Обрести любимого

Смолл Бертрис

— Вы объяснили ей, почему я хочу встретиться с ней?

— Нет, дитя. Это должна сделать ты, — сказала Эстер Кира. Валентина согласно кивнула:

— Я понимаю это.

— Ты выглядишь счастливее, дитя, чем прошлый раз, — заметила Эстер Кира. — Мои старые глаза не настолько ослабли, чтобы не увидеть влюбленной женщины.

— Я влюблена! — счастливо сказала Валентина. — Я выйду замуж за моего кузена, лорда Бурка, когда мы вернемся в Англию. Вот почему мне так не терпится покончить со своим делом.

— А дело, которое привело тебя сюда, по-прежнему

важно для тебя?

— Да, Эстер Кира, важно. Явид-хан не мой отец, в этом нет сомнения. Но пока я не узнаю, отец ли мне султан Мюрад, не смогу успокоиться, — сказала Валентина.

— Да будет так, дитя, — ответила Эстер Кира. — Если тебе предназначено узнать, значит, ты узнаешь.

После первой встречи со старейшим членом семьи Кира Валентину проводили в ее комнаты на женской половине. Она застала Нельду чуть ли не танцующей от возбуждения.

— О, миледи! Разве вы видели когда-нибудь такую красоту? — закричала она, хватая Валентину за руку и подводя ее к высоким окнам, которые тянулись вдоль почти всей стены комнаты.

Валентина ахнула. Дом Кира стоял в самой верхней точке Балаты, на вершине одного из холмов Стамбула. За окнами лежал небольшой сад с цветущими миндальными деревьями и хорошо ухоженными клумбами тюльпанов. В центре сада выложенный плиткой фонтан выбрасывал струи кристально чистой воды. В дальнем конце сада начинался крутой обрыв. Внизу лежала гавань Золотой Рог, а за ней — два города:

Пера и Галата, где жили в основном христиане.

— Нельда, вид изумительный! — восхитилась Валентина.

— Если бы я жила не в Англии, — сказала Нельда, — я не возражала бы просыпаться каждое утро и смотреть на этот вид. Но идемте, миледи, посмотрите остальные комнаты. Они роскошны.

Валентина осмотрела маленькую гостиную. Стены были отделаны теплого цвета панелями из древесины фруктовых пород, отполированных до мягкого блеска. Лепные украшения в виде растительного орнамента из листового золота с незначительным добавлением красного, синего и желтого цветов начинались у обшитых панелями потолков и тянулись почти до пола. Полы были сделаны из темных досок. Две противоположные стены были завешены шелковыми гобеленами с узорами из фруктов и цветов, свисающих с лепных украшений потолка. В углу комнаты был выложенный изразцами камин с конической медной вытяжкой, а в центре комнаты бил небольшой мраморный фонтан с душистой водой.

На полу лежало несколько больших ковров из толстой шерсти с темно-синими и красными узорами. Мебель состояла из дивана, обтянутого красным шелком, на котором громоздилась большая гора многоцветных шелковых подушек, нескольких столиков из черного дерева, инкрустированных перламутром и медью и отполированных до ярко-золотистого блеска, и медных ламп со стеклами рубинового цвета.

В спальне, меньшей по размеру, стояла огромная кровать, завешенная красными шелковыми пологами, которые колыхались под легким ветерком. Из открытых окон открывался все тот же захватывающий вид. В спальне стояли сундуки, обитые кожей и медью, наполненные всевозможной

иноземной одеждой.

— Кому все это принадлежит? — вслух поинтересовалась Валентина.

— Это для вас, миледи, — ответила Нельда. — Леди Сараи показала мне их, когда привела меня сюда. Она сказала, что старуха думает, что, может быть, вам захочется носить местную одежду, пока вы здесь. В этих одеждах вы сможете выходить в город с сопровождающими, конечно. — Там даже есть одежда и для меня! О! Леди Сараи сказала, что бани дальше, в конце коридора, и что банщицы всегда там.

— Где джентльмены? — спросила Валентина.

— Они на мужской половине в другой части дома, так сказала мне леди Сараи. Это кажется очень смешным, миледи, но здесь существует такой обычай.

Валентина засмеялась.

— Я согласна с тобой. Нельда, — сказала она, — но если так здесь принято, то мы должны подчиниться на то короткое время, пока находимся в Стамбуле. Теперь я хотела бы вымыться, и тебе тоже надо это сделать. Давай пойдем и поищем бани.

В конце коридора улыбающаяся служанка открыла двойные двери в бани, стены которых были выложены мрамором. Двух молодых женщин приветствовали веселые служанки, тела которых были едва прикрыты одеждой. Они, к огромному смущению Нельды, помогли им раздеться.

— Они же не собираются снимать с меня всю одежду, миледи, правда?

— Это они и делают. Нельда. Ты не сможешь вымыться как следует, пока не разденешься полностью, — ответила ей хозяйка.

— Но я никогда не раздевалась догола! — взвыла Нельда. — Дома мы купаемся в сорочках! Я знаю, что вы так не делаете, миледи, но в нашем доме мы очень стеснительны.

— Ты не можешь мыться в сорочке, — сказала сурово Валентина. — Кроме того, здесь принято мыться голыми, и разве мы не договорились, что будем следовать местным обычаям, Нельда?

Нельда бросила несчастный взгляд на хозяйку, но позволила служительницам Кира снять с себя всю одежду. К сожалению, одна из служанок, молодая девушка, бросила взгляд на треугольник светло-коричневых завитков между плотно сжатыми бедрами Нельды и, показав руками на него, хихикнула. Нельда стала пунцово-красной и прикрылась рукой.

— Почему у вашей служанки есть волосы на бугорке Венеры? — спросила одна из служанок у Валентины. — У вас их нет.

— В моей стране, — вежливо объяснила Валентина, — только знатные и благородные дамы выщипывают волосы с лобков. Большинство женщин так не делают.

Служанка кивнула.

— Ваши обычаи очень странные, госпожа, — сказала она, и Валентина плотно сжала губы, чтобы не хихикнуть при словах женщины, и перевела их Нельде, которая плохо понимала по-турецки.

Нельда забыла про смущение и разозлилась.

— Английские обычаи странные? — сказала она. — Ну, первый раз слышу, миледи! Мыться голой на глазах у людей — вот что я называю странным!

Хохот Валентины раскатился по бане.

— Твоя мама никогда не поверит в это, я знаю! — сказала она, предвосхищая обязательные следующие слова Нельды.