Образовательные процессы и ресурсы высшей школы в области радиоэлектроники

Коловская Лидия

К характеристике языка как такового и соответственно всем его разновидностям могут быть отнесены:

• Лексика, или словарь языка.

• Синтаксис и грамматика языка – это система правил об образовании формы слов и словосочетаний (фраз).

• Фонология – система правил звучания слов в конкретном языке.

• Семантика – значение слов (смысл).

• Прагматика система правил использования языка для понимания смысла в разных социальных и культурных контекстах.

• Фонемы – наименьшие основные единицы звука в языке.

• Морфемы – наименьшие основные единицы смысла.

В общем виде проблема языка в науке находит отражение в двух диаметрально противоположных концептуальных подходах. В первом постулируется строгость научной терминологии и освобождение от всего метафизического, логически и эмпирически необоснованного. Во втором – свобода научного дискурса от жёстких терминологических тисков рационального языка. С. Р. Аблеев формулирует проблему предельно кратко – термин или метафора – и отмечает, что в ХХ веке в сферу научного знания стала вторгаться метафора и рациональный язык с его терминологической доминантой не занимает того места, какое имел во времена классической науки. Символизация и метафоризация языка стали общими тенденциями постклассической науки. Естествознание подошло к таким предельным вопросам и глубинным процессам, описание которых выходит за границы традиционных человеческих понятий и даже научных неологизмов. Физика как эталонный

образец научной строгости начинает применять квазиметафизическую терминологию, в которой наглядный чувственный образ-символ идёт в тесной связке с рациональным термином (электронные облака, цветность кварков, теория суперструн, расширяющаяся Вселенная и др.). Физики понимают, замечает Аблеев, что цвет кварка – это вовсе не цвет в обыденном смысле, но абстрактная характеристика конкретной разновидности квантового микрообъекта. Также и расширение Вселенной есть крайне условное, конвенциональное по своей научной семантике понятие. В традиционном, физическом смысле такое расширение нельзя воспринимать буквально. В то же время с точки зрения строгого логического позитивизма данные физические понятия не имеют научного смысла. Как уже отмечалось, проблему языка естествоиспытатели почувствовали ещё в ХХ столетии. Логика развития науки всё более склоняет нас согласиться с парадоксальным утверждением о том, что человеческий язык не слишком приспособлен к описанию ноуменальных явлений и процессов природы. Чем дальше научная мысль погружается в глубины бытия, тем выше становится символизм научного дискурса. В литературе отмечается, что высший предел науки как теории – это существование теории на грани метафоры. Здесь, отмечает Аблеев, начинается невероятная, пока мало отрефлексированная трансформация науки, которая всё чаще говорит с человеком языком нового мистического знания. Ведь мистический дискурс всегда отличался высоким символизмом и метафоричностью. И причина этой особенности состояла не столько в неразвитости рациональной понятийной базы древних мистических доктрин, сколько в принципиальной невозможности передать знание о скрытой реальности вне символизма. Глубинные уровни бытия не поддаются строгой понятийной формализации в стиле рацио. Там, где она применяется, появляется высокая степень условности понятийного аппарата. Требуются иные семантические инструменты, включающие ресурсы образного мышления, аналогии и интуиции. Такими инструментами являются Символ и Метафора [1. С. 27, 28]. Примечательно, что математические символы уже давно завоевали себе право именоваться языком естественных наук. Рацио-язык в аспекте усложняющейся реальности должен постоянно развиваться, чтобы не отстать от познающей мысли и быть способным выразить её когнитивные достижения. Язык символов (философских, математических, художественных и т. п.) во многих случаях будет более эффективен, чем формально-понятийный рациональный дискурс классического образца.

Имеется ли какая-либо специфика в языке образования, если он проистекает из языка науки и является его разновидностью? Ответ на этот вопрос связан с исследованиями в теории познания и пока специальных работ по языку образования нет. Как система понятий и символов язык науки складывается в той или иной области научного знания и обогащается в связи с этим дополнительными знаками и символами конкретных наук. На первом этапе своего развития наука пользуется понятиями естественного языка. По мере углубления в предмет исследования появляются теории, вводящие новые термины, относящиеся к абстрактным, идеализированным объектам, к обнаруживаемым объектам, их свойствам и связям. Таким образом, язык науки возникает и формируется как орудие познания определённой области явлений, и его специфика определяется как особенностями изучаемой области, так и методами её познания. Языковое развитие образовательной системы испытывает на себе и связано со всеми указанными процессами, откуда возникают многие, в том числе специфические для данной сферы проблемы. Многообразие языковых форм, формирующихся в языке науки для языка образования невозможно. Однако образование – одна из сфер применения знания. Наука не может состояться без того, чтобы знание постоянно испытывалось (понималось и применялось). Язык науки стараются строить таким образом, чтобы избежать многозначности терминов, расплывчатости и неопределённости их содержания, двусмысленности выражений, семантической замкнутости, высокой степени сложности и т. п. Это приводит к противоречию между тем, что имеет в своём арсенале наука, и тем, как это представлено в языке образования, то есть проблемой понимания, интерпретации, развития и функционирования знания. Добиваясь в языке науки, равно как и в языке образования, ясности, точности, понятности выражений, учёные и практики рискуют не просто увеличить разрыв между знанием и языком, но и существенно исказить его, представив в виде того, что определяется как псевдонаука. Следуя откровению Декарта о необходимости нахождения во внутреннем убежище познания, можно сказать, что научная истина никогда не откроет себя человеку, который полностью погружён в перипетии повседневного существования. Наука требует не погружения, а дистанции. Правомерно предположить, что язык образования равно требует и выработки точных языковых форм, и погружённости в материал конкретных наук. Язык образования в не меньшей степени, чем язык науки, отвечает на реальности, складывающиеся в теории и философии познания (позитивные, негативные, спорные и пр.). Такими реальностями, в частности, являются следующие:

• Коммуникативный дискурс как новая рациональность. Дискурс – высшая форма научной дискуссии, стремящейся приобщить к развитой теории широкий круг народных масс (Ю. Хабермас).

• Коммуникация людей есть языковая игра, ведущая к выработке интерсубъективного решения (зрелый дискурс). Выделение дискурсивных порогов знания.

• Тенденция восхождения от поиска устойчивости в языке к агонистике языковых игр (Ж.– Ф. Лиотар). Акцент на многообразии языковых игр и дискурсов (М. Фуко).

• Плюрализм языковых игр, который невозможно отрицать, при существующем в науке обилии гипотез и теорий.

• Языковая относительность научного знания как в науке, так и в образовании. Языковая игра – это сложная форма межличностной коммуникации с неординарной концептуальностью. Однако данная сложность может и должна быть осмыслена и подвергнута научному анализу.

1.1.2. Нарратив в Языке образования

В языке никогда не устраняется антагонизм между тем, что он дан как нечто общее и усредняющее, и тем, что в то же время именно из языка исходят импульсы, направленные на преодоление этой усреднённости.

Г.– Г. Гадамер

К языку образования особое отношение имеет такой языковый акт, как нарратив. Нарратив – языковой акт, вербальное изложение, повествование, сообщение в отличие от представления. Данное

понятие имеет отношение и к другим сферам: современной науке, теории познания, теории коммуникации. Нарратив – это своего рода интеллектуально-литературное устройство, организующее процессы и результаты исследовательской деятельности. Р. Барт в ряде работ, среди которых «Введение в структурный анализ нарратива», сформулировал основные тезисы, имеющие отношение к пониманию сущности нарратива в науке, конкретно в истории. Он полагал, что нарратив является главным образом объяснительным феноменом: воображение историка играет фактами, почерпнутыми в свидетельствах, и наполняет их новым значением. Заметим, что не только историки имеют дело и с эмпирическим фактом, и с проблемой его значения, но не все, описывая, отображая опыт, заботятся о его значении.

Нарративные модели в аналитической философии истории понимались как разновидность логической модели. Язык естественных наук, как и язык технической науки, имеет место не только в изложении законов, закономерностей, доказательств, экспериментальных данных, результатов, но и в объяснении их истории, в историческом повествовании. В силу этого мы имеем представление не только об открытиях, изобретениях, но и связанных с ними изменениях в культуре, мировоззрении, картине мира, сознании людей и далёких эпох и в настоящем времени. Если бы это было не так, то не имели бы смысла в науке такие принципы, как этичность, эстетичность и мн. др., что входит в контекст понятия «методология науки и техники». И если научные события разворачивались в хронологическом порядке, то в исторической модели они, как правило, охватываются и в целом, и в общем, и в частном, в единичном и особенном, с отношением к ним, критикой, анализом. Последовательность событий нарушается описанием подробностей, обстоятельств, условий, контекстов, дополнительных значений и пр. Тогда этот текст трансформируется в форму нарратива.

История науки показывает, что предмет познания может развиваться, обретать новые формы и содержание. При этом всегда наблюдается выход (трансцендирование) за пределы понятийно-классического языка. Так в философии (экзистенциализм) появился язык экзистенциалов. Также есть словарь медиаобразовательных терминов. Сложился и продолжает складываться словарь информатики и т. п. Философию науки ХХ в. по праву называют философией языка. Данное направление в науке востребовано и в новом тысячелетии. Относительно рассматриваемого вопроса обратим внимание на создание «проективного философского языка». Опубликовано первое издание «Проективный философский словарь: Новые понятия и термины» (2003 г.). Это особый порождающий жанр философского дискурса, содержащий термины и понятия, впервые предлагаемые для употребления. В словаре отражены интеллектуальные, культурные, технические, социальные процессы, характерные для начала третьего тысячелетия. Как отмечает М. Эпштейн, обычный путь терминов – от использования в конкретных текстах – к фиксации и систематизации в словаре. А проективный словарь, напротив, не регистрирует, а предвосхищает, потенцирует, проектирует будущие дискурсы и тенденции в развитии данной дисциплины, очерчивает круг её концептуальных и терминологических возможностей. В Словаре даётся определение, например, таких терминов, как «всеразличие», «инфиниция», «концептивизм», «мыслезнание», «потенциация», которые могут войти в профессиональное обращение и расширить возможности языка. Данные инициативы указывают на то, что никакая наука не может развиваться без обновления своей концептуально-терминологической системы. Переход к синтезу языка, к системному построению новых понятий и терминов – есть новый поворот науки ХХI века, в котором плюрализм нарративных практик имеет одно из первостепенных значений. Согласно Гадамеру, подлинная свобода реализует себя посредством нарративных практик в их плюрализме. Всё, что является человеческим, люди должны позволить себе высказать, а всякий разговор обладает внутренней бесконечностью, так как всё сказанное всегда обладает истиной не просто в себе самой, но указывает на уже и ещё не сказанное.

1.1.3. Креативность Языка

Язык является частью человеческой реальности, в которой вещи восстанавливаются как части нашей жизненной целостности, становясь тем самым реальными…

Язык, вещь и человеческое бытие составляют треугольник жизненного мира, в котором развивается наш экзистенциальный проект.

Т. Качераускас

Является общепризнанным, что язык играет активную роль в развитии научных идей. Данная функция языка представлена в исследованиях в аспекте творения. Рассмотрим эту функцию языка (креативность) как важнейшую методологическую составляющую образовательного процесса, не упуская из вида то обстоятельство, что образование входит в систему науки. Чтобы написать научный текст, нужна интуиция. Интуиция – творческая способность, сама креативность. В научном тексте необходимо выделять главные понятия, в чём и проявляется креативность языка. Именно функция креативности должна быть актуализирована в современном процессе научной коммуникации: на фоне переводческой литературы, развития национальных культур, постижения языков и через них – смыслов, понятий, определений, концепций и пр.; переходить на язык диалога, возвращаться на свой собственный язык.

Поэтому одним из наиболее существенных направлений современных дискуссий в науке является методологическое исследование функции языка в значении порождения нового знания (творения). Актуальность рассмотрения научных проблем любых отраслей и направлений в дискурсе креативности не вызывает сомнений, судя по тому интересу, который обнаруживают исследователи важных процессов в теории познания, в философии языка, придавая своим концепциям экстенсивно-интенсивный характер. Феномен креативности определяется как «модус XXI века и интернациональная территория прогресса», охвативший все сферы и выразивший интерес к условиям производства человеком новых значимых форм. Между тем понятие «креативность» не имеет универсального философского статуса в языковых исследованиях. И даже в последнее десятилетие, когда феномен креативности затронул все сферы, исследователи проблем языка науки почти не касались специально вопроса языковой креативности. Отсюда следует, что значимость креативно-антропологического и социокультурного аспектов языковой проблематики науки, теории познания и образования превышает уровень научного интереса к ней и соответственно глубину и интенсивность проводимых исследований.

Проблеме исследования креативности как свойству, отражающему ее творческий потенциал, посвящено немало работ. Еще в 1960-х годах было описано более 60 определений креативности, которые можно классифицировать по основным типам. Инновационные, ориентированные на оценку креативности по новизне конечного продукта. Эстетические, делающие акцент на экспрессию, самовыражение творца. Психоаналитические, описывающие креативность в терминах взаимоотношений бессознательного и сознания. Проблемные, определяющие креативность через ряд процессов решения задач, и некоторые другие. Развитие научных концептов относительно креативности осуществляется на основе работ зарубежных исследователей творчества, творческих способностей, особенностей одарённых личностей. Однако если в конце ХХ века креативность как понятие не выходило из круга представлений о творчестве, то в настоящее время всё больший акцент делается на различении сущностной и процессуальной сторон креативности и творчества, различиях в результатах и методах измерения.