Обратный пал
Шрифт:
— Ты — да не придумаешь… Тыловики всегда неплохо жили…
— Оно так. Я вас тут закрою, чтобы никто не сунулся…
— Эй, мы же тут задохнемся, черт тебя дери…
— Не задохнетесь. Если только я про вас не забуду. Жди.
Дверь захлопнулась, отрезая нас от света. Освещения в ангаре не было вообще — обычный склад, зачем тут освещение. Пахло… в общем. Новым пахло как в магазине. Тусклый свет давали только несколько окошек над дверью. Проверив, заперта ли дверь, я пошел к Марии…
Та успела устроиться и весьма неплохо — стащила какой-то тюк с паллеты и уселась прямо на нем, используя другие тюки как спинку. Ее глаза, словно кошачьи, немного блестели в темноте…
— Ну? — начал
— Что — ну?
— Допустим, мы свалим отсюда, в этом я тебе помогу, раз уж ты рядом оказалась. А дальше что?
— Есть предложения? — ловко перехватила нить разговора Мария. Опасная девочка, опасная — место ей не на панели, а в адвокатском кабинете. Там как раз — такие все зубастые…
— Есть деловое предложение. Ты знаешь то, чего не знаю я и что я хочу знать. У меня есть то, что нужно тебе — убежище на несколько месяцев, где тебя никто не найдет. Предлагаю сделку.
— Что за убежище?
— Домик в лесу. Там, где никто не ходит, куда сложно добраться и где тебя никто не найдет, если ты захочешь, чтобы тебя не нашли. Вряд ли среди киллеров мафии найдутся такие, которые смогут уверенно чувствовать себя в лесу. А нравы там патриархальные — у всех оружие, все умеют из него стрелять и ни один чужак не останется незамеченным. Если тебя привезу я — все будет нормально. А если за тобой придут киллеры — пусть даже и мексиканские полицейские — с оружием и с недобрыми намерениями — то жить им останется недолго. Пропадут в лесу — и все. Не они первые — не они и последние. Так как?
— Звучит заманчиво… — голос Марии был серьезней некуда, словно мы сидели в кабинете в нью-йоркском Даунтауне и обсуждали сделку, оцениваемую в сумму с восемью нулями — но я хочу услышать и о том, что ты хочешь знать?
— А тебе не все ли равно? Это же твой путь отсюда…
— Нет, не все равно. Есть вещи, о которых не только говорить — го которых даже думать опасно. О таких вещах я говорить не буду.
— Я хочу узнать про мафию. Про систему транспортировки наркотиков через границу…
— И только то? — Мария недобро усмехнулась — немало гринго хотели узнать то же самое. Сейчас они либо работают на нас — либо кормят рыб в Мексиканском заливе. Так не пойдет…
— Даже после того, что они сделали с твоим отцом? — удивился я
— Я могу отомстить конкретным людям, тем кто это сделал. И меня поймут, а кое-кто даже и поддержит. Но если я попытаюсь разрушить систему — тогда против меня ополчатся все, я стану лишней на этой земле — да и ты тоже…
— Нормально… — задумчиво проговорил я — а как же ты собиралась меня нанять?
— А в чем проблема? — недоуменно спросила Мария
— Ты собиралась заплатить мне деньги. Это хорошо. Но кроме денег нужна еще и информация.
— Какая информация? Разве имен тех, кто это сделал тебе недостаточно?
— Их может быть достаточно тем тупым ублюдкам, которых вы всегда нанимаете — и которые проливают море крови. В армии так не работают. Любая операция — а это будет самая настоящая специальная операция — должна тщательно готовиться, должны изучаться привычки объекта — где он бывает, чем занимается, какова его охрана. Это обязательные процедуры, без них успех операции определяется случайностью, везением которого может и не быть. Или количеством выпущенных пуль — но я так не работаю. Мне нужен чистый и гарантированный результат.
— Так ты решил, что сумма с шестью нулями для тебя не будет лишней? — как бы невзначай осведомилась Мария
— Я ничего не решил. Я просто пытаюсь дать тебе понять, что какую то информация тебе все равно придется мне дать. Я ведь не прошу рассказать все конкретно до деталей — меня интересуют общие черты. Пока.
Мария некоторое время думала в тишине, потом нехотя кивнула
— Хорошо… Что могу — то расскажу, все равно многое можно найти и в обычной библиотеке. Но дам тебе бесплатный совет — не суй свою голову в пасть льва…
Кто лев, а кто голова — это еще вопрос…
Севернее Уайтфиш, штат Монтана. 28 мая 2010 года
Когда я говорил, что у меня в США нет квартиры — я не врал. Но я не говорил, что у меня нет дома — он у меня все же был…
Остался он мне от деда — сурового и жесткого человека, охотника, рыбака, проводника — и истинного американца. Расположен он был в одном из самых красивых — и самых неприветливых зимой мест Америки — в северной Монтане. Ближайшим оазисом жизни в этих местах был курорт Уайтфиш — туда приезжали и охотники, и рыбаки, и лыжники. Но вокруг него, в горах были небольшие базы, на которых жили охотники и проводники. Каждый из них жил тем, что дарила ему эта суровая земля, каждый из них имел небольшой, но надежный круг клиентов, которые ехали не в те, места где куча туристических троп и скамейки прямо в лесу а там где охота — это не просто охота, это единоборство с природой. Клиенты были и у деда — но дед умер — и его большой бревенчатый дом остался пустым. Несколько лет назад, перед тем как уехать в Афганистан — на выходное пособие, полученное при увольнении из армии и деньги, полученные от ЦРУ за мой переход к ним я все привел там в порядок — и укрепил дом так, чтобы он мог держаться без меня многие годы. И даже договорился с соседями, такими же охотниками и рыбаками, хорошо знавшими деда и уважавшими его — до ближайшего из них было двенадцать миль — чтобы они присматривали за пустым домом, не давали шалить медведям и прочей живности. Это было единственное место на земле — которое я мог назвать своим домом…
Робин не подвел — через несколько часов мы оказались на борту медленного, тяжело гудящего моторами С130, направляющегося по своим делам на базу ВВС Монтан Хоум, в Айдахо. Ближайшей к моему дому базой была база ВВС Мальстром — но это была база с особым уровнем секретности, там находились ракеты Минитмен 3 и лезть туда не стоило. А вот Монтан Хоум — там всего-то базировались истребители, да и попутный самолет туда вылетал через несколько часов…
Никаких проездных документов, какие положены всем солдатам не оформлялось — что и было понятно. Главный интендант — должность влиятельная, Робин знал всех и его тоже все знали. Пара звонков на Монтан Хоум — и его коллега на другой стороне телефонного провода пообещал, что наш прилет не будет зарегистрирован ни в одном документе, а обо мне позаботятся как следует…
Вот и пусть ищет нас господин Лисс, если ему так приспичит поискать. Слабость любой бюрократической системы в том, что она работает с бумагами, видит то, что написано в бумагах и признает только то, что написано в бумагах. Нет бумаги — нет и события. По меркам бюрократии мы были призраками…
В Монтан Хоуме нас встретили — человек в форме майора, с нашивкой над карманом «Габовски» подъехал к самому самолету на старом, еще восьмидесятых годов выпуска — но надежном штабном Блейзере. Здесь он тоже был главным интендантом, "менеджером по снабжению", как он представлялся. Все интенданты в армии всегда знали друг друга и помогали друг другу — это уже проверено. До вечера мы отсиживались в одном из пустых кабинетов базы — которых после сокращения ВВС в начале девяностых было множество — а под вечер он вывез нас с базы на своей машине. Полный бардак — там истребительное авиакрыло базируется, боевая часть — а на выезде даже документы не посмотрели, Машина знакомая — проезжай. Аукнется нам это когда нибудь, аукнется…