Обреченные
Шрифт:
– Ты будешь жениться на каждой суке, которую обрюхатишь? У меня бы спален не хватило для всех моих баб. Подотри сопли, Ноар. Я куплю тебе самую породистую сучку обещаю. Смирись и забудь
– Сжальтесь я люблю её.
– Любовь придумали глупцы. Ноар. Валласская шлюха будет продана на торгах, или я вспорю ей брюхо и заставлю тебя смотреть, как ее трахают мои солдаты, а потом я дам тебе свободу, как ты и просил. Выбирай. И не говори, что я не милосерден к тебе, предатель! Ты предпочел мне эту шваль? Мне? Своему молочному брату?!».
Ноар тряхнул головой, стараясь отогнать непрошенные воспоминания, стараясь не думать о том, как на его глазах продали юную Талину жирному купцу, который убил
С тех пор прошло достаточно времени, и даже Ноар думал, что забыл и простил…до этого самого момента…пока не испытал почти предоргазменные судороги от осознания, насколько раздавлен новостью его хозяин.
Од застонал и отшвырнул от себя слугу.
– Пошел вон! Не приходи сюда, пока сам не позову.
Ноар вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Он тронул горло обеими руками, морщась от боли. Не впервой ему доставалось из-за гнева государева. Но Од первый любил его. Той самой странной любовью, которой хозяева любят своих самых верных псов, но стоит не выполнить команду, и рука, которая ласкала, тут же нанесет жестокие удары. Привязанность деспота к своему питомцу, выросшему с ним вместе, вскормленному одной женщиной. Кормилица Ода была родной матерью Ноара. Когда она умерла, Од хоронил ее со всеми почестями в склепе своей семьи. Это была наивысшая честь для простолюдинки, подаренной матери Ода ее супругом.
За дверью послышался грохот, звон битой посуды и рычание, переходящее в громкую брань и в стоны, а потом снова все стихло. Через час Од Первый сам вышел из покоев. Он отдал приказ собирать войско и идти на самый главный из островов – Атеон. Хватит рассиживаться и греть задницы на песках Варнара! Настало время прижать варвара. Но прежде чем отплыть из Варнара, Од Первый отдал два письма в руки Ноара и приказал отправить верного человека в Лурд к Маагару и ещё одного к Самерану в Лассар. Войску велиара потребуется помощь среднего сына, когда они подберутся вплотную к главному острову. Пусть соберет армию и выдвигается на острова. Чтоб подоспел как раз к взятию Атеона.
Перед тем как вручить послание гонцу, слуга закрылся у себя в покоях и развернул первый пергамент, пробежался взглядом по красивым и ровным буквам, затем отправил бумагу прямиком в огонь. Ровно через полчаса Ноар вышел из своих покоев с двумя свертками закрепленными печатями Ода Первого…
Недаром Ноар так долго и тщательно учился писать точь-в-точь, как его хозяин, повторяя букву за буквой. Это была своеобразная игра с детства…Од хохотал над попытками юного друга, и они часто разыгрывали кого-то, заставляя разгадать где подделка, а где оригинал. Тех, кто не отгадывали, Од Первый порол самолично, а потом хлестал плетью и Ноара за то, что тот слишком хорошо подделывал почерк хозяина. Впервые слуга решился использовать опасное умение в своих целях. Понимал, что если раскроется обман, не сносить ему головы, но пока писал на его тонких, обожжённых губах играла злорадная усмешка,
Правда, вардарскую шлюху, которую он имел всеми извращенным способами и забил до полусмерти, нашли на рассвете со вспоротым животом и распухшую от зверских побоев. Оду Первому было некогда разбираться, девку закопали прямо у дороги и покинули город.
***
Это было первое поражение Ода Первого. Галеры шли ко дну одна за другой, а к Атеону они так и не могли подступиться. Лордан выставил против неприятеля весь свой арсенал. Велиар Лассара планировал вымотать противника, заставить потратить боеприпасы, а когда подоспеет Самиран прорваться на остров слева, где берег защищен рифами и не охраняется флотом. Но средний сын не появлялся, а Од нес огромные потери. Туман и каменная гирлянда не давали возможности нанести встречные удары. Проклятая природа островов, окруженных вечным кольцом дымки, которая не видна с самого Атеона, но закрывает весь обзор извне. Пушки Ода Первого стреляли вслепую.
Тогда он отдал приказ об отступлении, но одну из галер направил в сторону рифов. Он рассчитывал пришвартоваться за одним из них и вплавь проникнуть на острова – устранить корабль, обстреливающий из пушки флот Ода Первого слева, и тогда можно будет атаковать остров с новой силой. Но велиар просчитался – Лордан предвидел и этот ход. Галеру потопили, едва она вышла за рифы, а по отступающим дали последний сокрушительный залп. Ода первого ранило осколком прямо в глаз. Уже в Варнаре лекарям не удастся спасти велиару Лассара зрение, с тех пор он больше не будет видеть правым глазом. Лассарский флот с позором отступал обратно к берегам Варнара. Самирана они так и не дождались.
Велиар отдал приказ сжечь все захваченные острова, кроме Варнара, вместе с людьми дотла. Пусть Лордан видит, как они горят. Пусть задыхается от смрада, проклятый пёс. Гонец, посланный в Лассар ещё раз, вернулся с вестью, что Самиран отбыл в Талладас вместе с войском. То ли ослушался приказа отца, то ли выехал к брату на несколько дней раньше. Впрочем, теперь это не имело значения – бой был проигран, а на восстановление сил уйдет не один месяц. Но и покидать Варнар Од Первый не собирался. Судя по рассказам разведчиков, Атеон в плачевном состоянии. Очень скоро люди там начнут голодать, если ещё и отравить единственный источник пресной воды, то Атеон очень скоро выбросит красный флаг и отправит переговорщиков умолять Ода Первого о сделке.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ДАЛИЯ И ЛОРИЭЛЬ
Мы не ожидали, что торговый обоз будут охранять лассарские солдаты. Видимо-таки достали мы проклятых, да так сильно, что они теперь и тени своей боялись. Без псов и охраны никуда, то ли зима настолько лютая, то ли Од Первый, алчная тварь, продовольствие в Бамар не доставлял пару месяцев. Обоз шел из небольшого городка Лорант прямо в цитадель по лесной дороге. Наши люди передали нам наводку, какой дорогой поедет обоз.
Мы его выжидали несколько дней, затаившись в засаде в полной боевой готовности. Злые, замерзшие и голодные у кромки леса, где начиналось древнее кладбище ордена Лаидов – шаманов из вымершего несколько столетий назад племени. Гиблое местечко. Всегда безлюдное. Обозы здесь проходили по узкой дороге между лесом и ледяной горой. Нападений в этой местности почти не случалось из-за суеверий. Бун тоже отговаривал меня идти через кладбище, но я уже давно ничего в этой жизни не боялась, и уж точно не мертвецов. Мертвые мертвы. О них можно только помолиться. Живых бояться надо.