Образ жизни, который мы выбираем

Фёрстер Фридрих Вильгельм

Правда и ложь

1. Можно ли легко относиться ко лжи?

В наше время растет число людей, которые, попав в затруднительное положение, без особого стеснения прибегают к маленькой и большой лжи. Причем эта «ложь от смущения» используется не только в действительно сложных ситуациях, а по малейшим поводам, когда, сказав неправду, можно избежать каких-то обременительных мелочей или неприятного выяснения отношений.

Мы все, конечно, горой за правду, но лишь до тех пор, пока правду можно говорить без неприятных последствий. Мы все за правдивость, когда хотим кому-то «сказать всю правду в глаза». Но как только выясняется, что прямота высказываний может привести к тяжелым и болезненным конфликтам, большинству людей ложь начинает казаться столь же естественной и уместной, как незадолго до этого правдивость. Очень многим не хватает веры в единственно спасительную и целебную силу правды, как она звучит в словах Ифигении: «Горе, горе лжи – она не делает нас свободными, как всякое правдиво

сказанное слово!»

Такое пренебрежение долгом всякого человека говорить правду тесно связано с духом времени. Там, где человек забывает о своем духовном предназначении, где спасение души становится пустыми словами, там, конечно же, ощутимые преимущества лжи обретают власть над душой, высмеивая твердость и последовательность характера.

С точки зрения абсолютной мирской целесообразности строгая правдивость является глупостью, пощечиной здравому смыслу, противной современной гуманности, противоречащей всевластному стремлению к комфорту и легкой жизни. Короче, она представляется чем-то вроде мрачной и утрированной строгости, уже не вписывающейся в наше время, то есть в эпоху мягких сидений, водоотталкивающих плащей и международных спальных вагонов.

Ниже мы хотим, вступив в противоречие с духом времени, привести ряд доводов в пользу необходимости абсолютной правдивости.

Почему во все времена люди с недюжинным характером испытывали глубокое отвращение ко лжи? Почему знаменитый греческий философ Аристид не мог солгать даже в шутку? Любовь к безоговорочной правдивости берет свое начало в глубинном инстинкте самосохранения характера. Суть характера заключается в согласии человека с самим собой, в цельности стиля, пронизывающего все его жизненные проявления. Когда наши слова, наша мимика и жесты не гармонируют с нашей личностью, когда мы произносим слова, противоречащие нашему сокровенному бытию и знанию, это единство тут же начинает разрушаться, что влечет за собой всякое иное разрушение. Потому и сказано в «Гамлете»: «Всего превыше: верен будь себе. Тогда, как утро следует за ночью, Не будешь вероломным ты ни с кем». Эти слова доводят до нашего сознания, почему лживое высказывание приводит к нарушению всей душевной жизни: кто лжет, тот попытается солгать себе самому, чтобы лучше лгать другим. Вскоре он станет неосознанно отчуждаться от своей доброй совести и лучшего разумения, а это, в свою очередь, расколет надвое все его существо и разорвет глубокую связь всех его жизненных проявлений со стержнем характера. Известный факт, что ложь очень скоро приводит к самообману и что от него до патологического вранья всего один шаг, с достаточной ясностью подтверждает разрушительное воздействие лжи на внутренний мир и душу человека.

Правдивость самым тесным образом связана с сутью, существом характера еще в одном отношении. Ведь ложь в большинстве случаев проистекает из человекобоязни, а потому совращает нас к слабоволию и трусости, в то время как полное признание того, что мы делаем и чего не делаем, твердость воли во всех неприятностях – лучшая школа становления сильной личности.

Эту истину наглядно иллюстрирует Данте в своем описании ада: там он узнавал всех кающихся, но не узнавал лжецов; у лжецов вообще нет лица, ложь убила их как личность, они вообще ничто, лишь отражения удобных случаев, приспособления к обстоятельствам – короче, трусливого бегства от всех реальных фактов.

Поэтому так важно упражнять волю в правдивости, ведь тем самым мы наилучшим образом подготавливаем себя к истинной храбрости во всех жизненных ситуациях. В этом смысле как раз борьба с мелкой ложью в затруднительной ситуации – истинная высшая школа укрепления характера.

2. Не все конфликты разрешаются гармонично

Есть люди, которых хлебом не корми, дай только выдумать какую-то сложную ситуацию, в которой ложь якобы просто необходима по всем канонам разума и любви. Но, внимательно рассмотрев ситуацию и перестав вырывать ее из общего течения жизни, обязательно увидишь, что лжи вполне можно избежать и что думающий, чуткий человек всегда найдет способ объясниться так, чтобы не обидеть другого.

Никто, конечно, не обязан, особенно, если его не спрашивают, всегда говорить обо всем, что он знает. Правдивость вовсе не означает беспощадности. Но некоторые люди, похоже, думают, что символ правдивости – молотильный цеп. Нет, как раз там, где много прямоты, там должно быть и много любви. Любовь должна не ослаблять правду, а укреплять человека. Она должна приводить человека в то внутреннее состояние, в котором он в силах вынести правду. То, что правдивость зачастую тяжело ранит нас или других – факт, который, конечно, не отменят никакая, даже самая большая любовь и участие. Однако для человека, главная цель которого внутреннее совершенствование, этот факт вовсе не аргумент в пользу допустимости лжи. Не все конфликты в жизни разрешаются гармонично. Зачастую приходится жертвовать чем-то второстепенным ради главного, и полная правдивость неизбежно связана с определенными страданиями – так же, как и самоотверженная любовь, неподкупная честность и все иные проявления храбрости. Кстати, а разве «вынужденная ложь» действительно разрешает человеческие конфликты? Разве она сама не требует жертв? Не жертвует главным ради второстепенного, характером ради выгоды, храбростью ради удобства, верностью ради сиюминутного порыва? И разве такие жертвы не приводят к губительным последствиям для всей души человека?

Полная правдивость – символ всего, что отмечено печатью сильного характера, и потому ее неотъемлемая

часть – королевский путь страдания, уготованный в этом мире твердому и последовательному характеру.

3. Реализм

Есть еще одна, последняя причина того, почему абсолютная правдивость совершенно необходима. Причина эта кроется в неизмеримом значении строгого реализма для всего нашего духовного здоровья, да и вообще для нашего отношения к жизни. Да, в жизни нам нужен идеализм, духовное возвышение над действительностью, вера в высший мир по ту сторону той действительности, которую мы воспринимаем нашими органами чувств и разумом. Но только тому дано подняться до того высшего мира, кто с бескомпромиссной и самоотверженной любовью к правде проникает в действительность, учитывая в своих взглядах на жизнь и своем образе жизни все факты этой действительности. Тот, кто хочет с помощью иллюзий и самообмана подняться над действительностью, того она неизбежно принудит подчиняться всем ее низменным требованиям и жестоко накажет теми самыми фактами, с которыми он играл в прятки. И кто в строгой школе действительности так и не научился неумолимо жертвовать своими субъективными представлениями, желаниями и фантазиями ради верности истинному положению вещей, тому и в небесных делах не стать смиренным сосудом истины. Его субъективные представления и склонности наверняка, как разросшийся сорняк, заглушат его и без того небольшой внутренний опыт и совсем уж не дадут пробиться голосу возвышенного просвещения, идущему от священных традиций.

Идеализм, не подкрепленный твердым стремлением к добросовестной наблюдательности, объективности, уважительному отношению к фактам, точности в передаче услышанного и увиденного ведет к идеалистической нечестности, легкомыслию, недостатку ясного осознания своей ответственности. Некоторые утопические современные взгляды на жизнь, важно именующие себя «реалистической философией», относятся к области неосоз-нанной «лжи от буйной фантазии», то есть являются результатом полного отсутствия энергичного наблюдения за самим собой и за жизнью, вытекая из совершенно неопределенного идеализма, не прошедшего школу реалистической точности. Без лояльности по отношению к трезвой действительности человеку так же невозможно отойти от собственного эгоизма, как и без лояльности к идеалу. Иными словами, без воспитания в себе чувства реальности идеализм становится лишь выражением себялюбия и необузданного субъективизма: человек хочет жить только своими иллюзиями, самообманом относительно самого себя, приукрашивать себя, следуя лишь собственным фантазиям. Этот самообман, эта трусость перед реальностью, это духовное мошенничество нередко обнаруживаются у идеалистов, страдающих нервными патологиями, которые слишком слабы, чтобы всерьез разбираться с действительностью и воспитывать свое фантастическое мышление с помощью объективной реальности.

Кто-то скажет, что реализм заложен в человеке природой и не требует особого воспитания. Это в корне неверно. Тот, кто в тихие мгновения самопознания уяснит для себя, сколько всяких заговоров затевается в человеческой душе против чувства реальности, как многогранно наше подспудное стремление к фальсификации истинного положения вещей, поймет, что подлинная верность фактам требует гораздо больше твердости характера, чем голый смутный идеализм. Он поймет, что, только дав обет в постоянной приверженности реальности, сможет задушить в себе обманщика и афериста. И когда немецкий философ Шопенгауэр говорит, что настоящий поэт должен быть как царь Эдип, все время задающий вопрос за вопросом, даже если это грозит ему чем-то ужасным, то это напоминает нам, как трудно человеку вынести правду и насколько необходима неподкупная и правдолюбивая совесть, чтобы преодолеть осознанное и неосознанное стремление к (само)обману, вновь и вновь поднимающееся из темных глубин, где живут инстинкты. Мы прибегаем к фальсификациям из тщеславия, себялюбия, трусости, беспокойства за других, из хвастовства, стремления к сенсации, от инертности. И хуже всего, когда мы делаем это от жажды дешевого самоуважения. Да, мы такие, и все же весь наш внутренний рост решительным образом зависит от того, станем ли мы реалистами по отношению к собственному внутреннему состоянию! Но чтобы сломить власть гордыни и самодовольства, чтобы действительно увидеть свое настоящее лицо и признать все, что мы видим, совершенно необходимо принять великое и безоговорочное решение в пользу правды. Таким образом, и здесь становится очевидным, что чрезвычайное нравственное значение неподкупного чувства реальности – это, пожалуй, глубочайший и решающий довод в пользу воспитания в себе абсолютной правдивости.

Чтобы воспитать в себе точность в передаче того, что есть на самом деле, лучше всего потренироваться на самых незначительных привычках – например, побороть в себе страсть к преувеличению. Американский психолог Стэнли Холл совершенно справедливо говорит о значении такой борьбы для формирования характера:

«Смелое стремление человека к правде, человека, презирающего все напускное, всякий страх и нерешительность, никогда в жизни не претендующего на роль, ему неподходящую, равнодушного к удовольствию, которое невротические натуры находят во лжи, инстинктивно избегающего всякой экстравагантности даже в простом употреблении превосходных степеней, искренне желающего, чтобы его считали тем, кто он есть на самом деле сообразно своей природе и склонностям, – достижение высочайшего порядка, в психологическом отношении достойное того, чтобы назвать его старым добрым словом «регенерация», которым, правда, часто злоупотребляют».