Образцовая участковая

– Внимание! При-ём.

Незамысловатая команда, вполне обычная на занятиях по рукопашному бою, относилась к совсем еще юной девушке, по внешнему виду казавшейся хрупкой и не выделявшейся особенной физической силой; сейчас она заняла устойчивую позицию – левая нога чуть согнута в колене и выступает немного вперед, правая остается прямой, твердо упирается сзади – и, выставив перед собой обе руки, сжатыми кулаками защищает лицо, а локтями прикрывает нижние части несравненно прекрасного корпуса. В настоящем случае на бесподобной красавице (а бесспорно, она очаровательна – и ее восхитительная внешность не вызывает никаких нареканий), едва-едва превысившей отметку среднего роста, одет легкий тренировочный костюм, отличающийся красно-белой узорной раскраской и плотно облегающий практически полностью безупречное тело; он ничуть не скрывает ни в меру выпуклой груди, ни зауженной талии, соответствующей всем принятым мировым стандартам, ни выразительно очерченной ягодичной области, выпирающей округлыми формами, ни широких бедер, в первую очередь обращающих на себя внимание, когда взгляд невольно падает на прямые, несравненные ноги; как и ее противник, она босая, маленькие же стопы прикрыты разноцветными тоненькими носками. Глядя на ее сосредоточенное лицо, можно, без сомнений, определить, что его продолговатая форма наделена неповторимыми чертами и выражает бойцовскую твердость характера, несокрушенную волю и пытливые умственные способности. Говоря об отличительных признаках, непременно следует выделить следующие: карие глаза, большие и цветом настолько темные, что со зрачками кажутся едва ли не однотонными; черные брови, представляющиеся тонкими, четко очерченными и (как и длинные естественные ресницы, а вместе с ними и веки) отображающими лишь легкую долю неброской косметики; гладкую смуглую кожу, передающую, что в ее родословной прослеживаются и «горячие», южные корни; маленький носик, на конце слегка заостренный и выдающий лисиную хитрость; чуть напомаженные губы, изгибами напоминающие застывшую бабочку, немного выпяченные вперед, а приданным оттенком сравнимые разве что с мягким и сочным персиком – подводя итог, представленное умопомрачительное великолепие прикрывается волнистой челкой, наравне с остальными волосами спускающейся по нижнее окончание шеи и имеющей ярко выраженный окрас, подпадающий под описание эффектной и жгучей брюнетки.

Что же это за милая девушка и как она оказалась в ситуации, для привлекательной представительницы слабого пола, казалось бы, несколько необычной?

Шарагина Владислава Васильевна с самого раннего возраста мечтала стать полицейской и сразу же после окончания школы, естественно, осуществила попытку поступить в профильные высшие учебные заведения, но, из-за отсутствия значительных физических форм, влиятельных знакомых, а заодно и просто невероятного конкурса, сразу в трех академиях МВД получила «вежливые отказы», корректно объяснённые недостаточной подготовленностью; в результате крайне огорченная девушка была вынуждена пойти постигать правовые знания на юридическое отделение гражданского ВУЗа, в течении четырех лет отучится с отличием и получить диплом бакалавра, превосходно подготовленного и способного проявить себя в плодотворной правоохранительной деятельности. Далее, упорная красавица, не оставившая надежд на службу в органах внутренних дел, стала пытаться пробиться, стремясь к долгожданной мечте, через обыкновенное трудоустройство, дающее шанс любому российскому гражданину, незапятнанному в противоправных поступках; в отделе, расположенном по месту ее непосредственного жительства и базировавшегося в городке районного значения (назовем его условно) Райково, ей предложили самую незавидную должность – участковой уполномоченной; но и ей она была нескончаемо рада. Получив на руки обходные листы и анкетные документы, Слава активно включилась в проверочные процессы. Однако, как оказалось, и здесь ее ожидали новые, серьезные трудности: во-первых, вновь, куда бы она не заходила, везде обращали внимание на ее природную хрупкость, никак не сочетавшуюся с нелегкой действенной службой, изобилующей опасными и сложными ситуациями; во-вторых, она едва «не провалилась» у окулиста, обратившим внимание на недостаточность зрения, не соответствовавшего предписываемым параметрам, но благо смогла уложиться в наименьшие нормативы, и проверявший офтальмолог «скрепя сердце» поставил ей все-таки отметку «Годна»; в-третьих, упорной красавице, подверженной целиком оправданным волнениям, аж четыре раза пришлось проходить специалиста-психолога, где испытания, связанные с решением логических задач, прошли вполне успешно, но вот с преодолением тестов, призванных выявлять психические отклонения, возникли большие препятствия (нет, не потому, что она была ненормальной, а единственное, потому, что она слишком вдумывалась в вопросы и насажала непростительных, глупых ошибок, не соответствовавших обычной действительности) – в итоге, принимая во внимание положительное преодоление всех остальных обследований, кандидатке, уже полностью было отчаявшейся, в виде (удивительного?) исключения предложили осуществить пятую, последнюю, попытку, с которой она в конце концов полностью справилась.

Впоследствии, за четыре с половиной месяца, Шарагина преодолела необходимую стажировку, ей было присвоено звание младшего лейтенанта полиции, а двадцатидвухлетний день рождения она справляла уже в учебном центре, где ей предопределялось пройти первоначальную профессиональную подготовку и получить соответствующие базовые навыки, требуемые при составлении юридически грамотных документов, и первоначальные умения, применяемые в огневой и физической подготовке. В освоении первостепенных навыков незаметно минуло ровно полгода – и вот настало время испытательных экзаменов, где следовало максимально выложиться и предъявить на оценку преподавателей личностные качества, приобретенные за период недолгого, но интенсивного обучения. Можно сразу сказать, что теоретические дисциплины, не связанные с применением практических навыков, усердная слушательница сдала на «отлично», а значит, ей оставалось проэкзаменоваться лишь в искусстве стрельбы из пистолета Макарова и овладении боевыми приемами борьбы (единственное, что ей далось с невероятным, несовместимым с женственной фигурой, усилием).

Итак, сейчас Владислава сдавала полицейское самбо; с грехом пополам она уже выполнила три положенных норматива, не отличавшихся особой сложностью, предъявляемой к должному исполнению, но ей оставалось еще два, где четвертый предполагал обоюдный спарринг, а пятый – оборону от противника, вооруженного ножом и наотмашь наносившего удар, направленный в верхнюю часть превосходного туловища. Здесь можно выделить, что преподаватель относился к юной воспитаннице, не отличавшейся значительной физической подготовкой, с нескрываемым пренебрежением и специально выбрал ей партнера из разряда рослых парней, превышавших хрупкую девчушку чуть ли не целую голову; по-видимому, сам не отличаясь слишком уж развитой формой тела, он (почему-то?) непременно решил ее «завалить» и перед предпоследним заданием (еще и предвзято ухмыляясь и пряча ехидную улыбку за реденькими черными усиками, вместе с немного зауженными глазами отмечавшими монголоидный тип лица) приказал второму курсанту, чтобы он нападал исключительно в полную силу и не делал сопернице ни малейших поблажек. Теперь они стояли друг против друга, готовые… один ринуться в стремительную атаку, другая отчаянно защищаться. И вот! Прозвучала привычная команда, обозначавшая начало проведения поединка – сильный парень бросился на вдвое слабую неприятельницу, вытянув перед собой правую руку и намереваясь ухватить ее за тонкую шею (если бы его замысел осуществился, исход поединка был решен окончательно: вырваться из удушающего захвата было бы невозможно); однако недаром неутомимая брюнетка славилась упорной, усердной натурой, выделявшейся решительностью характера, никогда ни перед чем не пасовавшей и ни при каких обстоятельствах не останавливавшейся в достижения намеченной цели, – ожидая что-то подобное, она предусмотрительно уклонилась в левую сторону и сделала упреждающий шаг вперед; не останавливаясь на достигнутом, боевая красотка развернулась на сто восемьдесят градусов, резко опустила черноволосую голову к самому полу и одновременно вынесла вверх свободную пятку (не стоявшую на мате), маховой затрещиной воздействовав нерасторопному противнику по затылку (растяжка у нее всегда была просто прекрасной: на приобретение изумительной гибкости ушли долгие и долгие часы усердной и кропотливой работы); мгновенно вернувшись в стоячее положение, она внушительно пнула в заднюю часть коленного сустава и, пока полностью обескураженный соперник заваливался назад, ловко перехватила конечность, атаковавшую ранее, вцепилась в запястье двумя ладонями, а когда он нерасторопно плюхнулся на пол, перепрыгнула через упавшее туловище и, падая затем самолично, завела ухваченную руку на болевой прием, обозначавший для неё несомненную победу, для ее же спарринг-партнера полнейшее, бесспорное поражение.

– Извини, Саня, – к поверженному неприятелю Шарагина обратилась по обычному имени, – но я не могу – не сдать! – выпускные экзамены, а потому специально, и втайне ото всех остальных, нарабатывала примененную к тебе хитрую фишку и оттачивала секретную задумку в ходе изнурительных и длительных тренировок. Что же в ней является необычным? Да только то неотъемлемое условие, что ее внепрограммную технику нам не показывали, а следовательно, про нее никто не знал и, по существу, она оказалась полностью неожиданной.

– Отпустить захват! – послышался немного удивленный голос преподавателя. – Встать в стойки и приготовиться к демонстрации следующего задания. Внимание! При-ём, – вновь послышался его уверенный возглас, едва участники экзаменационного теста снова поднялись на ноги, а в руке у молодого человека возник резиновый муляж, изображавший обыкновенный нож и целенаправленно прихваченный с «мягкого пола».

При проведении последнего испытания преодолевать силовое противодействие не требовалось, а нужно было правильно изобразить технику отъема холодного оружия и не допустить никаких ошибок, в количестве трех штук зафиксированных на первых вопросах, а еще и выразившихся в неправильно состоявшемся спарринге, исполненном в полном несоответствии с учебной программой. Как уже говорилось, нападение последовало замахом наотмашь – оно было успешно перехвачено блоком, поставленным запястье в запястье; дальше последовали давно наработанные движения: перехват, выкручивание руки, болевое наклонение корпуса противника, сбрасывание «ножа», загиб конечности за спину, четкое распоряжение «Вперед!» и недолгое сопровождение, прекратившееся вместе с командой экзаменатора, потребовавшего прекратить успешно проведенное простое противодействие.

– Что ж, Шарагина, – обратился преподаватель с напутственным словом, завершавшим проведенное боевое тестирование, – хотя – если опираться на все допущенные огрехи и неправильно осуществленную защиту, продемонстрированную в четвертом задании – тебе стоило бы поставить отрицательный неуд – и я наиболее склоняюсь к наиболее справедливому мнению, поскольку выпускать тебя на улицы чревато пагубными, трагическими последствиями – но мои коллеги утверждают, что по остальным предметам ты получила отметку «отлично», вследствие чего попросили меня закрыть глаза на неразвитую физическую подготовку, не соответствующую общепринятым стандартам, и поставить тебе оценку, ничем не отличающуюся от ранее уже завоеванных. Однако – как ты, надеюсь, хорошо меня понимаешь – пойти у них на поводу я попросту не могу! Почему? Всё предельно просто: случить чего с тобой в ходе несения действительной службы, сопряженной с реальной опасностью, – виноватым окажусь, естественно, я… а мне бы очень не хотелось брать на себя непомерный, титанический груз неоправданной и очень серьезной ответственности, – наступила минутная пауза, показавшаяся упавшей духом слушательнице едва ли не вечностью; но в конечном счёте монолог продолжился с совсем уже другой подоплекой (вероятно, экзаменатор на что-то все же решился): – Тем не менее я ставлю тебе «хорошо», да и то, единственное, по той весомой причине, что в поединке, проведённом с противником, превосходившем тебя как по массе тела, так и натренированной силе, ты не растерялась, а проявила неустрашимый характер, неисчерпаемую волю к победе, а заодно и неплохие бойцовские качества; словом, я считаю, что в трудной ситуации ты ничуть не стушуешься, а в полицейской службе не пропадешь, поэтому на прохождение следующего экзамена даю тебе «зеленый свет» и предлагаю иди сдавать «огневую» – и, если ты отстреляешься, так же как и «отбилась», можешь смело считать себя практикующей выпускницей.

Не замедлив прислушаться к поступившему совету, дельному и полезному, Слава прошла в стрелковый тир, располагавшийся аккурат под спортивным залом и, в отличии от боевых приемом борьбы, дававшихся ей с невероятным трудом (да тем более против молодых парней, значительно превосходивших и весом и ростом), за семь секунд произвела четыре прицельных выстрела, безупречно попавших в мишень грудной фигуры и отобразившихся два «в десятке», один «в девятке», а последний, конечно же, в голове – зачётные испытания были окончательно пройдены, а значит, надлежало собираться в дорогу и ехать на место последующего несения действительной службы, ну, или попросту возвращаться домой, в родное Райково.

На следующий день, получив сопроводительные документы, младший лейтенант Шарагина выехала в один из регионов Центральной России, а еще через сутки, с самого раннего утра предстала пред ясные очи начальника межмуниципального отдела Беляева Владимира Ивановича, одетая по полной парадной выкладке. Раньше они уже виделись, и притом неоднократно, но, как и всякий другой раз, одним величавым видом он навел на молодую сотрудницу невольный, ничем не оправданный, трепет, необъяснимо захвативший юную душу и заставлявший легонько подрагивать. По правде сказать, здесь было от чего начать испытывать уважение и охватиться машинальным смятением: перед неопытной девчушкой находился сорокашестилетний мужчина, полностью в себе уверенный, а волевым, буквально всюду проникавшим, взглядом приводивший в замешательство и личностей куда более стойких и гораздо более значимых; выделяясь полной, солидной фигурой, он грузно восседал в огромном кресле, выделявшимся высокой, судейской, спинкой и внимательно изучал вновь прибывшую участковую, спозаранку явившуюся к нему с подробным докладом, заостренным на успешно пройденном обучении, и горевшую непреклонным желанием немедленно заступить на полицейскую службу. Еще про руководителя можно сказать, что одет он был в форменное обмундирование, соответствовавшее званию подполковника и обозначенное отличительными регалиями, что грозно нахмуренное лицо казалось невероятно суровым, а самоуверенным выражением, устоявшимся за долгие годы, нагоняло на собеседницу (да и любого другого) безраздельного страху, не позволявшему поставить сложившееся у него мнение хоть под какое-нибудь сомнение, пускай и справедливое, и самое минимальное, и что вполне заслуженным авторитетом, а заодно и неоспоримыми знаниями он легко мог «поставить на место» не только наглого, зарвавшегося юриста, но и дерзкого преступника, и сверх всякой меры обнаглевшего бандита, матёрого и отпетого, ни с кем не считавшегося. Между тем в наступивший момент начальник выглядел несколько обескураженным и никак не мог решить внезапно образовавшуюся непростую задачку…

– Так ты, Шарагина, говоришь, – обращался он к возвратившейся подчиненной, одновременно изучая переданные ему документы; девушка стояла от него по правую руку, оставаясь чуть сбоку, и ожидала, какое ей будет предложено назначение, – что закончила первоначальную подготовку и готова приступить к исполнению основных обязанностей?

– Так точно, товарищ подполковник! – несмотря на душевный трепет, бойко отвечала новоявленная участковая, как можно быстрее желавшая очутиться в гуще оперативных событий, а еще и (если честно) вырваться из-под влияния непререкаемого и грозного человека, оказавшись за пределами кабинета, с одной стороны, просторного, с другой, несомненно, чуточку угнетавшего.