Образцовая участковая
Шрифт:
– Садитесь, – кивком головы очаровательная красавица указала на расхлябанный стул и выразила на бесподобном лице неприветливую, если не серьезную мину, тем не менее нисколько ее не портившую.
– Прокурор посадит, – саркастически отшутился криминальный авторитет, занимая единственное место, оставшееся в узком пространстве свободным.
– Если хотите показать насколько Вы умный, то, скажу сразу, плоские шуточки Вас нисколько не красят, – не смогла деловая брюнетка удержаться от колкого замечания, – так что придержите-ка лучше их при себе, а со мной давайте поговорим исключительно по существу возникшей проблемы и отвечая на заданные вопросы – хорошо? – она состроила недовольные глазки.
– Добро, – согласился преступник, обладавший в определенных кругах невероятно значимым весом, – спрашивайте: чего там у Вас? – впечатленный спесивым видом, искусно приданным привлекательной внешности, он и разговаривал-то теперь с некоторым почтением, надлежавшим сложившейся обстановке.
Далее, последовала неотъемлемая процедура, направленная на заполнение анкетных данных, где дотошная сотрудница непринужденно выяснила про Жулина практически всю личную, подноготную информацию, и даже взяла на заметку содержание паспорта и государственных номеров всех транспортных средств, в той или иной мере оформленных на влиятельного преступника, после чего, вдоволь скрыто «наиздевавшись», перешла к непосредственной причине его посещения; на несколько секунд оторвавшись от записей, восхитительная красотка, одетая в полицейскую форму, вперила в Кальяна пристальный взгляд, словно бы пытаясь победить его одними глазами, но, встретив «непробиваемый взор», наполненный неисчерпаемой силой воли, поняла, что игру «в переглядки», в случае с криминальным авторитетом, она бесславно, к собственному стыду, проиграла – теперь стоило вернуться к прерванному занятию и засыпать возникшего неприятеля провокационными, предательскими расспросами.
– Итак, уважаемый, – начала участковая с незамысловатого обращения, принятого по отношению к любому незнакомому гражданину, – расскажите, пожалуйста, чем Вы занимались последние сутки; но вначале обстоятельно разъясните: как же так получилось, что Вы, проживая в региональном центре, вдруг оказываетесь в поселке – особо заметьте, в выходной день! – и появляетесь у местного участка через несколько минут после моего звонка, словно только и дожидались, когда же поступит вызов в полицию?
– Нет ничего проще! – воскликнул закоренелый преступник, кладя ногу на ногу и обхватывая верхнюю коленку ладонями. – Давайте рассуждать следующим образом: во-первых, я отсюда родом и, являясь почитающим селянином, периодически посещаю родные просторы, ставшие мне в чем-то близкими, а где-то и дорогими; во-вторых, точно так же как и у Вас, милая девушка, у меня существует определенный ряд обязанностей и вольно или невольно, но мне приходится их исполнять; ну, а в-третьих и в самых простых, когда Вы мне позвонили, я как раз проезжал мимо поселкового отделения и не нашел для себя ничего лучшего, как свернуть с намеченного пути, спокойненько Вас дождаться, «отстреляться» по всем возникшим проблемам и с успокоенной душой отправиться восвояси – вроде всё просто?
– Пусть будет так, – тряхнула девушка черными локонами, показывая вынужденный знак согласия; она не переставая печатала и эффектно постукивала ухоженным маникюром по настольной клавиатуре, – но давайте, не останавливаясь на мелочах, сразу вернемся к Вашему «во-вторых», а именно проясните-ка, мне уважаемый Николай Александрович, – она немного сменила тактику и начала провоцировать оппонента на установление доверительных отношений; предприимчивая красотка говорила с ним мелодичным голосом, способным «растворить» любую бдительность, и наиболее осторожную, и самую какую ни есть неусыпную, – с какой конкретно целью Вы прибыли сегодня в Нежданово и чем занимались нынешней ночью?
– Ночью я спал, находясь у одной хорошей, давней знакомой, – выпалил рассказчик, нисколько не думая и глядя на печатающую брюнетку убедительным, наглым взором, – проживающей отсюда километрах, наверное, в ста, может, чуть меньше – телефон не просите, всё равно не отвечу, – опередил он встречное пожелание и вернулся к сути основного повествования: – В поселок прибыл около десяти утра, заехал к паре товарищей, затем направился к третьему, но тут позвонили Вы, и мне пришлось ненадолго прерваться, хотя… с «ненадолго» я, похоже, погорячился, – непроизвольно криминальный авторитет взглянул на часы и понял, что в полицейском участке он находится уже «добрые» два часа.
– Хорошо, – между тем, искоса поглядывая на «хитрого враку» (так она его про меж себя называла), Шарагина ничуть не собиралась сдаваться, – с алиби всё понятно, тогда переходим к главному, – она перестала отбивать «маникюрную дробь» и, повернувшись к неправдивому собеседнику, уставилась на него всепроникающим взглядом, – скажите, Николай Александрович, зачем Вы подъезжали к индивидуальной предпринимательнице Вредновой и с какой интересно стати предлагали ей деятельную защиту, мол, «будешь «отстегивать» по «двадцать штук» ежемесячно и «заморочек» с криминалитетом у тебя впоследствии никогда не возникнет, типа, я их напрочь все "обрешаю"», а? – говорила она четко, понятно и выражаясь на уголовном жаргоне.
– Че?! – воскликнул Кальян настолько не наигранно удивленно, насколько становилось похоже, что произведенная постановка вопроса является для него несколько необычной («По-видимому, немногие отваживаются передавать полицейским основную суть его предложений…» – подумала про себя Владислава). – Да она че, «старая клуха», совсем с головой не дружит: какой, «на хер», «наезд», какие «отступные» и какая, «мать ее в душу», защитная безопасность?!
– Перестаньте, Николай Александрович! – резким, пронзительным окриком оборвала бравая участковая пылкую речь, готовую стать и пламенной, и напыщенной, и полностью лживой. – Вы мне еще скажите, что Вы законопослушный гражданин, честный, порядочный и ни в чем не замеченный, деньги же зарабатываете, разводя домашних курей, а никак не доверчивых и наивных людей! Если Вы считаете меня за несозревшую девочку – что ж? – пусть оно будет так; однако не надо принимать меня за глупую дурочку: я прекрасно осведомлена, кем Вы «по жизни» являетесь и какими безобразными гадостями отрабатываете свой хлеб. Словом, давайте не будем здесь «ваньку валять» и натягивать лишнее время, а поговорим пока без ведения протокола; в официальных же документах я потом запишу, что посчитаете нужным – всё равно, «двуличный подонок», тебя затем еще в уголовном розыске повторно допросят, – сказала она уже значительно тише, только лишь для себя. – Итак, – вновь в голосе у Шарагиной возникли звонкие интонации, – Вы… подходили к Вредновой с «отступным предложением»?
– По правде, дело, конечно, было, – честно признался преступник, буквально сраженный напористым, смелым видом, отмеченным у совсем еще юной девчушки и вызвавшим у него невольное уважение, – но я совершенно не понимаю: к чему сейчас поднимать прошедшую тему, ведь она мне в тот раз, недальновидная дура, категорически отказала? Короче, какой же тут рэкет?
– Очень простой, – прилипчивая сотрудница вернула себе умиротворенное выражение и пустилась в логичные рассуждения, – не удовлетворившись полученным ответом, Вы, Николай Александрович, три дня назад высказали ей угрозу, что «в самом ближайшем будущем ее ожидают большие проблемы», – она взглянула в маленький, красивый блокнотик, куда у педантичной девушки аккуратно заносились существенные и нужные факты, – а сегодня ночью, осуществляя приведённые заверения – либо же сами лично, либо же приказали кому-нибудь менее значимому? – вывезли из ее магазина всю реализуемую продукцию, – сощурив проницательные глаза, она в упор посмотрела на грозного, неправдивого оппонента, – и мне становится необычайно интересно, что… конкретно… Вы… против очевидных обвинений поставите? – Слава повторно выразила наиболее значимые мысли, выделяя едва ли не каждое слово.
– Аха-ха-ха! – криминальный авторитет не смог удержаться, чтобы искренне, от всей души, не расхохотаться. – Извините, милая девушка, но вы сейчас говорите полнейшую чушь: ничем похожим мы уже давненько не промышляем – у нас есть более эффективные методы убеждений.
– Например? – не удержавшись от саркастической мины, поинтересовалась Шарагина язвительным голосом; беспардонным, беззастенчивым поведением она в той или иной мере была введена в невольное заблуждение.
– Скажем, убедительная рекомендация послушным селянам – а сочувствующих, поверьте, у нас большинство – избегать посещения неблагонадежной торговой лавки, – пустился Жулин в откровенные, подробные изъяснения, продолжая оставаться в положении «нога на ногу», а для придания себе дополнительной значимости (хотя, если честно, ее и так хватало в чрезмерном избытке) еще и скрестив перед собой обе руки, – или, допустим, месяца эдак на два, как максимум, на три – в ущерб, заметьте, себе – разъяснить добропорядочным предпринимателям, не уклоняющимся от активного участия в «общественной жизни», – несомненно, он подразумевал «исправно платившим наложенную незаконную дань, но на какой-то период от нее по ровному счёту "освобожденным"», и толковая красотка его хорошо поняла, – что необходимо значительно снизить цены и тем самым повергнуть конкурирующую сторону в полную тоску и горестное уныние…
– К ней и так-то никто не ходит, – не дала договорить догадливая брюнетка, чисто по женской привычке обрывая собеседника на недосказанном слове, – а тут еще и прибыли нет, да и определенная психологическая давка, опять же, – и никакого «тебе» силового воздействия либо криминально направленного противодействия, – здесь она даже самопроизвольно присвистнула. – Ха! Научились же наши противоправные структуры работать! Однако, – Шарагина снова придала себе сосредоточенный вид, выразив его насупленными бровями, – Ваша видимая лояльность ничего не меняет – магазин-то ограблен и продукты похищены! А перед самым нападением у вас с хозяйкой происходит нелицеприятный разговор, сыплются недвусмысленные угрозы, словом, возникает тупое непонимание – не странно ли это, Вы не находите?