, да и поглядывал на девушку. — Неужто вместе с тобою на боевые ходит? Я такого в Афгане за два года ни разу не встречал…
— Ну какие там боевые… Просто Галя — медик, этим и объясняется ее присутствие здесь. Пришлось, конечно, поморочиться с ее госпитальным руководством, но в конце концов все уладилось. Нам без медицины нельзя — а вдруг кого-нибудь из «союзных балбесов» на боевых испытаниях подранят?
С утра ГАЗ-66 с комендантским патрулем уже торчал перед гарнизонной гауптвахтой, поджидая офицеров, прапорщиков и «сверчков» из «молдавской десантуры». Недавний Хантеров знакомец бойко доложился, — мол, сам он, старший прапорщик Георгий Колонтырь, личный состав патруля и служебный автомобиль на весь световой день откомандированы в распоряжение капитана Петренко.
— Вот это другое дело! — Капитан пожал руку комендачу с колоритной фамилией. — А то: «Арестую, арестую!» Голова, земляк, она не только для того, чтобы шлем стальной носить! — Он слегка постучал костяшками пальцев по башке прапора, вызвав всеобщий смех. При этом на багровой физиономии носителя этой головы не появилось никаких проблесков мысли.
Затем капитан приступил к инструктажу.
— Товарищи офицеры, прапорщики и военнослужащие сверхсрочной службы! — обратился он к контингенту. — Благодаря моим настойчивым просьбам, вас провезут по кабульским базарам, чтобы вы имели возможность… э-э… скупиться. Сейчас я объясню, как вам надлежит вести себя в дуканах…
Ухмыльнувшись, он огляделся и, убедившись, что никто из посторонних не может его слышать, перешел на общепонятный язык:
— Значит так: афганских слов и выражений не употреблять. Не торговаться. Таращить глаза и хватать без разговоров все, что вам предложат, кроме явной туфты. Всему удивляться. На вопросы дуканщиков делать загадочную морду и называть себя одесситами или молдаванами. Дескать, находимся в Афганистане в краткосрочной командировке и вскоре отбываем обратно к живописным берегам Днестра.
Он сознательно пользовался короткими, рублеными фразами, впечатывая легенду в мозги подчиненных.
— В то же время вам следует вести себя недоверчиво, хвататься за оружие по малейшему поводу и без него! Разрешаю даже устроить небольшую бестолковую пальбу, но без жертв со стороны мирного населения! — предупредил он, заметив, как хищно оживился Дыня. — Кроме всего сказанного кто-нибудь из «сверчков», — капитан отыскал взглядом Стаканчика и кивнул, — должен осторожно порасспросить дуканщиков, что за город Джелалабад, имеются ли там базары, какие там цены и берут ли джелалабадские дуканщики советские рубли.
Одним словом — как можно больше тупой спеси и мнимой секретности. Если надумаете что-то покупать — только за советские рубли! Курс рубля по отношению к афгани вам сообщит мой добрый друг Жорж Колонтырь, — указал он на упитанного старшего прапорщика, маячившего рядом с «шишигой». — Вопросы есть? Если нет, тогда — вперед за бакшишами! Жду вашего возвращения! К машине!
— Володя! — задержал он капитана Денисенко, покуда «союзные остолопы» энергично набивались в кузов машины. — Смотри — будь поосторожнее! И не заигрывайтесь, пожалуйста!.. Да: не забудь прихватить пару-тройку бутылок водки для дезинфекции… Чует мое сердце, туго нам там придется…
Не хотелось делиться с другом дурными предчувствиями, но то, что упорно шевелилось в его душе, вырвалось само собой.
— Не волнуйся, дружище! — успокоил его Дыня, оставаясь в строевой стойке, как вышколенный служака. — Все будет в лучшем виде! Разрешите идти, товарищ капитан? — почему-то с нажимом спросил он, отдавая честь и указывая глазами куда-то в сторону. — Есть! — не дождавшись ответа, лихо повернулся кругом и строевым шагом подался к «шишиге».
— Товарищ капитан! — В нескольких шагах от Хантера стоял… подполковник Заснин, кадровик политотдела армии, а рядом — невысокий усатый подполковник с хмурым лицом. — Подойдите сюда!
Хантер без особой охоты приблизился, вяло приложив «копыто к черепу».
— Капитан Петренко, — представился он, не называя должности и не добавив стандартное «прибыл по вашему приказанию».
— А борзый ты, Петренко, однако! — заметил кадровик, не здороваясь. — Совсем не изменился. Чем это ты здесь занимаешься?
— Инструктирую команду, прибывшую из Союза, как себя вести в городе, в том числе в дуканах… — не торопясь начал докладывать Хантер. Упоминание дуканов буквально взорвало кадровика. Он дернулся, сорвался с места и завопил во всю мочь:
— Стой!!! Отставить! Какие дуканы? Вы что, охренели тут все?! — Для большей убедительности он замахал руками в сторону «шишиги», уже тронувшейся с места. — Стоять! Приказываю остановиться! Все ко мне!
ГАЗ-66 послушно замер, из него посыпались «союзные балбесы» в своем странном снаряжении. Заснин изумленно воззрился на них, затем перевел свои глазки-буравчики на Хантера.
— Я тебя, б…! — прорычал он, вплотную приближаясь к Петренко, с отчаянием наблюдающему, как рушится тщательно продуманная операция по дезинформации противника. — Ты у меня, б…, теперь просто так не отвертишься! Я тебе, б… — Эмоции у подполковника зашкаливали, а посему слов для их выражения не хватало. — А я-то думаю — про какое это одичалое воинство мне замполит армейского артполка докладывает? — Заснин обернулся к подполковнику, с готовностью ощерившемуся в ответ (он-то и есть тот самый замполит, сообразил Александр). — А тут этот тип, оказывается! Он у меня в прошлый раз едва вывернулся, иначе бы я его как гниду раздавил!..