Обратный отсчет
Шрифт:
И все же старшего лейтенанта Петренко тревожили действия «махры» [100] , сопровождавшей колонну: пятерка бэтээров скучковалась в голове колонны, остальные плелись чуть ли не в техзамыкании. В середине оставались только две зенитные установки на «Уралах» и БРДМ предпенсионного возраста. Стоявшие на тралах БМП-2 использовать в качестве бронеобъектов можно было с большой натяжкой — лишенные возможности двигаться, они считались огневыми точками до первого удачного выстрела из гранатомета.
100
«Махра» —
Старлей знал, что все его механики-водители неплохо умеют стрелять из пушек и пулеметов БМП, он сам проверял их навыки вместе с прапорщиком Бросимовым, а значит, в случае необходимости они смогут ответить на огонь противника.
Но это не помешало «духам» сделать свое дело.
Часть шестая. Обретаем волю, пройдя через муки
1. Гази
Дорога тем временем пошла на подъем. Вокруг — сложная пересеченная местность, невысокие сопки, покрытые густой «зеленкой». Время от времени по обеим сторонам трассы открывались глубокие — метров до ста — провалы.
Скорость движения колонны снизилась до минимума, машины ревели, преодолевая подъем. БТР-70 и другие карбюраторные «трахомы» задыхались, перегревались и кипели. Солнце, однако, светило ярко, навстречу под уклон бойко катились афганские барбухайки, разрисованные всеми цветами радуги, зелень зарослей на склонах радовала глаз после хмурых «лунных пейзажей» афганского Севера.
В предчувствии завершения долгого пути и отдыха в Хайрахане — предместье Кабула, которое шурави прозвали Теплым Станом, — многие расслабились, в том числе и те, кому никак не следовало бы этого делать. Водители, покуривая, перебрасывались шутками с сидевшими за рулем барбухаек драварами, экипаж одной из зенитных установок дулся в картишки, мотострелки на броне бэтээров валялись вповалку, как тюлени на чукотских нежарких пляжах.
Адлер, вертя баранку, напевал что-то похожее на один из хитов «Смоки», но с самодельными словами: «А солдат держит руль, передернув затвор…» Получалось довольно веселенько. Хантер полулежал на сиденье, прикрыв ладонью глаза от солнца, рядом в той же позе находился лейтенант-автомобилист. Пришибленный от рождения, его «окурок» валялся под ногами вместе с «лифчиком» и оружием спутников. Безотказного «макаревича» он на всякий случай держал в жилетном кармане танкового комбеза, штык от карабина болтался на поясе — помня уроки Тайфуна, старлей не расставался с холодным оружием.
Неожиданно где-то поблизости прогремели автоматные очереди. Никто не придал этому особого значения — в Афгане стреляют всегда и везде, по поводу и без такового. Однако в следующую секунду стало ясно, что дело серьезное. Адлер, дико заорав, вывернул руль влево и, прибавив газу, бросил КрАЗ прямо на афганскую барбухайку, врезавшись в борт. Страшный удар сбросил Хантера и Побратима с просторного, как диван, сиденья.
Этот маневр спас всех троих: громыхнул выстрел из гранатомета, реактивная граната прошла над капотом КрАЗа и воткнулась в кузов барбухайки, так и не разорвавшись. Подняв голову, Хантер внезапно увидел — справа и впереди, совсем невдалеке, на склоне стоит рослый длинноволосый моджахед с зеленой лентой на лбу и, словно в замедленной съемке, вытаскивает из заплечной сумки гранату. Рванув ремень «окурка», старлей обнаружил, что тот зацепился за рычаги переключения передач и демультипликатора, да так основательно, что с ходу и не вытащить.
Специфический автомобильный мат известил, что и остальные автоматы, сцепившиеся перекрученными ремнями, не поддаются. «Дух», вытащив гранату, невозмутимо, как на показательных учениях, принялся заряжать гранатомет.
Петренко, судорожно выворачивая жилетный карман, выхватил пистолет и, почти не целясь, выпустил всю обойму прямо через ветровое стекло. Кабина наполнилась пороховым дымом, посыпались осколки. Старший лейтенант зажмурился, оберегая глаза, но каким-то шестым чувством понял — да, попал.
Когда открыл глаза, рослый «дух» складывался, словно бумажная игрушка, — сначала подломились ноги, затем опустилось на землю туловище, и наконец он целиком завалился на бок. Опомнившись, Хантер понял, что все еще нажимает и нажимает на спусковой крючок, хотя затвор уже принял заднее положение, а патроны в обойме кончились.
— Молоток, Хантер! — Лейтенант Побратимов наконец-то вытащил из общей путаницы свой автомат и распахнул фанерную дверцу кабины. — Я к МАЗу, — он кивнул на уцелевшее зеркало заднего вида, — там, похоже, водила погиб!.. Прикройте, мужики! — крикнул он, выбрасываясь из машины и, уже на ходу, стреляя короткими очередями куда-то вверх по склону.
— Пригнись! — вдруг истошно заорал Адлер, разворачивая ствол автомата и стреляя в боковое окно прямо над Хантеровой головой.
Старлей соскользнул вниз, нащупывая свой «окурок» среди стекла. Это и спасло ему жизнь — автоматная очередь прошила фанерную кабину точно в том месте, где он только что сидел. Две пули угодили в Адлера. Солдат завалился на руль, выпустил автомат, изо рта пошла кровь.
Не дожидаясь контрольной очереди, Александр пролез под ногами водителя, толкнул дверцу и вместе с ним вывалился на раздолбанный асфальтобетон трассы. Следующая очередь прошила пустую кабину, а старший лейтенант тем временем уже устраивал раненого за гигантским вездеходным колесом КрАЗа — хоть какой-то шанс уцелеть в невообразимой крупорушке, которая уже вовсю разворачивалась на трассе.
Адлер, как ни странно, все еще был в сознании. С трудом разлепляя склеенные кровью губы, он протянул офицеру свой автомат и невнятно проговорил:
— Вз-зьми… эт-тт л-лучч-ш, ч-чем т-твв-ой… — окровавленной рукой солдат указал на «окурок».
Старлей, не отвечая, вытащил из приклада автомата Адлера индивидуальный пакет и наскоро перевязал простреленное навылет плечо раненого и черную дыру под ключицей. Кровотечение как будто остановилось.
— Где твой промедол? — гаркнул Хантер, перекрывая грохот стрельбы, который заполнял все вокруг. Адлер от болевого шока уже находился на грани ускользающего сознания.
— Н-нам н-не д-д-дают… — прохрипел боец, закатывая глаза, — чч-ч-тобы не ш-шш-ши-р-рялись… — и потерял сознание.
— Идиоты, твою мать! — злобно выругался офицер.
Оставив Адлера за колесом, Петренко лежа натянул на себя «лифчик», затем сунул в руку раненого гранату РГД — чтобы смог хоть подорваться, ежели «духи» поволокут в плен, рядом на всякий случай положил «окурок». Все это было бесполезно, если боец не придет в себя, но иначе нельзя.
Теперь, держа в руках заляпанный кровью чужой автомат, Хантер приступил к изучению ситуации. Осторожно выглянув из-под КрАЗа, он обнаружил, что вокруг происходит нечто такое, о чем не пишут в уставах и наставлениях, не рассказывают видавшие виды вояки, не показывают в кино.