Обратный отсчет
Шрифт:
«Духи» с зелеными лентами на головах (скорее всего, гази [101] , догадался старлей, готовые ради девственных гурий и садов Аллаха отдать жизнь в любую минуту), поднявшись цепями в полный рост по обе стороны трассы, поливали колонну почти в упор. Судя по всему, насчитывалось их не более двух рот, вооруженных легким стрелковым оружием — тяжелых пулеметов и базук [102] Хантер не слышал.
Гази оказались страшны другим — обкурившись чарсом до невменяемости, они беспрестанно орали «Аллах акбар!» и палили почти безостановочно, создавая сплошную огневую завесу. Некоторые стремительно метались между машинами, разбрасывая ручные гранаты.
101
Гази — исламские фанатики, считавшие себя защитниками веры, правды и справедливости. В отличие от моджахедов, не входили в регулярные бандформирования и не имели четкой организации.
102
Базука — станковый противотанковый гранатомет.
Старлей невольно похолодел, когда прямо перед носом по асфальтобетону прошлепали грязные ноги в пластиковых тапках, которые сопровождали дикий вой и стрельба во все стороны длинными очередями. Он не успел перевести дух, как ноги вернулись. Пришлось перекатиться за колесо и приготовиться к худшему. Однако дожидаться, пока под КрАЗ влетит граната или прозвучит выстрел в упор, он не стал и, как только тапки на мгновение остановились, разрядил полмагазина прямо в немытые копыта. Крик боли и отчаяния едва не оглушил, рядом рухнуло смердящее тело, и Хантер не целясь выпустил все, что оставалось в магазине, с отвращением ощущая, как его забрызгивает чужой теплой кровью.
— Расслабились вы, Александр Николаевич, — сказал он сам себе сквозь зубы, отираясь рукавом, перезаряжая оружие и отползая от продолжающего и мертвым смердеть гази. — Разнежились!.. Давай, придурок, шевелись, соображай, бей их!
Приведя себя таким образом в нормальное боевое состояние, старлей вслушался в звуки боя. Зенитные установки на «Уралах» молчали — должно быть, «духи» спалили их в начале боя. Зато хорошо расслышал, как отстреливаются бэтээры в голове и хвосте колонны. По-настоящему обрадовало нечто другое — среди общего грохота он различил, как огрызаются с тралов его «бээмпэшки» с эмблемами морской пехоты, не подпуская душманов. Его подчиненные живы и воюют!
Тут он едва не совершил аварийную ошибку — его так и подмывало выскочить из-под КрАЗа и помчаться к своим. Остановило только одно — он неожиданно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Напряженная до предела нервная система настойчиво подавала сигнал тревоги, в поисках источника опасности старлей тщательно осмотрел сквозь прорезь прицела все, что попало в поле зрения.
В конце концов обнаружил, в чем дело: в нескольких метрах от КрАЗа, под колесом неторопливо догоравшей барбухайки, пряталась маленькая афганская девчушка. Ей было на вид лет семь-восемь, ее простреленная ножка сильно кровоточила. Огромными, смертельно перепуганными глазами девчушка смотрела на трупы мужчины и женщины, лежавшие рядом с ней, — должно быть, это были ее родители.
Помочь девчушке Хантер не мог — стоит выбраться из-под машины, как превратишься в наглядное пособие по практической стрельбе. Не зная, что делать, он приложил палец к губам, показывая ребенку, что в этой ситуации им обоим благоразумнее хранить молчание. К его удивлению, девочка поняла и в ответ сложила ладошки и поднесла к лицу — характерный детский жест: мол, буду спать. И действительно — притворилась спящей, спрятавшись за трупами…
Волна гнева и стыда накрыла Хантера, бессильные слезы застлали глаза.
А в это время позади раздался мощный рык танкового дизеля МАЗ-537. Старший лейтенант поспешно перебрался под задний мост КрАЗа. Выглянув наружу, увидел, что МАЗ с тралом, к которому в самом начале боя побежал Побратимов, рывком тронулся с места. Цель лейтенанта, сидевшего за рулем могучей машины, была ясна: взяв на таран барбухайку, горевшую прямо перед ним, он собирался расчистить дорогу и вырваться из-под обстрела. Следующим препятствием на его пути встала машина, под колесом которой пряталась афганская девочка…
Волосы встали дыбом. Старлей стремглав выскочил из своего убежища и, чувствуя шкурой, как пули рикошетируют все ближе, рванул к афганской машине, стреляя на звук по горке, где засели гази. Несмотря на растущую боль в недавно зажившей ноге, Александр, проносясь рядом с девочкой, схватил ее за руку и буквально зашвырнул под КрАЗ, где она оказалась вне прямой опасности.
Тупой удар и последовавший грохот возвестили, что МАЗ, расчищая путь к спасению, столкнул в пропасть еще одну машину. В то же мгновение на дорогу неизвестно откуда выскочил обдолбанный гази и расстрелял весь магазин прямо в кабину машины. Кровь забрызгала разбитое лобовое стекло, голова лейтенанта упала, но, даже мертвый, он продолжал управлять машиной. Раздавив смертника-убийцу, тягач столкнул в пропасть еще одну барбухайку, после чего и сам он, вместе с тралом и БМП, медленно перевалился через край обрыва и рухнул вниз…
Хантер воспринимал происходящее, как в замедленной киносъемке: падает многотонный МАЗ, переворачивается трал, показывая рыжее от ржавчины днище и «лысые» покрышки; поблескивая гусеницами и вращаясь вокруг своей оси, отрывается БМП, из нее на лету выпрыгивает, сгруппировавшись, как при десантировании, прапорщик Бросимов в каске и бронежилете, а его автомат летит отдельно…
А вот механик-водитель Чеканов по прозвищу Чекист, из четвертой роты, уроженец далекого Томска, не успевает покинуть обреченную машину и летит в пропасть вместе с ней. Хантер успел заметить в люке голову в зеленом шлемофоне, глаза на пол-лица и широко разинутый в отчаянном предсмертном крике рот…
Мороз пробрал старшего лейтенанта, невзирая на сорокаградусную жару. Не сознавая, что и зачем делает, он выскочил на открытое пространство, образовавшееся после таранов погибшего Побратима, и, почти не целясь, открыл огонь по силуэтам гази, видневшимся на холме среди зарослей. Злость, ненависть, отчаяние, желание отомстить за погибших товарищей — все это клокотало в душе, и когда пулеметный магазин опустел, старлей, бешено матерясь и петляя на ходу, как заяц, ринулся назад.
Добравшись до «мертвой зоны» под обрывом и не думая в эту минуту о том, что уязвим для вражеских гранат, Хантер рванул шпеньки «лифчика», вытащил пару «фенек», выдернул чеки и, отсчитав «пятьсот один, пятьсот два», отправил одну за другой адресатам. Наверху рвануло, посыпались камни и посеченные осколками ветки, послышались яростные крики. Не теряя времени, он воткнул «крайний» магазин и выскочил из укрытия, поливая огнем все, что шевелилось. Не успел пробежать и два десятка шагов, как духовский «подарок» рванул там, где он только что разбрасывался гранатами.
«Смотри-ка, обиделись!» — с каким-то ожесточенным весельем подумал Хантер, прислушиваясь к близкому посвисту осколков, развернулся и, прибавив скорости, помчался к «своему» КрАЗу.
Под грузовиком было спокойно — тяжелая машина своей многотонной массой защищала от пуль и осколков. Адлер, по-прежнему без сознания, лежал у колеса, сжимая в руке гранату. Девочка-афганка сидела, испуганно прижавшись к его окровавленному боку, из раны на ножке сочилась кровь, но не сильно — должно быть, от жестокого нервного потрясения мышцы самопроизвольно сократились, сдавив сосуды.