Обрести любимого
Шрифт:
— Как долго мы пробудем здесь, миледи? — спросила Нельда с любопытством. — Джеф говорит, что его отец надеется вернуться домой в Англию к осени.
— Надеюсь, что так и будет. Нельда. Я уверена, что мать султана встретится со мной через несколько дней. А тем временем я собираюсь насладиться нашим пребыванием в этом прекрасном городе.
— Хорошо бы вернуться домой! — мечтательно вздохнула Нельда. — Я люблю осень, миледи! Мне нравятся цвета осенних деревьев, и я люблю немногие праздничные дни вроде Дня всех святых, Дня всех усопших. Дня святого
— Боже мой, конечно, вернемся, Нельда! Михайлов день в конце сентября, а сейчас только конец мая. Мы вернемся домой задолго до Михайлова дня. — Валентина улыбнулась юной служанке. — Разве тебе не нравится путешествовать?
— О да, миледи, нравится, но я и домой с удовольствием вернусь. Кроме того, нам ведь надо будет подготовиться к свадьбе. Правда?
— Ты не думаешь, что лорду Бурку и мне стоит подождать до следующей весны. Нельда? — лукаво спросила Валентина.
— Миледи! — возмущенно сказала Нельда. — В июле будет уже два года, как вы вдова, и этого достаточно! Бедный лорд Бурк ждал вас целую вечность.
Валентина рассмеялась.
— Ты говоришь в точности, как твоя мать. Не бойся. Нельда. Едва мама и тетя Скай узнают о нашей неминуемой свадьбе, не успеем мы и слова сказать, как в Перрок-Ройяле устроят свадьбу немедленно, как только соберется семья. Мама не даст Патрику ускользнуть, и я подозреваю, что тут ей будет помогать тетя Скай, которая долго ждала, чтобы милорд Бурк женился.
Они так увлеклись беседой, что удивились, узнав о том, что прибыли в дом Кира.
Их встретила Сараи, жена Симона Кира. Если бы была жива мать Симона, эту почетную обязанность выполняла бы она.
— Добро пожаловать, госпожа Валентина. Эстер хочет встретиться с вами немедленно. Я надеюсь, что вы не слишком устали после вашего длительного путешествия.
Сараи Кира была красивой женщиной с большими черными глазами и темными волосами, скромно Прикрытыми накидкой. У нее было спокойное безукоризненное овальное лицо и гладкая, оливкового цвета кожа.
— Конечно, я хочу встретиться с леди Эстер прямо сейчас, — ответила Валентина.
— Спасибо вам за то, что снисходительны к ней, — мягко сказала Сараи. — С ней не всегда просто, и она с нетерпением ждет вашего возвращения уже в течение нескольких дней. Я оставлю вас с ней и провожу вашу служанку в ваши комнаты.
— Как вы любезны, что принимаете нас, — сказала Валентина.
— Вы не против того, чтобы пожить в еврейском квартале? — спросила Сараи.
— Я об этом не задумывалась, — сказала Валентина, — но сейчас, когда вы спросили, я могу сказать, что ничего не имею против. А почему вы спрашиваете?
— Мы евреи, — последовал ответ.
— А я христианка, — заметила Валентина. Сараи улыбнулась такому ответу.
— Вы либо очень наивны, госпожа Валентина, либо у вас очень передовые взгляды, — сказала она.
— Меня учили ценить людей по их истинным заслугам, госпожа Сараи, и ни по каким другим мотивам, — ответила
— Хотела бы я, чтобы все люди были похожи на вашу тетку и на вас, госпожа Валентина. Тогда, вероятно, нам, евреям, не пришлось бы жить в квартале, окруженном стенами, где ворота запираются каждый вечер и отпираются на рассвете, — спокойно ответила Сараи Кира. — Ну вот мы и дошли до комнат Эстер. Прошу вас, входите, госпожа Валентина.
— Наконец-то! Ты вернулась! — так приветствовала Валентину Эстер Кира, уютно устроившаяся среди подушек дивана, с ногами, завернутыми в голубую шаль из тонкой шерсти.
— Я действительно вернулась, Эстер Кира, — ответила Валентина, подходя к старой даме и целуя ее в щеку. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Так хорошо, как может себя чувствовать древняя старуха, дорогое дитя, но не томи меня! Рассказывай, что было в Каффе. Я дрожу от нетерпения.
— Принц Явид не мой отец, — начала Валентина, потом она рассказала об их поездке в лагерь гирейских татар, о своей встрече с Борте Хатун, о похищении ее Тимур-ханом и о том, как жил все эти годы искалеченный Явид-хан.
— Поразительно! Поразительно! — сжав руки, возбужденно восклицала Эстер Кира. — Спасение принца Явид-хана так же чудесно, как и спасение твоей матери! Судьбой им было уготовано выжить, но не вместе. Ты уверена, что Тимур-хан мертв? Он столько раз избегал смерти.
— Он мертв. Ему отрубили голову и насадили ее на кол для всеобщего обозрения. Он мертв без сомнения, и Явид-хан получил возможность снова соединиться со своей семьей и со своим народом. Хотя Давлет-хан умеет хорошо воевать, правит именно Явид-хан.
Валентина закончила рассказ, изложив все, что знала.
— Это правда, — сказала Эстер Кира, — он всегда был умным человеком. — Потом она спросила:
— Ты расскажешь своей матери о том, что он выжил?
Валентина покачала головой.
— Он не хочет, чтобы мама знала, потому что, как он говорит, ничего хорошего не получится, если разворошишь старые воспоминания. Я уважаю его мнение и сделаю так, как он просит.
— Он поступает умно, как всегда, — заметила Эстер Кира. — Твоя мать любила его и очень горевала, когда узнала, что он умер. Султан Мюрад обращался с ней по-варварски, и из-за всего, что случилось с ней, она сорвалась. Явид-хан прав. Правда только повредит ей.
— Скажите, Эстер Кира, согласна ли мать султана встретиться со мной?
— Да! Она настоятельно просила, чтобы я сразу известила ее о твоем возвращении в Стамбул, и гонец уже послан во дворец.
— Как она отнеслась к вашему рассказу о том, что моя мать избежала смерти? — полюбопытствовала Валентина.
— Она сказала, что твоя мать была ее единственным верным другом, и рада, что Аллах спас ей жизнь, что, наверное, твоей матери судьбой было уготовано вернуться домой к своему английскому мужу.